От Крыма до Рима(Во славу земли русской) - Иван ФИРСОВ

Балтийский флот в первых двух кампаниях войны успешно подпирал фланги русской армии при продви­жении ее в глубь Пруссии, а затем и Померании. Снаб­жение армии шло морским путем, и малейшая задерж­ка приводила к неудаче. В жестокие осенние штормы 1758 года погибло 11 транспортов с вооружением и про­довольствием, и наши войска потому сняли осаду силь­ной крепости Кольберг. В том же году русская эскадра заняла позиции вблизи Копенгагена, чтобы воспрепят­ствовать прорыву в Балтийское море флота Англии, со­юзников Пруссии.

В 1760 году был предпринят дерзкий рейд русской армии под командованием генерала Захара Черныше­ва, который закончился успешным штурмом Берлина.

Взятие Берлина деморализовало Пруссию. В Петер­бурге были бы вполне довольны исходом событий, если бы не странные действия командира одного из штурмо­вых отрядов, генерала Тотлебена. Вначале он, вопреки плану командующего генерала Чернышева, первым во­шел в Берлин, покинутый неприятелем, самовольно принял капитуляцию от магистрата, получив с города мизерную контрибуцию.

А вот в стане Фридриха II, оказывается, этим были не очень огорчены. Король только что дочитал переслан­ное со шпионом очередное донесение Тотлебена и вызвал полковника разведывательной полиции Шица.

— Сегодня же, полковник, отправьте почту наше­му другу Тотлебену. Выскажите ему признательность на действия в Берлине, разумеется, подкрепив ее сум­мой в тысячу талеров, они стоят трех миллионов Уменьшенной контрибуции за Берлин. Шиц внимательно слушал короля.

— Добавьте в конце письма, что я прошу далее про­должить оказывать нам добрые услуги еще одну кампа­нию. А сейчас вызовите ко мне генерала Веделя.

Генералу Веделю король сообщил, что он получил Достоверное известие об осаде Кольберга, и добавил:

— Я не могу терять эту крепость, это будет для ме­ня величайшим несчастьем. Напишите полковнику Гейделю, крепость не сдавать ни при каких обстоятель­ствах. Мы постараемся оказать ему всяческую помощь.

Два года тому назад, после сражения при Цорндор-фе, русские пытались овладеть Кольбергом, но безус­пешно. После двух месяцев пассивных боев русская ар­мия, испытывая недостаток в оружии и продовольст­вии, сняла осаду и ушла на зимние квартиры. Теперь, одновременно с наступлением на Берлин, русские вой­ска предприняли новую попытку взять Кольберг. Су­щественная роль на этот раз отводилась флоту. В сере­дине августа к Кольбергу подошел Балтийский флот — 21 линейный корабль, 3 фрегата, 3 бомбардир­ских корабля: на транспортах находилось 3 тысячи де­сантных войск. Но время было упущено, флот слиш­ком поздно включился в осаду. Флагман, опасливый престарелый адмирал Мишуков, невзирая на предпи­сание Адмиралтейств-коллегий, в море не выходил, уповая, что войска у Кольберга создадут перелом, а флот лишь довершит осаду крепости. Пока начали бомбардировать крепость, с кораблей неспешно выса­живали десант, неспешно вели осаду, на помощь Коль­бергу подошел отряд пруссаков, более 5 тысяч человек. Десантные войска, не зная, сколько в точности прусса­ков, в панике бросились к шлюпкам, забыв о пушках. Мишуков приказал уничтожить артиллерию и припа­сы, но было уже поздно. В плен попало около 600 чело­век, 22 орудия, припасы. Флот вернулся в Кронштадт, не выполнив задачу. Мишукову выразили высочайшее неудовольствие и отстранили от командования, ряд офицеров, руководивших осадой, были отданы под суд.

За минувшую кампанию 1760 года русская армия все туже стягивала узел вокруг прусских войск, проникая все глубже в Восточную Пруссию. Однако Фридрих II еще не терял надежды вывернуться и взять реванш. На деле Австрия и Франция, союзники России, не вступали в сражения с войсками Фридриха II, опасаясь раз­грома. Союзные генералы в то же время с тревогой вос­принимали вести об успехах русских войск. Как бы Россия не возвысилась и, укрепившись в центре Евро­пы, не превратилась в их соперника.

Франция скрытно начала переговоры с Англией, партнером Фридрихом II, о прекращении военных дей­ствий.

В Петербурге неожиданно получили послание коро­ля Франции. Людовик XV обращался к Елизавете с предложением начать мирные переговоры с Фридри­хом П. Мол, Пруссия достаточно ослаблена и не пред­ставляет угрозы.

Весной 1761 года канцлер Михаил Воронцов вызвал Ивана Чернышева:

— Ее величество остановило на тебе свой выбор. Поедешь в Аугсбург. Там собирается конгресс. Авст­рия, Франция, наши друзья ныне и супротивники, Пруссия с Англией. Желают замирение произвести. Ты наш интерес блюсти должен, ни в чем не уступать. Инструкции от меня получишь.

Слушая канцлера, Чернышев невольно перебирал в памяти недавние события. Прежнего канцлера, уму­дренного дипломата Алексея Бестужева, неожиданно отстранили и арестовали, подозревали в сговоре с Ека­териной Алексеевной против императрицы. Судили его к смертной казни, но Елизавета отправила в ссылку. Знал Чернышев, что Бестужев довольно искушен в по­литике, четверть века рулил внешними делами России. Правда, нечист был на руку, брал «пенсион» у всех ев­ропейских держав без стеснения.

Воронцов когда-то был приятелем Бестужева, но с началом войны стал соперником…

В Аугсбурге Чернышев неожиданно оказался в оп­позиции. Ладно, Пруссия и Англия, неприятели, но и посланцы Австрии и Франции, «союзники», встре­чали Каждое предложение Чернышева в штыки. Прусский посланник, почувствовав поддержку, нагло тре­бовал уступок, претендовал на всю Саксонию и другие земли. Споры затянулись. Чернышев перечислил все поражения пруссаков, отвергая с ходу их притязания.

Прошло несколько бесплодных месяцев, и все пере­менилось. Накануне Нового, 1762 года поступило изве­стие, что взят Кольберг. Эту крепость Фридрих II счи­тал ключом к сопротивлению русским. «Это было бы для меня величайшим несчастьем, — говорил король приближенным. — Нельзя терять Кольберг!»

Брат Захар сообщил Чернышеву, что при взятии Кольберга отличились войска Петра Румянцева, кото­рым оказали добрую поддержку моряки Кронштадт­ской эскадры.

Казалось, новые козыри в руках Чернышева. Но прошла неделя-другая, и в Аугсбурге вдруг повесе­лели пруссаки. Пришло известие о кончине императ­рицы Елизаветы Петровны и вступлении на русский престол Петра III, старого поклонника и приятеля ко­роля Фридриха II.

Война сразу прекратилась, русская армия перепод­чинялась прусскому королю. В Аугсбурге еще долго торговались бывшие соперники, но Россия, оставаясь при своих интересах, значительно повысила свой авто­ритет в Европе и упрочила влияние морской державы на Балтике. Как-никак, а британские эскадры не пыта­лись оказать поддержку Пруссии со стороны моря.

Чернышев вернулся в Петербург летом 1762 года. На престоле восседала императрица Екатерина II.

* * *

Новоявленная правительница всея Руси понимала, что ее, пока верная, гвардия, где верховодили братья Орловы, опора надежная. Не зря братья Алексей и Гри­горий Орловы из поручиков в одночасье стали генера­лами. Однако не гвардейцы сражались на поле брани за интересы страны. Гвардия хороша для дворцовых ка­раулов и парадов.

Армейские полки по долгу службы бились на полях сражений с неприятелем насмерть, отстаивая интересы державы. Но не все генералы в армии благоволили пе­ремене владельцев российского трона. Генерал-аншеф Петр Румянцев несколько недель не приводил войска к присяге Екатерине Алексеевне и получил отставку. Генерал Захар Чернышев в политику не вмешивался, вскоре стал вице-президентом Военной коллегии.

Давно присматривалась новая императрица к его младшему брату Ивану. Почти однолеток с ней, он вы­делялся среди придворных изысканностью манер, зна­нием многих языков, обладал незаурядными способно­стями в дипломатии. Слышала Екатерина II и о влече­нии Ивана Григорьевича к морскому делу. Но главное, оба брата Чернышевых были наставниками ее сына, цесаревича Павла, и симпатизировали ему.

Со своим восьмилетним сыном, наследником престо­ла, мать-императрица давно находилась в неприязнен­ных отношениях. Елизавета Петровна опекала Павла, забрав его от матери. Ходили слухи, что она завещала ему престол, а матери отводилась роль регентши. Но Екатерину Алексеевну такая позиция не устраивала. Она знала, что воспитатель сына, граф Никита Панин, внушал ему мысль о праве на российский престол. Оба Чернышевых были в приятельских отношениях с воспи­тателем сына. Следовало каким-то образом направить интересы сына в нужном направлении, воспользовав­шись и его близостью с братьями Чернышевыми…

В день коронации Екатерины II Ивана Чернышева пожаловали в генерал-поручики, а спустя два месяца его брат Павел был произведен в высший флотский чин, генерал-адмирала, и назначен президентом Адми-ралтейств-коллегии. Видимо, Екатерина II, прежде не раз бывавшая в прогулках по морю на царской яхте, Уловила неравнодушие своего сына к морю.