Если б я был султан - Золотина

водой к столбам, очень уж явно наталкивало на мысли о свершении какого-то обряда. Страшного, кровавого, но все-таки обряда. И, если это действительно обряд, то место, где были размещены жертвы должно быть как-то связано с этим обрядом. Поэтому мне срочно нужно порыться в интерне в поисках легенд о подобных событиях в давних давнинах. И я очень надеюсь, что это не вновь испеченая какя-то секта, со своими свеженькими извращенными канонами и верованиями. Эх, жаль, что Венечка с Иваном Ивановичем так далеки сейчас от этого преступления. Ведь по манере убийства, ранам, нанесенным жертвам там много можно понять. Но, на нет и суда нет. Капли прохладной воды раскаленным оловом обожгли мое согретое или даже перегретое на солнце тело. Я взвизгнула и со злости даже хрюкнула. Серега вернулся из дальнего плаванья и весело брызгал на меня мелкими каплями воды, от чего его радость просто перестала видеть границы. Да, мой любимый умеет быть под завязку заполненным эммоциями. Как говорится, если радоваться, то радоваться, если уж горевать, то горевать.

«Соскучилась? Ты не перегрелась ли на солнышке? Пойди окунись, вода – супер!», – было непривычно видеть Сережку без очков. Его лицо стало совсем другим. В такие минуты становится ясно, почему при маскировке все шпионы в фильмах используют очки. Очки действительно меняют внешность. Ненавязчиво, как-то деликатно, но меняют. Сережа, как будто услышал мои мысли – вытер лицо полотенцем, отобрал у меня свои очки от солнца и нацепил их на себя.

«Как буд то я могу заскучать за тобой только если перегрелась на солнце. Ох, Сергей, не умеете Вы в правильной последовательности вопросы расставлять.», – я игриво глянула на любимого и намеренно медленно сняла с себя парео и также плавно зашла в воду. Конечно мне хотелось произвести на любимого впечателение своей вдруг непонятно откуда появившейся грацией, но, если быть предельно честной, то на солнце я действительно перегрелась. И, как оказалось, не только головой, тело все было горячим и гладким и погружение в воду вызывало мучительное «ой!» и «а-я-яй!». Поэтому, стиснув зубы в очумелой улыбке Щелкунчика, я медленно и осторожно погрузилась в воду. Сделать это эстетично до конца у меня не вышло, я подскользнулась на каком-то валуне и шлепнулась лицом в прибрежные волны. Хорошо хоть зашла в воду уже практически по пояс, поэтому мое падение можно было принять со стороны за неудавшийся нырок. Короче говоря, заходила я в воду как раскошная яхта, а вошла как груженая баржа. Ну, раз уж феерия элегатности не удалась, то можно расслабиться и отдаться приятному купанию, а не строить из себя красоту неописуемую. Тем более на своего любимого я в любом случае произвела впечатление, судя по его хоть и короткому, но громкому хохоту на берегу.

«Ты в порядке? Не ушиблась?», – его неприлично довольное в сложившейся ситуации лицо было просто олицитворением счастья.

«НЕ дождешься!», – рявкнула я в ответ и поплыла прочь от берега. Наплевав на красоту поведения в воде, я от души нарезвилась и получила массу удовольствия от купания. И когда я как нерпа крутилась в воде, Серега грелся на солнышке и с кем-то беседовал по телефону. Разговор я услышать не могла, да и увидела я телефон в руке любимого не четко, скорее догодалась, чем увидела. Накупавшись, я вышла на берег, Серега подал мне полотенце, обнял меня и слегка растер.

«Не замерзла?»

«Да, чтож такое-то?! Тебя интересует только мое низменное состояние – не перегрелась ли я, не замерзла ли я…», – в такие моменты я была сама себе противна. Ну, что тут такого?! Человек заботится обо мне, а я такой реакцией на его волнения показываю себя жуткой стервой. Но как оказалось Серегу это абсолютно не трогало. «И чё? Меня еще интересует не голодная ли ты. Или может в туалет хочешь». И он опять залисто хохотнул. Тьфу. Вот зараза. Ну, совсем не дает мне возможности стать добрее и мягче. Чтож, сам виноват. Я хряпнула его мокрым полотенцем по спине и требовательно рявкнула: «Пить хочу, да и пожевать что-то хочется».

Серега словно ждал этих слов, как сигнал к действию. Он накинул на себя одежду и бодренько так побрел в сторону стоянки. Именно подренько побрел. По другому его походку нельзя было охарактеризовать. Сережа всегда передвигался как мавританская лодка – медленно, но уверенно. В таком темпе он мог передвигаться несколько дней без устали. Но так как он засиделся на берегу без дела, то его движения приобрели непривычную суетливость, что легко можно было принять за бодрость. И если убрать всю эту словесную воду, то сейчас он был похож на деловитого, радостного мамонта, который только лишь из-за своих размеров не мог передвигаться быстренько и вприпрыжку.

Проводив Сержа влюбленным взглядом, я вернулась к мыслям о преступлении. Итак, план действий сложился в схему – мне очень надо покопаться в интернете на предмет старинныз обрядов, связанных с жертвоприношением в этих краях, а также остро необходимо получить заключение экспертов по поводу нанесенных повреждениях жертвам и выводов об их смертях. И если первая часть плана мне была доступна, правда на территории отеля, то вторая полностью ставила меня в тупик. Да и в отель Серега еще торопился, так что все мои мероприятия по поиску убийцы, или даже убийц откладывались на вечер. Чтож, очень жаль конечно, но …

«Если хочешь, то можешь взять мой телефон, там есть мобильный интернет», – голос Сереги просто выдернул меня в действительность и шмякнул об песок.

«Да не дергайся ты. Не говорила ты вслух свои мысли. Просто вон на песке палочкой написала фразу и плюс я же не дурак, я сто процентов был уверен, что тебя заинтересует эта история».

Сережа подал мне бутылочку с водой и что-то вкусно пахнущее и завернутое в бумагу. Это был горячий бутерброт, запах был очень приятный от горячего хлеба и пряных трав, добавленных в соус. Впервые во мне низменные чувства победили. Было очень, очень приятно. Серегина забота обо мне победила мою вечную противность и сволочность. Ни слова, ни одного гребаного слова я не сказала ему в ответ. Просто обняла и несколько раз поцеловала его лицо. Куда попало, как попало, при этом прижигая ему плечи бутербродом, что держала в руках. Серега ойкал от прикосновения горячей еды к его коже, немного уворачивался от моих «шопопальных» и «кудапопальных» поцелуев то в лоб, то в глаза, но при это блажено и счастливо ухмылялся.

«Вот мне интересно, чему ты