Потери и обретения. Книга первая - Линн Смитерс

Разумеется, она отдавала себе отчет в том, что Редклифф и без нее вполне справится с управлением их разветвленного предприятия, но упорно продолжала оставаться на этом посту. Слишком многие из ее коллег-мужчин, удалившихся от дел, просто умирали через полгода от сердечного приступа. Милдред не торопилась пополнить их ряды.

- Ладно, три дня, - согласился Максвелл. - Я только об этом и прошу.

- И я хочу, чтобы рядом с моей в палате стояла постель для Берты.

- Это невозможно! - вырвалось у Редклиффа, прежде чем успел ответить Максвелл. Его крупные суровые черты лица были словно высечены из гранита. - Никакого отдыха у вас не получится, если эта Сивилла-предсказательница будет кружить над вами, словно отвратительная ведьма из «Макбета».

Колючие глазки Берты потемнели. Она скрестила руки на своем необъятном бюсте и мрачно уставилась на него.

- Вам никто не говорил, мистер Морино, что у вас очень плохая аура?

- Постоянно говорят, - отрезал он.

- Милдред… - поспешил вступить в разговор врач. - Ред прав. Вам нужно отдохнуть, на время отвлечься от всего этого. - Он показал рукой на мистическое снаряжение, заполонившее комнату.

Милдред стояла на своем.

- Таковы мои условия, Макс, принимай их, или оставим этот разговор.

Профессиональная выдержка изменила ему, он и не скрывал, что потерпел поражение.

- Иногда я не могу решить, то ли вы самая упрямая женщина из всех, кого я когда-либо знал, то ли просто сумасшедшая, - тихо проговорил он, берясь за телефонную трубку, чтобы сделать необходимые приготовления.

Может, его слова и задели Милдред, только она не подала виду.

- Именно благодаря этим качествам я и надеюсь отыскать внучку.

Глава 5

Через два дня в больничную палату Милдред примчалась Памела Сэвидж Кардигос Сторм. Она была по моде худощава, щеголяла прямыми белокурыми волосами, которые, как и ее манера произношения, являлись внешними признаками принадлежности к верхушке британской аристократии, регулярно посещавшей скачки в Аскотте, близ Виндзора. Несмотря на возраст, а ей было уже сорок, кожа ее лица, благодаря специфике английского климата и умелым рукам специалиста по пластическим операциям, была гладкой и свежей, как у девушки в двадцать лет.

- Дорогая, дорогая тетя Милдред! - приветствовала она родственницу, едва прикоснувшись к ней напудренной щекой. - Я прилетела из Лондона на «Конкорде», как только узнала! Честно говоря, я не понимаю, как ты могла позволить, чтобы эта ужасная старая ведьма расстроила тебя до такой степени!

- Берта ничуть не расстроила меня, Памела, - мягко возразила пожилая леди.

- Но из-за нее у тебя случился сердечный приступ.

- Это был всего лишь приступ тахикардии. И Берта здесь ни при чем.

Памела достала сигарету из своей сумки крокодиловой кожи и собралась уже закурить, как увидела на стене за больничной кроватью надпись: «Не курить - подключен кислород».

- Эти штучки уже убили твою мать, - проникновенно сказала Милдред.

- Она вела жизнь престарелой распутницы, промотала деньги, полученные от моего отца, вместо того чтобы вложить их во что-нибудь надежное, например в акции с устойчивым курсом или в облигации, - вот что убило мою мать, - ответила Памела. - Ну как же, если бы она не спустила все деньги на этих чертовых сутенеров, мне не пришлось бы бороться с подступающей нищетой.

Отец Памелы, Нортон Сэвидж, младший брат и деловой партнер Майкла, был поклонником тенниса и сам заядлый теннисист-любитель национального масштаба. Сорок два года назад, когда он вернулся из поездки на Уимблдонский турнир, чтобы сообщить о своей новой любви к благородной дочери обнищавшего виконта, Майкл открыл отделение «Сэвидж» в Лондоне и сделал своего брата президентом новой, европейской ветви фирмы, где и работала в настоящее время Памела консультантом по моде.

- Ты далеко не нищая, милочка, - заметила Милдред. - У тебя более чем приличная зарплата. К тому же ты владеешь пакетом акций.

- При чем тут это? - Широкими шагами Памела начала расхаживать по палате, шурша изумрудным шелком своей юбки. - Мой поверенный доказывает мне, что предсвадебное соглашение останется в силе, а между тем Говард требует себе доли в лондонском отделении «Сэвидж».

Милдред нахмурилась. Она знала, что последний брак Памелы с лондонским финансистом-биржевиком находится в завершающей стадии, как раньше это случилось у нее с бразильским игроком в поло, - речь шла о разводе. Но ей ничего не сообщили о возникших в ходе судебного разбирательства осложнениях.

- Мы, разумеется, не можем пойти на это, - сказала она.

- Да я лучше убью Говарда, прострелю его черное сердце из какого-нибудь антикварного пистолета, которые он собирает, нежели позволю ему запустить свои жадные аристократические лапы в наше семейное дело, - мрачно согласилась с ней Памела.

- Недеюсь, мы сумеем разрешить эту маленькую проблему, не прибегая к насилию, - пробормотала Милдред. - А что, если я попрошу Редклиффа встретиться с твоим поверенным? Или даже с самим Говардом? У него блестящий дар убеждать людей. - Милдред знала это по собственному опыту, знала и о том, что президент фирмы «Сэвидж» не отказывался, когда это было необходимо, прибегнуть и к искусству наемных убийц.

Памела нахмурила свой гладкий лобик.

- Если ты считаешь, что это поможет… Я бы предпочла убить мерзавца. А может, подсыпать ему яд в херес? - Видимо, осознав неприглядность своего поведения, она сменила тему. - Впрочем, хватит о моих проблемах, надоело. Давай я поправлю подушки. Тебе нужно отдыхать, тетушка.

Притворная забота племянницы вызывала раздражение. Перед тем как Памела столь драматично появилась в палате, Милдред случайно подслушала ее разговор с Масквеллом в коридоре.

Макс говорил очень осторожно, в обычной успокаивающей манере, как и положено врачу. Да, разумеется, при соответствующем уходе ей суждено еще, может быть, прожить долго, но, если у нее откажет сердце, Памела вполне сможет обрести утешение в уверенности, что ее тетушка жила полнокровной жизнью. И, хотя всем ее будет очень не хватать, дело миссис Сэвидж навсегда останется благодарной памятью о ней.

Максвелл напоминал в этот момент человека, произносящего заупокойный панегирик. Елейные слова в свой адрес вызывали у Милдред бешеное желание делать все назло.

- Слухи об угрожающей мне смерти сильно преувеличены, - сказала она Памеле, перефразировав Марка Твена.

- Что вы, тетушка, конечно! - живо подхватила та. Слишком уж живо, подумала Милдред. - Мы все уверены, что вы будете жить вечно.

Ну, может, и не вечно. Но если Максвелл и Памела рассчитывают на ее смерть в ближайшее время, то им придется испытать разочарование. Потому что Милдред решительно отказывается покинуть этот мир до тех пор, пока Элисон не вернется в дом. В тот дом, который принадлежит ей по праву. И она ему.