Путь в Версаль - Голон Анн

Она затягивала какие-то военные марши, обнимала бывших вояк. В конце концов ее пинками выталкивали вон. Тогда, под дождем и зимним ветром, Полька бегала по берегам Сены и, вытянув руки к невидимому в темноте Лувру, кричала:

– Эй! Величество! Эй, король франков, когда же ты дашь нам войну?! Хорошую войну! Что ты сидишь там, в своей норе, и зря протираешь штаны? На кой мне сдался король без войны? Король без побед?..

Протрезвев, Полька забывала свои воинственные речи и думала лишь о том, как ей снова завоевать Каламбредена. Она, беспринципная и обладающая вулканическим темпераментом, не гнушалась ничем, чтобы достичь своей цели.

«По мне, эта девка, которая никогда не смеется и чьи глаза порой словно бы ничего не видят, Каламбредену скоро наскучит», – говорила она. Ладно, они «земляки»; это объединяет. Но уж она-то, Полька, Каламбредена знает. Ему этого будет недостаточно. И, Матерь Божья, она, Полька, готова даже делиться. Кстати, две женщины – не так уж много для одного мужчины. У принца нищих их шесть!..

И неминуемая драма произошла. Она была короткой, но жестокой.

Как-то вечером Анжелика отправилась навестить Жанена в его логове возле моста Сен-Мишель. Она принесла ему свиной колбасы. Деревянный Зад был единственным, к кому Анжелика испытывала уважение. Она выказывала ему знаки внимания, которые он, впрочем, принимал с обычным своим видом озлобленного бульдога, полагающего, что так и должно быть.

В тот вечер, понюхав колбасу, он взглянул на Анжелику и спросил:

– Куда идешь?

– В Нельскую башню.

– Не ходи. По дороге загляни в кабак Рамеза, что возле Нового моста. Каламбреден там. С приятелями и Полькой. Поняла?

Помолчав, словно для того, чтобы дать ей время осознать его слова, он настойчиво повторил:

– Поняла, что ты должна сделать?

– Нет.

По привычке она присела перед ним на колени, чтобы быть одного роста с этим человеческим обрубком. Пол и стены лачуги были глинобитные. Вся мебель состояла из единственного сундука, обтянутого драгоценным кюрболи[1], куда Деревянный Зад убирал четыре свои куртки и три шляпы. Он всегда очень заботился о своей полуфигуре.

Логово освещала висящая на стене украденная из церкви лампада из позолоченного серебра, тонкая ювелирная работа.

– Войдешь в кабак, – наставительно объяснял Деревянный Зад, – и, когда увидишь, чем Каламбреден занимается с Полькой, возьмешь что под руку попадется: горшок, бутыль, и стукнешь по черепу.

– Кого?

– Да Каламбредена, черт возьми! В таких случаях девками не занимаются.

– У меня есть кинжал, – сказала Анжелика.

– О нем забудь. Ты не умеешь им пользоваться. И потом, чтобы проучить нищего, обманувшего свою маркизу, достаточно удара по голове. Уж поверь!

– Но мне безразлично, что этот мужлан обманывает меня, – с высокомерной улыбкой произнесла Анжелика.

Глаза Жанена запылали в зарослях кустистых бровей. Он медленно заговорил:

– У тебя нет права… Я даже больше скажу: у тебя нет выбора. Среди наших Каламбреден могуществен. Он тебя выиграл. Он тебя взял. У тебя больше нет права пренебрегать им. У тебя нет права позволить ему пренебрегать тобой. Он твой мужчина.

Анжелика содрогнулась. От ярости и глухого сладострастия. Горло ее сжалось.

– Не хочу, – сдавленно прошептала она.

Принц нищих разразился горьким смехом:

– Я тоже не хотел, когда при Нордлингене мне снарядом оторвало ходули. Меня никто не спросил. Былого не вернешь… Надо приноровиться, вот и все… Научиться передвигаться в деревянном корыте…

Пламя лампады освещало все неровности на толстом лице Жанена. Анжелика подумала, что он напоминает гигантский трюфель – гриб, выросший в подземной тьме и сырости.

– Так что приноровись-ка и ты жить среди нищих, – тихо и настойчиво продолжал он. – Делай, что говорю. Иначе умрешь.

Анжелика горделиво тряхнула головой, отбросив назад волосы:

– Я больше не боюсь смерти.

– Да я не об этой смерти тебе говорю! – прорычал Жанен. – Я о другой, о смерти твоей души!

Внезапно он впал в ярость:

– Из-за тебя я несу ерунду! Я пытаюсь заставить тебя понять, черт побери! У тебя нет права позволить Польке раздавить тебя! У тебя нет права… Не тебя… Поняла?

Он впился в ее глаза огненным взглядом:

– Давай вставай и иди! Подай бутыль и стакан, там, в углу.

Доверху наполнив стакан дешевым вином, Деревянный Зад протянул его Анжелике:

– Пей залпом и уходи… Не бойся ударить сильно. Знаю я твоего Каламбредена, башка у него крепкая.

Войдя в притон овернца Рамеза, Анжелика замерла на пороге. Камин так дымил, что в помещении стоял такой же густой туман, как на улице.

Облокотившись на колченогие столы, выпивали какие-то работники. В глубине зала, возле очага, Анжелика разглядела нескольких солдат, составлявших обычную охрану Каламбредена. Среди них были Снегирь, Гобер, Рике, Шоссе, затем взобравшийся на стол Баркароль, Жактанс, Трус, Большой Мешок, Крысолов и, наконец, сам Никола. На коленях у него, запрокинувшись, сидела Полька, в разодранном тряпье, и вопила пьяные песни.

Это был Никола, которого она ненавидела, с жутким загримированным лицом Каламбредена.

В придачу к алкоголю, который ее заставил выпить Деревянный Зад, это зрелище само по себе пробудило в ней воинственный инстинкт. Схватив со стола тяжелый оловянный кувшин, Анжелика приблизилась к компании. Собутыльники были слишком пьяны, чтобы заметить и узнать ее.

Оказавшись около Никола, она собрала все силы и вслепую нанесла удар.

Баркароль громко выкрикнул свое «у!». Никола – Каламбреден покачнулся и рухнул головой прямо в тлеющие угли очага, потянув за собой отчаянно вопившую Польку. Начался страшный переполох. Остальные собутыльники бросились вон. Слышно было, как они кричат: «Убивают!» «Весельчаки» схватились за свои шпаги, а Жактанс, вцепившись в тело Никола, пытался оттащить его назад. Волосы Польки загорелись. Баркароль по столу добежал до графина с водой, схватил его и окатил несчастной голову.

Вдруг кто-то крикнул:

– Братцы, спасайтесь! Фараоны!

На улице слышались шаги. В дверях, держа в руке пистолет, появился руководящий арестами сержант из Шатле:

– Ни с места, ворье!

Однако из-за плотного дыма и почти кромешной тьмы он потерял драгоценное время.

Подхватив безжизненное тело своего главаря, бандиты утащили его в дальнюю комнату и бежали через кухню.

– Спасайся, Маркиза Ангелов! – проорал Большой Мешок.

Пытаясь присоединиться к ним, Анжелика перепрыгнула через опрокинутую скамью, но чья-то сильная рука схватила ее. Какой-то голос прокричал:

– Сержант, я задержал шлюху!

Вдруг Анжелика разглядела возникшую прямо перед ней Польку. В занесенной руке та держала кинжал.

«Сейчас я умру», – мелькнуло в голове Анжелики. Разрезав мрак, блеснуло лезвие. Державший Анжелику солдат согнулся пополам и рухнул, испуская хрипы. Полька толкнула опрокинутый стол под ноги устремившимся к ним солдатам, пихнула Анжелику к окну, и они выскочили на улицу. Им вслед раздался выстрел.

Через несколько минут обе женщины присоединились к свите Каламбредена возле Нового моста. Здесь все остановились, чтобы перевести дух.

– Уф, – отдувался Снегирь, утирая рукавом вспотевший лоб. – Они не стали бы преследовать нас до этого места. До чего же тяжел наш Каламбреден, честное слово, можно подумать, он сделан из свинца!

– Никого не скрутили? Баркароль, ты здесь?

– Всегда здесь.

Полька объяснила:

– Они сцапали Маркизу Ангелов. Но я пырнула гада прямо в брюхо. Такое не прощают.

Она показала окровавленный кинжал.

Процессия последовала к Нельской башне. По дороге к ней присоединялись другие нищие, в тот час промышлявшие поблизости. Новость передавалась из уст в уста: «Каламбреден! Знаменитый проказник! Ранен…»

Большой Мешок давал пояснения:

– Это Маркиза Ангелов врезала ему по кумполу за то, что миловался с Полькой…