Сказки Безумного Леса - Всеволод Липатов

– Ты что не понимаешь, чтобы не уволокли. Сам знаешь, шутников в Лесу нынче много развелось.

Не успели они подойти вплотную к менгиру, как из леса прилетел их старый знакомый, Ворон.

– Уф, Ваня, еле догнал тебя, – прохрипел он, тяжело и неверно плюхаясь на верхушку камня. – Больно уж ты быстро едешь. – И дохнул перегаром. Потом спохватился, что не то что-то несет, и привычно каркнул: Кар-р-р! Кар-р-р!

Коник, верный конь и товарищ Ивана по всяким приключениям, неприветливо скосил глаз, не любил он пьяных, когда сам был с похмелья, и тяжело переступил потертыми копытами.

– Что, Коник, плохо тебе? Опять Царь весь кайф обломал. И куда, спрашивается, торопимся. – Начал издеваться Ворон.

Иван тихо выругался, и нагнулся к дорожной пыли.

Ворон, птица мудрая и старая, таких телодвижений насмотрелся, и знал, чем это грозит. Поэтому тяжело захлопал крыльями, пытаясь взлететь. Но тут, камень, пущенный тренированной рукой Ивана, попал прямо в левый глаз мудрой птице. Нелепо взмахнув крыльями, с тяжелым стуком Ворон упал за камень.

– Смотри-ка, Ваня, даже каркнуть не успел, – весело хохотнул Коник.

– Что б тебе, Ваня, напиться, да не похмелиться, – ласково похрипела птица из-за камня. Что б тебе …

Дальше Иван не слушал, ничего нового, несмотря на свою мудрость, Ворон не скажет. Ведь это была их не первая встреча.

Иван неторопливо подошел к менгиру и провел рукой по теплому каменному боку. Потом присел возле него на корточки. С одной стороны камень был гладко отшлифован, и там были выбиты кривые буковки. Иван хорошо знал, что подобные инструкции надо обязательно прочитать. Выполнять их или нет, это уже отдельная история, а вот с наставлениями необходимо ознакомиться. Тем более, обычно, они были до крайности скупыми и лаконичными.

Он присел и стал смотреть на надпись, водя пальцем по неровным строчкам, внимательно вглядываясь в кривые строчки, не обращая никакого внимания на птицу. И только он навострился разобраться в выбитых каракулях, как Ворон снова подал свой голос.

– Что Ваня, так и не научился читать? – Ехидно поинтересовался он, высовывая клюв из-за менгира и моргая одним глазом. Рука Ивана непроизвольно потянулась за камнем. – Ладно, ладно тебе, я же пошутил.

– Слушай, дятел, – вступил в беседу заклятых друзей Коник. – Летел бы ты отсюда. Разве не видишь, люди важным делом заняты.

– Я не дятел, – оскорбилась древняя птица. – Я Ворон. Птица мудрая, триста лет прожил, жизнь видел. И таких как ты…

– Вот тресну башкой об этот дуб, и будешь дятлом, – пообещал конек. – Сказывай, чего приперся. Ведь поди, тоже из-за стола оторвали. И опять гадость какую-нибудь на хвосте принес.

– На хвосте сороки носят. А я с делом прилетел, – гордо промолвил Ворон, снова усаживаясь на верхушке камня. – Ванька-то наш опять чего-нибудь напутает и не туда попадет, вот Змей Горыныч и подсуетился.

– Лучше бы он со своей Василисой подсуетился, – пробормотал Иван, а его рука снова сама потянулась к земле.

Ворон нервно скосил здоровый глаз и торопливо прохрипел:

– В общем, ситуация стандартная, Ванюша. Налево пойдешь, от жены схлопочешь, направо – коня потеряешь, а прямо – сам пропадешь. Крайние радикалы замучают, – загадочно добавил Ворон. Потом помолчал и добавил. – Уф, совсем в горле пересохло, жажда замучила. – Заплывший глаз жалобно мигнул, влажно глядя на друзей.

– Лети, лети отсюда, самим мало, – рука Ивана по-прежнему шарила в пыли. Тут нервы Ворона не выдержали, он хлопнул крыльями и тяжело взлетел.

– Стой, а кто такие Крайние радикалы, – запоздало заорал Иван.

Но Ворон сверху лишь злорадно прокаркал что-то насчет Ванькиной политграмоты и растворился в вечернем небе.

Дочитав строчки, Иван заметил:

– Ворон хоть и сволочь порядочная, но сейчас не соврал. Все так и написано, как прокаркал.

– Лишь бы не накаркал, – сострил Коник.

– Интересно, зачем Горынычу все это надо. Неужели дела так плохи, что он сам решил нам помочь. Не верю я что-то в его доброту.

Пока друзья обедали и отдыхали от первых впечатлений, день перевалил за полдень, и они решили поторопиться. Ведь неизвестно сколько им предстояло идти. И главное – куда направить свои стопы. Иван по привычке подкинул стружку, мелкую местную денюжку. Коник тут же начал подсказывать, не обращая внимания на косые взгляды своего спутника:

– Орлом упадет, направо пойдем. Решкой – налево, а если ребром – прямо.

Иван только зло косился, а тому хоть бы хны. Видно и его верный друг не доверял памяти Ивана. Неожиданно случайный сквозняк, вырвавшийся из-за деревьев подхватил стружку и унес в лес. Оттуда раздался радостный возглас, потом затрещали ветки и кости, кто-то или что-то всхлипнуло и коротко застонало. Внезапно все стихло. Только летний ветерок легко шумнул в высоких кронах деревьев. Шумнул и улетел своей дорогой.

Друзья не обратили на странный шум никакого внимания. Мало ли какая нечисть шастает по Лесу. Вот когда вылезет, да начнет приставать к добрым путникам, тогда и будет видно: сражаться или быстро уносить ноги. А так, чего зря волноваться. И не такое Иван с Коником видели в этом Лесу.

Друзья помянули недобрым словом царский монетный двор за легковесность родной валюты и поехали налево, резонно рассудив, что из трех зол, надо выбирать наибольшее. Больше почестей и наград потом выпадет. Иван старался по мелочам не размениваться.

Стоило им только заехать за менгир, как увидели диво дивное. Во всей стране после вчерашних выходных была страшная засуха, а тут, сразу же за вросшим в землю камнем появилась большая, глубокая лужа. Она весело пускала в глаза солнечные зайчики. Из нее выходило три дороги. Даже не дороги, а так – еле видные колеи в высокой траве. И даже они вдруг стали мокрыми и скользкими, даже трава вокруг отсырела и покрылась росой, хотя солнце тоже пекло по-летнему.

Пригорюнился Иван и понял, что неприятности, кажется, начались. Он вздохнул и сел на конька, повыше подняв ноги в новых сапогах. Тот недовольно заворчал, нехотя вступая в грязную воду:

– Слышь, Иван, а вода-то теплая. – Коник, осторожно ощупывал копытами мягкое дно лужи.

– Ты давай, давай, шевели копытами, а то завязнем, кто вытаскивать будет. – И добавил, когда Коник замешкался на середине лужи. – А с тебя я все равно не слезу.

Конику все же удалось благополучно пересечь водное препятствие, проклиная чудеса Безумного Леса и царскую дорожную службу. Хотя она была здесь ни причем. Давно было замечено, что не любит Лес каменных дорог, даже проселки еле терпит. Стоило не походить, не поездить по дороге месяц-другой, как она исчезала. Только пустые банки да бутылки в высокой траве указывали, где она проходит.

– Первый рубеж взят, – хмыкнул Коник. – То ли еще дальше будет.

За первым же поворотом дорожка стала опять сухой, но все такой же кривой и неказистой.

Долго ли, коротко ли ехали, а стало вечереть. Солнце быстро скатывалось за лесной горизонт, тени придорожных деревьев росли и падали на дорогу. Казалось, ее начали пересекать глубокие расщелины. Благополучно миновав очередной неожиданный поворот, друзья увидели красное пятнышко на горизонте. Предчувствуя скорую выпивку и отдых, Коник скорее зашевелил копытами. Кривая дорожка привела их прямо к маленькому уютному домику на высоком холме. С трудом поднявшись по крутому склону они подошли к нему и с трудом перевели дух.

Крыльца, как давно заметил Иван, в таких ситуациях не наблюдалось. На крутой двускатной тесовой крыше висел маленький красный фонарик. Вокруг него тихо зудела небольшая тучка дальних родственников вампиров: комаров и мошкары.

Настоящие вампиры обижались, когда эту мелкую и зловредную нечисть причисляли к их племени. Они с кровавой пеной у рта доказывали, что мелкие летающие кровопийцы живут сами по себе. И никаким боком они не родственники, даже отдаленные. И кто им перечил, мог запросто расстаться со стаканом другим собственной крови. Лишней, конечно же, последнее даже Вампиры-извращенцы не выпивали.

Глядя на эту зудящую темную тучку, тупо бьющуюся о стекло фонарика, Иван вспомнил разговор с Вурдалакычем, главным в вампирьем лесном племени. Как-то довелось с ним поболтать за жизнь.

– Какие же это родственники, если они сами у нас кровь пьют, днем житья от них нет, спать не дают. Если уж на то пошло, то они вам роднее.

– Это почему же, – удивился тогда Иван. Он был еще молод и неопытен.

– У комаров-то вестимо кто кровь пьет – комарихи. Самцы-то просто зудят и летают, никому не мешают, толкутся кучкой. Ну, сам понимаешь, как и простые мужики. А бабы ихние в этот момент кровь пьют, да так, что пока не треснет, не оторвется. Как и у вас – людей. А у нас нет, мы норму знаем. И даже наши женщины себе такого не позволяют, хотя…

Тут он нервно оглянулся по сторонам, замер, принюхиваясь и прислушиваясь, но вокруг было тихо, все домашние Вурдалакыча тихо мирно спали. День на дворе, вон как солнце ярко светит, в такое время у них самый крепкий сон. И хозяин вон как отчаянно зевает, того и гляди, челюсть вывихнет.