Пинок сонетов (2020) - Тарас Валерьевич Опарик

Ждём, чтоб кто-то приказал

Всем в отечестве пророкам

Повыкалывать глаза.

И пойдет у нас гульба:

Будут танцы на гробах,

Из обшарпанных пристанищ

Повылазит голытьба.

Солнце, воздух и вода —

Это, братцы, ерунда.

Вот всему конец настанет,

Позабавимся тогда.

«Моей любви не хватает эмоций…»

Моей любви не хватает эмоций,

Моим глазам не хватает солнца…

Не смей, не думай про то, что слышал,

От пресыщений съезжает крыша.

Проснись под утро, ложись под вечер,

Пускай работа оттянет плечи.

Латай на теле своём заплаты,

Отрадно пьянствуй, живи зарплатой.

Такие заповеди всеместны —

Рецепт для жизни, пустой и пресной.

Возьми в свои пресвятые руки

Искорененье любой науки.

Чтобы на этом прекрасном свете

Жили и развивались дети.

Плоди живых, хорони покойных,

Живи до старости преспокойно.

Не думай ввысь, сторонись блужданий,

Окстись невыстраданных желаний.

Наплюй и выплюешь тихую радость

Ведь это всё, что тебе осталось.

«Где мы с тобой потеряли вечность…»

Где мы с тобой потеряли вечность?

Где мы с тобой повернули влево?

Всё было рядом, и тихой речкой

Плыли куда-то твои напевы…

Львиная пасть золочёная – солнце!

Скалит клыкастое, ох и скалит.

Ночью луна хребтом изогнётся

И разобьётся под утро о скалы.

Губ не хватает алеюще-тонких!

Этих зрачков непонятного цвета

Так не хватает. И взглядов коротких,

Которых, как ни крутись, но нету…

Зеркало «хамом» назвав и, пялясь

В мёртвую гладь, простоять до ночи.

Томно к виску приставляя палец,

Выдумать что-то, чего ты хочешь…

«Что-то» не вышло… а лужи, слякоть;

Всё – приложение к прошлым бедам.

Веришь ли, даже не смог заплакать,

Хоть и пытался во всю, да где там.

Там это где? В искушеньи чахлом,

Гретый вином и трубой "централи",

Думал, не стать ли в секунду наглым?

Но пальцы над кнопками заскучали…

Высечен холодом в сером камне

Перечень тусклых моих эмоций.

Сонеты Шекспира? Угу. Куда мне,

Убогому Пану до Девы-солнца?

Горит бумага, окно раскрыто.

Велел лететь – растрепались крылья.

Души моей треснувшее корыто,

И всё беспечно в песок пролил я.

А то, что осталось – залито чаем

И в липких кольцах гнездятся строчки.

Мы так стремимся… но смерть встречаем

Всегда, статистически, поодиночке.

«У людей появляются дети…»

У людей появляются дети,

А потом шатаются нервы.

И, конечно, проблемы эти

В хит-параде на месте первом.

У людей развивается астма,

А кому-то везёт: одышка.

И потом, всё как будто в красном,

И внезапная смерть, как вспышка.

У людей рассыхается совесть,

Атавизмом в душе колея.

Но им нужно детей готовить

К приходящему поскорее.

У детей появляются тайны,

И мечты, как следы обиды.

И сболтнув их кому-то случайно,

Всё же не подают и виду.

А потом они подрастают

И как семечки из кармана,

Свои тайны где-то теряют,

И мечты, как следы обмана.

Вряд ли кто-то хотел быть несчастным,

Они жить хотели как в книжках.

Но, в итоге, развилась астма,

А кому-то свезло: одышка.

Они вяло встают на рассвете,

Машинально жуют консервы.

А потом появляются дети.

И, конечно, шатаются нервы.

«я далеко не летов…»

я далеко не летов

и летов уже не летов

а память уже не общество

а точно такое же тождество

как летов и небытиё

странное и своё

а я далеко не он

я далеко вообще

и с голубем на плече

сажусь в прицепной вагон

и где б меня не качало

я возвращался в начало

того невеселого лета,

где я был совсем не летов

а ты как из песни мышь

думаешь но молчишь

сказала б тогда хоть слово

я был бы не так изломан

сейчас от переживания

нашего расставания

но я далеко собрался

тебе туда не ходить бы

ах только бы я не дождался

твоей и его женитьбы

а то что еще не спето

справляет в мозгах поминки

ведь летов давно не летов

а просто лицо с картинки

«Утро шарило в поисках человека…»

Утро шарило в поисках человека,

Человек лежал с алкогольным ранением в печень.

Донимая себя вопросами: чем же лечат

Болезни последнего, 21-го века?

Человек подавлен. На него надавила совесть,

Луна раскрошилась над молчаливым лесом

И утро было таким непонятным стрессом,

Что там, в лесу тревожно заухали совы.

У человека один за другим умирали соседи.

Ночью опять коридоры, стены и двери.

Человек до последнего силился в это не верить,

Но крыша кричала ему, что скоро уедет.

Свет, свет, поистине много света,

Как в полуночной пустующей электричке,

Цепляя антенны из города валит лето

И человек напивается по привычке,

Создавая видимость правильности поступков,

Человек бичует себя за каждое слово,

Но ложится под оправдания как проститутка

И, как награду, опять получает повод

Пить, и наращивать шизофрению как жир

На безнадёжно тупеющем, сохнущем мозге,

Способном только считать на обоях полоски

Или ближайших соседних домов этажи.

«Солнце сядет неслышно в нагретый песок…»

Солнце сядет неслышно в нагретый песок

И луна колыбель закачает.

Время быстро течёт и берёзовый сок

Станет горше полынного чая.

Подскажите, как жизнь разводить на бобах

И хлебать из пустого