Сладостная ярость - Кэтрин Харт

Трэвис, отвернувшись, облегченно вздохнул. Конечно, ей ничего не стоило соврать ему, но ему не хотелось так думать. Будучи начальником полиции и прослужив в рейнджерах, Трэвису приходилось допрашивать огромное количество самых разных людей, и в большинстве случаев он интуитивно чувствовал, где правда, а где ложь. Его внутренний голос говорил ему, что, несмотря на воинственный настрой, Сэм сказала ему правду.

— Тебе, наверное, еще не встретился такой человек, который мог бы укротить тебя, — сказал он, не подумав, и снова удивил себя и ее.

— Не родился еще такой человек, начальник, — дерзко заявила она, невольно бросая ему вызов как мужчине.

— Так ли? — пробормотал он, стойко выдержав ее горячий взгляд.

Завтрак прошел в напряженном молчании. Саманта все еще переживала свое унижение от того, что Кинкейд сопроводил ее к туалету и ждал за дверью, пока она выйдет. Пусть она и не за решеткой, но все равно его арестант, и эта мысль терзала ее.

Со своей стороны, Трэвис размышлял над тем, что нашло на него, и зачем он говорил ей такие слова, как бы намекая ей, что он и есть тот мужчина, который мог бы пробудить в ней женщину! Сэм всего-навсего ребенок, да к тому же изрядно испорченный, невоспитанный! Что нашло на него? Он на девять лет ее старше и мог бы вести себя поумнее, следить за своим языком и держать себя в руках.

Кляня себя за свое дурацкое поведение, Трэвис понимал, что самым лучшим выходом из положения было бы передать девчонку кому-нибудь другому и как можно реже сталкиваться с ней. Однако, как справедливо заметил доктор Пэрди, отдать ее некому. Только он, Трэвис, нес за нее ответственность, нравилось ему это или нет.

Одолеваемый противоречивыми чувствами вины и облегчения, он оставил ее на попечение Элси и отправился по своим делам, как того требовал его долг начальника полиции. Но прежде он удостоверился, что все его пистолеты надежно заперты в его комнате. Без лошади, не окрепшая после ушибов, Сэм не ушла бы далеко, даже если бы и попыталась бежать, да и с Элси такие номера не пройдут. Ворчливая экономка воспитала шестерых детей и, конечно, сможет справиться с одной, хотя и озлобленной девицей.

Сэм вскоре поняла это. Элси была намного старше, и на ее стороне был богатый опыт.

— После завтрака уберешь со стола и начнешь мыть посуду, — велела ей Элси. — Кастрюля с водой греется на плите.

— Хватит с меня того, что вы напялили на меня это дурацкое платье, женщина. Не буду я мыть никакую посуду, — тут же взорвалась Сэм.

Элси только улыбнулась.

— Поступай как знаешь, девушка, но имей в виду, что на обед я собираюсь приготовить целую кастрюлю овощного супа, и не сочти это похвальбой, но такого объедения ты никогда не пробовала. Так вот, если ты хочешь, чтобы тебе достался этот суп, тогда убавь свою спесь и вымой посуду, как тебе говорят. Не глупи, Сэм.

Капризно оттопырив нижнюю губу, Сэм сказала:

— Как арестованная, я имею право на кормежку, а работать меня никто не заставит.

— Так ли? — небрежно заметила Элси. — Кто это сказал? Насколько мне известно, Трэвис не обязан кормить тебя, а я тем более. Ведь это не я арестовала тебя, детка.

— Тогда ты не будешь против, если я дам отсюдова деру, — ухмыльнулась Сэм. Она с усилием поднялась со стула и направилась к двери.

За спиной послышался твердый голос Элси:

— Еще один шаг, юная леди, и ты не оберешься шишек на своей прекрасной умненькой головке и будешь лечить их целый месяц!

Властный голос экономки заставил Элси обернуться, и она увидела, что Элси угрожающе помахивает длинной деревянной ложкой, словно воин дубинкой. Несмотря на то что Элси сильно напоминала разжиревшего голубя, Сэм подозревала, что ей не убежать от этой женщины, по крайней мере до тех пор, пока не заживут ее ребра и лодыжка.

— Ну ладно! — снизошла она, надув губы. — Так и быть, вымою твои чертовы тарелки.

— Вот и хорошо! — Элси коротко кивнула и опустила ложку. — Я знала, что ты не станешь мне противоречить, если тебе хорошо все объяснить.

Пока Сэм гремела посудой в тазу, Элси нарезала овощи и мясо для супа, объясняя, что она делает.

— Ты слушай меня, Сэм. Я, знаешь ли, делюсь своими секретами далеко не с каждым.

Неожиданно для себя самой Сэм заинтересовалась. Стряпуха она была никудышная. Сказать по правде, вершиной ее кулинарных талантов было почти несъедобное рагу из кролика. Печенье у нее выходило как горелые камни. Даже Билли готовил лучше, чем она, к ее большому неудовольствию. Братья вечно подтрунивали над ней за это. Если она научится у Элси одному-другому фокусу, пока она сидит у них в доме, папаша будет за это очень благодарен. Конечно, Сэм не желала, чтобы уроки кулинарного искусства затягивались надолго, поскольку собиралась улизнуть при первом же удобном случае.

Когда суп весело булькал на плите, Элси продемонстрировала, как делаются пышные, вкуснейшие печенья в духовке плиты.

— Конечно, их можно печь и на открытом огне на голландской печке. Весь секрет в том, чтобы знать, сколько положить в тесто муки и сколько держать его на огне, чтобы печенье не подгорело. Надо гордиться своим искусством, Сэм. Я всегда считала, что, если хочешь что-то сделать, надо научиться делать это хорошо.

Сэм не могла не согласиться с этими словами. Разве папаша не говорил то же самое, когда учил ее ставить капканы и стрелять? Почему Сэм никогда не относила это правило к стряпне, она и сама не знала, но сейчас ей казалось это вполне разумным. Вот удивятся отец и братья, если она и в самом деле научится готовить. Если будет время, может, она уговорит Элси научить ее печь яблочный пирог, какой она ела накануне вечером. Вот было бы здорово!

Немного погодя Элси вручила Сэм тряпку и поручила ей вытереть пыль на мебели в гостиной.

— Не слишком напрягайся, води тряпкой легко, тогда твои ребра не будут болеть. — И вдруг, к удивлению Сэм, женщина спросила: — Ты умеешь петь, Саманта?

Сэм прыснула от смеха, и в боку сразу остро кольнуло.

— Рев мула приятнее для слуха, чем мое пение.

— Я попрошу тебя петь как можно громче, — сказала Элси, коварно улыбаясь. — Я хочу, чтобы ты пела так громко, чтобы мне было тебя слышно сверху, где я буду застилать кровати. И заруби себе на носу: если я услышу, что твой голосок затихает, то не успеешь оглянуться, как я буду внизу и угощу тебя своей ложкой! Но это пустяки по сравнению с тем, что сделает с тобой Трэвис, если узнает, что ты пыталась сбежать.

Произнеся эту речь, кругленькая экономка вразвалку потопала вверх по лестнице.

— Пой, Сэм! — властно покрикивала она. — Пой!

ГЛАВА 6

Не успел Трэвис дойти до изгороди, за которой на небольшом участке земли стоял его дом, как до него донеслись душераздирающие вопли. По здравому рассуждению он пришел к выводу, что это, видимо, Саманта пытается петь, и делает это ужасно. Когда до его ушей долетел особенно визгливый звук, он поморщился с отвращением. Можно было подумать, что там отчаянно лаяла и выла целая свора собак.