Перевёртыши - Валентина Панкратова

что происходит! Ты не можешь хоть по телефону меня просветить? Ну что ты молчишь? – спросил он после паузы. – Не разговариваешь. А мне-то что делать? Я не могу так. Две недели словно чужие – это выше моих сил. Тань, я сейчас не командировке, я в Москве у друга. Впечатление, что чем-то обидел тебя или, может, мешаю. Я уже всю голову сломал! Короче, пока детей нет, мы можем пожить порознь. Но к их приезду тебе необходимо принять решение, мы семья или уже нет.

Ну вот оно все и разрешилось – он ушел. И каков подлец – всю вину за развал семьи скинул на меня.

– Хорошо устроился, – срываюсь я, – уж если ушел жить к своей даме сердца, так хоть имей мужество признаться в этом.

– Какой еще даме сердца?

– Да той самой, дорогой, которой ты купил комплект нижнего белья…

– Таня…

– Я как дура схавала ту лапшу, которую ты развесил на моих ушах, – организм протестует против таких нервных перегрузок и извергает слезы, сопли, слюни, всхлипывания. Горло перехватывает так, что практически не могу говорить. Ненавижу такое состояние, но и поделать ничего не могу. – Я видела твою цацу. Ничего – симпатичная. Одобряю! И белье ей очень идет. Поздравляю, у тебя отменный вкус. Неужели за две недели отпуска так соскучился по своей крале, что не утерпел и прямо под носом у жены начал с ней обжиматься?

На том конце провода Борискин пытается мне что-то возразить, но у меня уже нет ни сил, ни желания слушать. Бросаю трубку, вырубаю городской телефон и блокирую номер товарища в своем мобильнике.

Все! Финита ля комедия! Надо идти в душ, чтобы смыть все неприятности сегодняшнего дня, и ложиться спать. Хотя вряд ли я смогу уснуть. А завтра опять рабочий день.

День второй

Глава 12. Проверка

Будильник привычно вырывает меня из небытия. Я, потянувшись, отключаю надоедливую мелодию и усилием воли избавляюсь от объятий Морфея. Только обнимашки с ним мне и остаются. Как ни странно, вчера после теплого душа уснула в один момент. Повторяю себе как мантру: «Если какой-то козел меня предал, это еще не повод распускать нюни. Я молодая и сильная. Я прекрасно смогу жить и дальше.»

Чтобы не раскисать не даю себе возможности задумываться, как же оно будет дальше. Сейчас сначала работа, а потом вечером приду домой и буду решать. Время до приезда детей у меня пока есть.

Умываюсь, крашусь, ем и одеваюсь на автомате. Слава богу – все наработанные годами привычки восстановились. За окном немного пасмурно, поэтому на всякий случай надеваю джинсы, а не летнее платье. В последний момент перед выходом захватываю зонтик. Вчера после разговора с мужем было не до прогноза погоды, поэтому не знаю, чего ждать, но на всякий случай предпочитаю быть во всеоружии.

Около моего кабинета толчется незнакомый мужичонка. Незаметно смотрю на часы. Время восемь сорок пять. Сегодня прибежала за пятнадцать минут до начала рабочего дня, и уже кто-то ждет. «Отличное» начало дня!

– Добрый день, Татьяна Николаевна. Я вот по Вашу душу. Очень хорошо, что Вы пришли пораньше, пока народу мало.

На мой подчеркнуто удивленный взгляд продолжает:

– Давайте пройдем в Ваш кабинет и там обо всем спокойно поговорим.

Немного подумав, открываю дверь и пропускаю непрошенного гостя вперед. А ведь действительно никого рядом нет. И не известно, что за тип меня поджидает с самого утра. Имя-отчество знает, значит, не совсем чужой – действует по наводке.

Кабинет встречает нас легким запахом вчерашней еды. Надеюсь, неожиданный визитер не обратит на это внимание. Сажусь за стол. Посетитель – сухопарый среднего роста мужчинка, лет этак в районе сорока пяти – пятидесяти, опускается на стоящий рядом стул. Внимательно смотрит на меня и молчит. Его гладковыбритое лицо можно было бы назвать вполне симпатичным, если бы не глаза. Они буквально буравят меня, так и хочется спрятаться под стол.

– Я вся внимание, – беру себя в руки и иду в бой, – Вы же явно не просто так меня ждали, да и охрана Вас пропустила. Значит, Вы работник нашей системы.

– Ах, да! Простите, ради бога, я не представился, – товарищ слегка приподнимается на стуле, изобразив нечто вроде легкого поклона, и протягивает мне в раскрытом виде удостоверение, – Петренко Олег Николаевич. У нас с Вами, Татьяна Николаевна, отчество одинаковое. Я работник Службы безопасности Корпорации. Пришел к Вам с ревизией. Пустая формальность.

– Вы проверяете исключительно Николаевн? Или и Николаевичей тоже? – как можно деликатнее интересуюсь у Олега Николаевича. – Могу сделать подборку.

Мужчинка вежливо улыбается, давая понять, что полностью оценил мою шутку.

– И что же собирается проверять у меня Служба безопасности? – хотя я усиленно изображаю ему в ответ радостное сияние всех своих тридцати двух зубов, но в голове раздается набатный колокол: «Вот оно! У меня в сейфе лежит офигительная прорва денег!». – Какие документы Вам подготовить?

Изо всех сил стараюсь держать лицо и особенно выражение глаз. Собственно, чего мне бояться? В конце концов, деньги могут быть мои. На квартиру коплю, например. Ну влепят выговор за использование рабочего сейфа в личных целях. Что еще они могут мне инкриминировать? Пусть Абубякиров сам меня отмазывает – он втянул меня в эту грязную историю. Интересно, а что этот пентюх будет делать с деньгами, если захочет проверить сейф? Он же не может их взять себе?

– Татьяна Николаевна, для начала я хотел бы посмотреть, каким образом у Вас устроено хранение документов, содержащих персональные данные, – он оглядывает мой небольшой уютный кабинетик и особенно стол, на котором после вчерашнего сабантуя наблюдается девственная пустота. – Давайте начнем с факса. Я вот вижу у Вас там лежат какие-то бумаги.

Не глядя, протягиваю руку и достаю из факса пришедшие ночью рекламы.

– Вы мне дайте, пожалуйста, все документы, находящиеся в аппарате.

Достаю черновики, уложенные в факс таким образом, чтобы печать сообщений шла на чистой стороне. Петренко, мельком взглянув на рекламы, переворачивает листы и соединяет обе пачки. Начинает их изучать. Я не могу понять, чем его могут заинтересовать черновики. Эти документы никогда не покинут моего кабинета. Их предначертанный путь – ведерко для мусора. Если только прицепится к тому, что могут попасться какие-нибудь персональные данные, хранящиеся открытым способом. Ну уж пусть будет так. Может, тогда не станет заглядывать по шкафам и сейфам?

– Скажите, пожалуйста, Татьяна Николаевна, кому Вы отправляли по факсу списки клиентов? – его глаза, два кинжала, безжалостно вонзаются в