Бриллиант - Сара Фокс

— Могу ли я представиться… так как моя сестра, вероятно, совсем забыла о своих манерах. Я Чарльз Эллисон — брат-близнец Нэнси.

— Чарли, — коротко произнесла Нэнси, — это мисс Алиса Уиллоуби, дочь моей хозяйки.

Он протянул руку, чтобы поздороваться, и вежливо сказал:

— Как приятно познакомиться с вами, мисс Уиллоуби. Нэнси говорит, будто очень довольна, что устроилась работать на Кларэмонт-роуд.

— О! — коснувшись его теплых пальцев, я с трудом сдержала удивление, вспомнив о постоянных жалобах и стонах служанки. — Хорошо. Рада слышать это… — Хотя, по правде, я больше обрадовалась тому, что он оказался братом Нэнси, а не ее поклонником! В моей голове зияла пустота, и мне было совсем не до любезностей. Я просто сказала, что мама просила Нэнси прямо сейчас вернуться к продавцу, слишком поздно прикусив свой язык, потому что теперь мы вместе направились обратно, покинув ее очаровательного брата, хотя он успел снять перед нами шляпу в знак прощания и — я абсолютно в этом уверена — подмигнуть мне. Я утратила дар речи, пока мы шли к магазину, и, лишь войдя в помещение, снова смогла заговорить:

— Я не знала, что у тебя есть брат-близнец, Нэнси.

— У меня не было ни единой возможности, чтобы рассказать об этом, не так ли? — надменно ответила она. — В любом случае в последнее время мы редко видимся, поскольку оба работаем. Только иногда, в свободный день, если мы оказываемся свободны… Это был приятный сюрприз встретить его сегодня, хотя, должна сказать, продлилось это совсем недолго!

Обиженная и мрачная, она явно хотела заставить меня почувствовать себя виноватой, но я настойчиво продолжала задавать вопросы, пытаясь изобразить безразличие, словно мне просто хотелось поболтать.

— О, и кто его работодатели? Ты знаешь их?

— Я полагаю, — она слегка рассмеялась, — их знают многие. Я горжусь своим братом. Он очень преуспел за последнее время…

Когда мама появилась в дверном проеме, Нэнси замолчала на полуслове, и мы обе поспешили обратно в комнату продавца, снова оказавшись во власти мистера Дэвиса.

Глава четвертая

За несколько недель до Рождества в наш дом были доставлены два письма и одна посылка, и, надо сказать, все они сильно повлияли на наше будущее.

Первое письмо доставили днем, когда мама отсутствовала. Она навещала клиентов. Мама практиковала в эти дни значительно чаще. Я оставалась дома одна и пребывала в безмятежном состоянии. Я уже не опасалась того, что снова увижу привидение в прихожей. Поскольку королева ушла, ему тоже незачем было оставаться там.

Если честно, время от времени у меня появлялось искушение попытаться установить контакт с чем-то потусторонним, но скоро я решила, что это опасно и неизвестно к чему может привести. Кроме того, я не испытывала никакого желания участвовать в представлениях мистера Тилсбери и вспоминать интимные подробности его отношений с мамой, даже если это были лишь яркие и кошмарные видения, вызванные настойкой опия.

В этот дождливый зимний день я сидела в той же самой гостиной, читая при свете яркого огня. Чайник грелся на очаге, на тарелке лежал кусок наполовину съеденного пирога, хотя, к сожалению кухарки, в те дни мне совсем не хотелось сладкого.

Раздался звонок в дверь, и вскоре в комнату вошла Нэнси. На серебряном подносе, который она держала, лежал мятый потертый конверт. Глядя поверх книги, я резко сказала:

— Мамы сейчас нет. Просто положи это вместе с остальной почтой. Ладно?

— Естественно! Я как раз собиралась это сделать, — так же резко ответила служанка, положив конверт на стол и сделав нарочитый реверанс, прежде чем выйти из комнаты. Как только она вышла, я, уверенная, что никто больше не войдет, спокойно захлопнула книгу.

Я стояла, глядя в сад, дождь мягко, но настойчиво стучал по стеклу. Мои пальцы скользили по гладкой полированной поверхности стола, останавливаясь на мгновение, чтобы погладить корешок бухгалтерской книги, коричневого кожаного дневника с теплой рифленой структурой, холодные металлические крышки баночек для чернил, ряды авторучек, аккуратные края визитных карточек в черных рамках и прочую канцелярию, которую использовала мама для своих нужд.

Постепенно опускаясь вниз, мои пальцы замерли на том самом ящике, из которого, как мне приснилось, мама доставала маленькую оловянную коробочку. Но он был закрыт, как и все остальные. Тогда я снова переместила свои пальцы. Их медленный танец почти завершился, когда они достигли поверхности принесенного Нэнси письма, которое, несомненно, они и искали.

Хотя на конверте не было никаких штампов и марок, почерк, безусловно, был мне знаком. Я медленно перевернула письмо и уставилась на черный парафиновый штемпель, которым было запечатано письмо… В самом его центре красовалось заглавное витиеватое «Т». Снаружи неожиданно сгустились сумерки, ветер принялся тяжело и порывисто дуть так, что задрожали стекла, а длинные стебли плюща стали резко биться в стекло. Мое сердце забилось в такт, словно аккомпанируя, поскольку я осознала, что мама или Нэнси могли в любой момент войти и застукать меня на месте преступления.

Но все сомнения были отвергнуты, когда я взглянула на нож для пирога. На моих губах появилась хитрая улыбка. Несколькими мгновениями позднее, на то мне потребовалось немного сконцентрироваться, легкий вдох, осторожный толчок… аккуратное движение гибким кончиком лезвия и… есть! Я перевела дух, раскрыла большой лист аккуратно сложенной бумаги и увидела следующие строки…

Нью-Йорк20-е ноября 1862 года

Моя дорогая Ада,

прости за мое молчание в течение последних месяцев, но, я надеюсь, это письмо благополучно дойдет до тебя и сейчас, когда ты и Алиса читаете это письмо, вы обе в порядке и хорошо себя чувствуете.

Здесь, в Нью-Йорке, я встретил столько много наших последователей, что теперь я абсолютно уверен, что наши планы могут — так и будет — полностью осуществиться здесь. Мои небольшие гипнотические эксперименты уже привлекли некоторый интерес, а с тем новым опытом, который мы получили в Виндзоре, мы, несомненно, добьемся признания.

Я встретился с неким мистером Греелеем, издателем «Нью-Йорк трибьюн», человеком, наиболее сочувствующим нашему делу, и он в свою очередь представил меня одной из знаменитых сестер Фокс, которые выступают публично, собирая огромные толпы во время сложнейших сеансов — с перемещениями объектов, появлениями духов и поднятием столов. Ты можешь справедливо предположить, что жители этого города куда более открыты и восприимчивы к нашей науке, чем когда-либо это станет возможным в набожной, ограниченной Англии… А массовое скопление энергии таких больших, благодарных толп просто ошеломляет. Несомненно, вы можете — вы должны — приобщиться к источнику этой живой энергии!