След тигра - Джон Макдональд

– Хорошо, хорошо, Винс, достаточно.

– Знаешь, Джерри, вчера твоя жена пыталась воспользоваться моим беспомощным состоянием и вытянуть из меня что-нибудь о твоих планах на жизнь. Она почему-то думает, что ты должен был говорить со мной на эту тему. Она очень переживает.

– У меня пока нет никаких планов.

– А все-таки?

– Ну, единственное, что я точно сделаю, – так это с ней разведусь. После бракоразводного процесса я еще немного выжду и потом уеду из страны.

– Старик, меня не касается, что ты будешь делать после моего отъезда. Но мне придется пробыть у тебя еще по крайней мере неделю, а то и больше. Поэтому меня интересуют твои ближайшие планы. Мне бы не хотелось, чтобы твоя жена стала вынюхивать, где ты берешь деньги на жизнь. Почему бы тебе не вернуться на работу к ее отцу? Уйти ведь ты всегда успеешь, а это бы ее успокоило на время.

Как ни противна была мне мысль об унизительном возвращении, но я сразу понял, что Винс абсолютно прав. Лучше всего вернуться на старое место, затаиться и переждать, не привлекая к себе внимания. Мысль о том, что это ненадолго, будет согревать мою душу.

– Ладно. Выйду на работу с понедельника.

– Вот и умница.

Тем временем проснулась Лоррейн. Мы с Винсом еще поговорили, а она тем временем принимала душ. Когда я зашел в спальню, Лоррейн в ярко-оранжевой блузке и широких черных брюках сидела перед трюмо и красила губы. Она не удостоила меня взглядом. Закончив с макияжем, она принялась за прическу. Стянув темные волосы на затылке в тугой блестящий узел, она еще некоторое время любовалась в зеркало своей неотразимой внешностью и только потом обернулась ко мне.

– Доброе утро, дорогая, – поздоровался я.

– Привет. Как наш больной?

– Я принес ему кофе, но не мешало бы позавтракать.

– Сейчас приготовлю. Яичница сойдет?

– Вполне. И мне, если можно, тоже. Хорошо вчера повеселилась? Она пожала плечами.

– Обычно. Те же самые люди.

– Лоррейн, дорогая, я тут все обдумал и решил вернуться в старую упряжку.

– Ты вернешься к папе? – воскликнула она радостно и вся прямо расцвела. Я кивнул.

– Ты правильно решил. Честно говоря, я очень переживала. Ты знаешь, как я не люблю быть в подвешенном состоянии.

Она встала и подошла ко мне вплотную. Мне показалось, что она хочет меня поцеловать, но она только потерлась щекой и сказала:

– Осторожнее, я уже накрасила губы.

Таким образом мир в семье был восстановлен, а на большее рассчитывать было уже глупо. Во время всех наших прежних ссор мы заходили слишком далеко, наговорив друг другу слишком много гадостей, стараясь ранить побольнее. Чувство давно умерло, и ссорились мы теперь просто по привычке и так же равнодушно мирились. Мы словно играли свои небольшие назубок заученные роли в спектакле, идущем каждый день много лет Мы лениво изображали гнев, негодование, радость примирения, не испытывая ничего, кроме тупого безразличия и скуки. Я вдруг вспомнил, как Лиз сказала, что хотела бы выйти замуж за настоящего мужчину, и подумал что тоже когда-то хотел жениться на настоящей женщине. Я мечтал об этой женщине и надеялся, что нашел ее. На самом же деле я оказался женат на упрямом, капризном, неряшливом и жестоком подростке. А она, по-моему, была вполне довольна жизнью. Папочка и мамочка всегда под боком, чтобы не дать ее в обиду. Ирена делает всю работу по дому, есть клуб для развлечений, есть “порше” – дорогая игрушка моей маленькой Лорри. Что еще нужно для безмятежной, уютной жизни со стаканом виски в руке?

– Джерри, милый, почему бы тебе не сходить сейчас же к папе? Он так переживает. Ты очень грубо с ним обошелся...

– После всего, что он для меня сделал! – закончил я фразу за нее, не скрывая сарказма.

Она удивленно на меня взглянула.

– Да, именно это я и хотела сказать.

– Ну да. Дело было так. Стоял я как-то на углу с протянутой рукой и просил милостыню. Тут, откуда ни возьмись, появились твои родители и...

– Я тебя прошу, не начинай все сначала. От тебя не убудет, если ты сходишь к папе и извинишься. Они уже, наверное, пришли домой из церкви. А я как раз приготовлю завтрак, когда ты вернешься.

Скрепя сердце, я отправился из дома № 118 на Тэйлер-драйв в дом № 112 по Тэйлер-драйв и нажал кнопку звонка. Дверь торжественно отворилась, и из темноты прихожей выплыла моя драгоценная теща, миссис Эдит Малтон. Она благоухала лавандой и напоминала какое-то съедобное морское существо, осторожно выглядывающее из своей расщелины в коралловом рифе, опасаясь быть проглоченным.

Она окинула меня не особенно приветливым взглядом и сообщила, что Эдвард пьет на кухне кофе.

Э. Дж. сидел в белоснежной рубашке с аккуратно закатанными рукавами, такой маленький, чистенький, бело-розовый, как маленький мальчик, только что выкупанный и вылизанный заботливой мамашей.

– А доброе утро, доброе утро, – сказал он, отставляя в сторону пустую чашку. – Садись, садись, хочешь кофе? Эдит, налей Джерри кофе.

– Мистер Малтон, если вы согласитесь принять меня обратно, я готов завтра же приступить к работе, – выпалил я скороговоркой, в надежде разом покончить с этим малоприятным делом. Но не тут-то было.

Их лица просияли. Они стали похожи на счастливых родителей, гордых за свое чадо, прочитавшее без запинки заученную роль на рождественском празднике. И Э. Дж. начал свою речь. Он сказал, что не держит на меня зла и был уверен, что рано или поздно я осознаю свою ошибку и пойму что все, что он делает – правильно; и что он всегда считал меня благоразумным молодым человеком; и они рады за Лоррейн, она так переживала, бедная девочка. Она, конечно, должна оставаться на стороне мужа, но ведь у нас одна семья, и это ужасно, когда в семье начинаются раздоры. Они готовы забыть это маленькое недоразумение, а те дни, когда я не ходил на работу, он оформит как отпуск. Ха, ха, ха. И теперь мы будем работать рука об руку и превратим Парк-Террэс в райский уголок. И тогда продадим оба наших дома на Тэйлер-драйв и переедем на Парк-Террэс.

Он вымотал мне всю душу, и когда я наконец выбрался на улицу, то вздохнул с облегчением. Лоррейн и Винс уже позавтракали. Мой завтрак успел остыть. Когда я доедал холодную яичницу, вошла Лоррейн и сообщила, что Дэйв и Нэнси Браунэлл ждут нас сегодня вечером к себе на вечеринку.

– Они звонили еще в среду, но я сказала, что сама обязательно приду, а что касается тебя, то я не знаю, вернешься ли ты к воскресенью. В общем, приглашали нас обоих.

Семья Браунэллов жила на соседней улице, Ван-Дорн-роуд, так близко от нашего дома, что можно было выйти от нас через черный ход, пройти через участок Карла Гована и очутиться у Браунэллов. Лоррейн сказала, что можно будет принести с вечеринки какой-нибудь еды для Винса.

Мы отправились к Браунэллам в начале третьего. Веселье было в самом разгаре. Гости пришли с детьми. Около сотни детей с визгом носились по зеленой лужайке между столами, ломившимися от вина, пива, соков и всевозможных закусок. Все гости, даже друзья Лоррейн вели себя вполне благопристойно. Мне хотелось расслабиться после приключений в Тампе, и я прямиком направился к бару с крепкими напитками и уже через час здорово надрался. Тут среди гостей я заметил Джорджа Фарра и Кола Уордера. Я был еще не настолько пьян, чтобы не помнить, что Кол искренне пытался мне недавно помочь, а Джордж Фарр готов был взять к себе на работу, но тем не менее я зачем-то нагрубил им обоим. Потом съел половину большого бифштекса и пошел домой... Но там я застал Лоррейн с двумя подружками, Мэнди Пирсон и Тинкер Вэлбисс, рассевшихся в кружок возле постели Винса. Кокетничая и хихикая, они по очереди кормили его мясом. На его лице застыло довольное выражение, он лениво жевал. Мне стало противно, и я вернулся к Браунэллам. Там я накачался пивом, потом перешел на джин, дальше не помню. Проснулся я в шезлонге, было уже темно, дети давно разошлись по домам. Гости небольшими группками прогуливались по лужайке, их приглушенные голоса сливались с монотонным гулом ночной улицы. Когда я спал, какой-то болван напихал мне в карманы жареных картофельных чипсов.

Пока я, чертыхаясь, чистил карманы, Тинкер каким-то чудом отыскала меня в темноте и уселась на колени. Мы уже не первый год слегка флиртовали друг с другом. Я приобнял ее, и она сообщила, что ее Чарли отключился, а моя Лорри уехала с друзьями в клуб.

Бар был давно закрыт, а нам, как назло, ужасно захотелось выпить, мы пешком отправились к ней домой, где спал ее перебравший муж. Тинкер отпустила прислугу и наполнила стаканы. Мы сидели в темной гостиной и пили бренди, потом неожиданно для нас обоих очутились в постели. Подумать только, подвыпивший, но вполне энергичный Джерри Джеймисон занимался любовью с лучшей подругой своей жены. Все произошло быстро, бурно и совершенно бессмысленно, скорее из спортивного интереса. Потом мы выкурили одну сигарету на двоих, и она, зевнув, стала одеваться. Не переставая зевать, она проводила меня до дверей, пожелала шепотом спокойной ночи и равнодушно поцеловала в губы.