Посредник - Владимир Поселягин

— Докладывайте, — приказал Берия.

Вздрогнув, майор несколько беспомощно поглядел на наркома, но быстро взяв себя в руки, и стал докладывать:

— Утром, восемнадцатого июня, неизвестный подошёл к почтовому ящику, что висит у нас у центрального входа и бросил внутрь восемь конвертов, пометив адрес отправления как лично товарищу Сталину и совершенно секретно. Все восемь конвертов были немедленно извлечены, занесены в журнал и отправлены в мой отдел согласно внутренним инструкциям. Их изучил сперва дежурный отдела, лейтенант Арбузов, потом и я. Я своей властью запретил отправление их дальше. Наши специалисты ещё работали. Я думал это чья-то шутка или бредни сумасшедшего.

— Что было в этих конвертах? — ровным голосом спросил Берия.

— Война. Война страшная и долгая. Начаться она должна была двадцать второго июня в три часа тридцать минут по московскому времени самолётов армад немецких бомбардировщиков на наши города, аэродромы и других важные узлы обороны. Закончиться война в мае сорок пятого в Берлине.

— В чём не прав был отправитель? Не правильно назвал дату начала войны, или то что будет происходить на границе? — сухо спросил нарком. Отчего майор ещё более побелел и попытался расстегнуть ворот френча, но наткнувшись на злой взгляд начальства, стушевался.

— Я-я… мне… Мне показалось, что информация в письмах недостоверная и требует серьёзной проверки, — сглотнув, сообщил тот.

— Всю информация мне на стол, направить следователей к почтовому ящику и опросить дежурного командира. Может, кто видел, кто именно бросал в наш ящик и эти конверты.

— Есть, — вскочил майор. — Разрешите выполнять?

— Не подведи меня в этот раз, майор. Чтобы через минуту все восемь писем были у меня. Всё, иди.

***

Проснулся я перед самым рассветом, поев подогретой похлебки, вчера не смог всё умять, как раз на завтрак хватило и, попив крутого чая с купленным печеньем, привычно почистил зубы щёткой. Вчера я это сделать забыл, после чего стал собираться. Уже в шесть утра я покинул место лагеря и, поправляя лямки поклажи, энергично шагал по лесу в сторону границы.

Чем дальше я шагал, тем болотистее становилась местность. Через час после того как я покинул лагерь, обнаружил первые свидетельства войны, мёртвый немецкий лётчик висевший в шести метрах от земли, зацепившись стропами парашюта о ветви. Пришлось лезть, мне была нужна карта, что виднелась в планшете, заодно позаимствовал настоящие наикрутейшие лётные очки с зеркальным напылением, документы и оружие, «Вальтер». Ну и по карманам пошарил, не забыл, трофеи это святое. Не путайте с мародёрством. Узнаю кто сбил этого парня, отдам всё что снял с тела, нет, так пусть у меня побудет.

Карта меня порадовала, там было много обозначений, позволяя мне определиться на местности. Больше карты меня порадовал компас, я конечно и так могу ориентироваться, но с компасом надёжнее. Тот был наручным, вроде моих часов, так что теперь на одной руке у меня часы, на другой компас.

Двигаться дальше по лесу было смерти подобно, было видно, что дальше трясина. Поэтому я решил вернуться к дороге. Меня беспокоил только автомобильный мост, что находился километрах в пяти от точки моего местоположения. Пропускают там или нет? Беженцев-то понятно, а в обратную сторону? Ладно, совру что-нибудь.

Собравшись, я двинул дальше, двигаясь по краю болота, чуть позже мне встретились серебристые обломки самолета, судя по красной звезде, это была наша машина, а недалеко от дороги я обнаружил труп красноармейца. Судя по трём треугольникам в каждой петлице, он был старшим сержантом стрелком, а по лицу можно понять, что он из Средней Азии. Документов при нём не было, только винтовка, пахнущая сгоревшим порохом с затвором в открытом состоянии и с пустым казёнником, патронов у него тоже не было, чехлы на поясе были пусты. Ни вещмешка, ни каски, ни сидора не наблюдалось. Странно. Ранение было тяжёлым, судя по следам он сам сюда пришёл, причём от дороги.

Всё выяснилось когда я дошёл до дороги, там на обочине, сама дорога была переполнена беженцами, виднелись остовы сгоревший армейской техники, включая танки. Похоже, раненый сержант бежал сюда пока не упал от кровопотери и не умер. Чуть левее трое солдат копали большую могилу собираясь похоронить останки павших. Рядом был холм присыпанной земли, видимо с одной могилой они уже закончили. Подойдя к уставшему младшему сержанту, я сообщил ему о теле обнаруженного бойца, тот кивнул, пообещав найти и похоронить с однополчанами.

— Вас побили? — спросил я, кивнув на технику и погибших.

— Наша часть, — ответил тот и закурил махорки, ловко свернув косяк.

— В одни ворота-то было?

— Нет, один штурмовик мы сбили, — покачал тот головой и, сделав насколько затяжек, передал косячок другому бойцу.

— Там немец мёртвый висел, лётчик. Раз ваши трофеи то держи. Документы его, планшет, компас, и пистолет, вот и мелочь всякая из карманов. Очки извини не отдам, это мне за работу, — сказал я, тактично не сообщив, что и карта осталась у меня. Вот карта мне была нужна, очень уж она подробная была.

Сержант кивал, принимая от меня всё, что я снял с немца, после чего отложил, обещав передать начальству, ну а я, осмотревшись, двинул дальше в сторону западной границы.

Остановившись на обочине, людская масса была такова, что идти им навстречу было бессмысленно, поэтому обходя обгоревшую технику, я направился в сторону границы. Дел полно, рассиживаться мне тут было ни к чему. Да, я больше зритель в этой трагедии, прозванной Великая Отечественная Война, я собирался побывать во всех более-менее важных схватках, я хотел быть СВИДЕТЕЛЕМ всех этих дел, но всё же статистом я быть тоже не хочу. Главная моя цель, если убрать поиск других Посредников в сторону, это немецкие лётчики. Ни самолёты, ни техники, а те, кто пилотирует, убийцы, вот их я резать собираюсь по полной. Начну с того экипажа бомбардировщика с бортовым номером «37», а там как карта ляжет. Главное пленного добыть из их когорты, а уж я его поспрошаю, узнаю, где их аэродром.

Теперь по скорости перемещения, из всех доступных транспортов, что я мысленно себе подбирал, мне на первоначальном этапе нужен был велосипед, найду, заберу себе, это повысит скорость перемещения, дальше я собирался прибрать к рукам самолёт. «У-2» меня вполне устраивал, как взлётной массой, так и возможностью сесть на пятачок, не найду его, позаимствую прототип у немцев.

Расстрелянная на лесной дороге колонна осталась позади, я по освободившейся обочине зашагал дальше. Поток беженцев не ослабевал, но меня это мало волновало, лавируя между усталыми людьми, я приближался к мосту. Кстати, ту колонну немцы очень ловко поймали, дорожная насыпь, в кюветах стояла болотистая вода. Деться некуда, подбили машины в начале и в конце колонны, потом уже и до остальных добрались. Я был рад, что голы были не в одни ворота, наши отвечали, на это намекал труп пилота, найденный мной на дереве. Он по документам служил в штафеле штурмовиков, был пилотом «лаптёжника». Да и повремени его смерть совпадала с налётом.