След тигра - Джон Макдональд

– Есть другой вариант. Я могу найти тебе квартиру и раз в сутки приносить еду.

– И сколько мне это будет стоить?

– Нисколько.

Он закрыл глаза. Время шло. Я уже решил, что Винс уснул, но он просто дремал.

– Ладно, поехали к тебе. Получишь двадцать седьмую пачку, можешь подавиться. Может, тебе удастся выманить у меня еще несколько за эти десять дней.

– Да заткнись ты, Бискэй! Можно подумать, я тебя обобрал до нитки! Это все равно была бы доля Кармелы. Кстати, ты забываешь, что я и не подумал смыться, когда у вас там началась заварушка.

Он устало закрыл глаза.

– Спокойной ночи, старина. А взял я тебя именно потому, что был уверен, что ты не смоешься.

На следующее утро Винсу стало гораздо хуже. Мы выехали в одиннадцатом часу. В пути он часто впадал в забытье и громко стонал. Я остановился у придорожного кафе перекусить, но он не смог взять в рот ни кусочка.

К вечеру у него начался жар, я заметил это по лихорадочному блеску его глаз. Я потрогал ему лоб – как печка.

– Это из-за ноги, – сказал он.

– Нужен врач.

– Плевать, само пройдет. Ты знай рули, лейтенант!

Но еще через час, когда мы проехали Бирмингем, он начал бредить, говорил что-то по-испански, попытался открыть дверцу и выпрыгнуть на скорости шестьдесят пять миль в час. Я едва успел его удержать. Ехать дальше в таком состоянии было невозможно.

Я остановился у первого попавшегося мотеля на окраине Бирмингема. Втащить его в комнату стоило мне больших трудов. Но он же, черт возьми, тоже изрядно попотел тогда, выволакивая меня из реки! Нет, вру. Совсем другая мысль пришла мне в голову в тот момент. Подлая такая мыслишка: взять, запереть его в этой комнате и уехать, прихватив с собой все денежки. Но это было бы безумием.

Я сунул в карман несколько банкнот и отправился в город. В Бирмингеме я нашел врача и привез с собой в мотель. За пять тысяч долларов он с готовностью согласился оказать помощь человеку, случайно ранившему себя из револьвера. Дважды. За пять тысяч долларов он был готов на все и, разумеется, на то, чтобы не сообщать в полицию о таком странном несчастном случае. Он промыл и перевязал раны, сделал уколы, и я отвез его обратно. На прощание он сказал, что Винсу не стоит несколько дней вставать с постели, а тем более путешествовать в машине.

На следующее утро Винс разбудил меня на рассвете. Он был еще очень слаб, но в полном сознании. Я передал ему слова доктора. Винс сказал, что если я помогу ему добраться до машины, то он вполне может ехать дальше, я взял из номера четыре одеяла и оставил на столе сто долларов Для портье – на случай, если ему взбрело в голову сверить номер моего автомобиля с записью в регистрационной книге.

Я устроил Винса на заднем сиденье, но ехать ему все равно было тяжело. Лицо его пожелтело, глаза ввалились. Когда стемнело, я остановился у обочины и пару часов поспал. Потом мы снова тронулись в путь и ехали всю ночь. Мимо пронеслись Спрингфилд, Престон и Канзас-Сити и, наконец, в пять часов вечера, в субботу, мы добрались до Вернона. Хорошо бы Лоррейн не оказалось дома, подумал я. Ни Лоррейн, ни Ирены не было. Я вытащил Винса из машины. Надо было поскорее поднять его на второй этаж. Сам он идти не мог. Я взвалил его себе на спину, но он оказался слишком тяжел, пришлось отказаться от этой затеи. Тогда я потащил его волоком. Он помогал мне, как мог. Общими усилиями мы добрались до свободной спальни. Там я раздел его и уложил в постель.

На все это ушло минут сорок. Теперь надо было куда-то спрятать деньги. Лоррейн чертовски любопытна и непременно захочет выяснить, где я был и чем занимался. Она обнюхает все углы и доберется до чемодана в багажнике. Единственное место, куда она не любит заглядывать, – это подвал. Там у нас хранились дрова для камина, не меньше восьми кубометров березовых и дубовых поленьев – сложенные штабелями до самого потолка. Мы не разжигали камин с прошлой зимы. Камин – символ семейного счастья и благополучия. Чего-чего, а этого у нас не было. Ну что ж, нет худа без добра. Значит, никому не взбредет в голову копаться в дровах. Я поставил чемодан к стенке и стал обкладывать его поленьями. Я так спешил, что все руки у меня были в занозах и царапинах.

Закончив работу, я поднялся к себе в спальню и выдернул самые крупные занозы щипчиками, лежавшими на туалетном столике Лоррейн. Мне страшно хотелось поскорее принять душ, но сначала нужно было решить, куда девать двадцать пять тысяч, оставшихся в моем чемодане. Времени на раздумья не было, и я переложил пять сотенных в свой бумажник, остальные деньги запечатал в большой конверт и приклеил его клейкой лентой к задней стенке письменного стола. Конверт был слишком толстым, и ящик не задвигался до конца, но я решил, что сойдет и так.

Начало седьмого. Я зашел проведать Винса. Он дремал и проснулся, когда я присел на край кровати.

– Ну, как дела?

– Господи, Джерри, неужели мы уже приехали? По-моему, грешников в аду держат на заднем сиденье автомобиля и катают по этому чертову шоссе.

– Давай скорее решим, что сказать Лоррейн.

– Чем меньше ты ей скажешь, тем лучше.

– Но я же не могу ей вообще ничего не говорить.

– Тоже верно.

– Только ни слова про огнестрельное оружие. У нее буйная фантазия. Она черт-те что может напридумывать, а после трех коктейлей об этом будет знать вся округа. Надо выдумать что-нибудь поскучнее.

– Нет ничего скучнее, чем хирургическая операция. А Джерри? Как ты считаешь?

– Во, отлично! Но какая?

– Ну, например, хронический – как его? – бурсит... Мне вскрыли нарывы на плече и бедре и выпустили жидкость, или что они там делают?

– Ладно. Значит, так. В прошлый раз ты сказал мне, что ложишься на операцию. И ей ты тоже об этом говорил. Можешь смело ей это сказать: она все равно спьяну ни черта не помнит. Итак, я ездил тебя навесить в больнице. Да, а где ты лежал?

– Скажем, в Филадельфии.

Д,а вроде все сходится. Я решил забрать Винса, чтобы он отлежался меня. После такой пустячной операции это выглядит вполне правдоподобно. Лоррейн не станет возражать – я видел в прошлый раз, какое Винс произвел на нее впечатление.

– А деньги куда ты спрятал?

– Они в надежном месте.

Он испытующе посмотрел на меня.

– Приятно слышать, но все-таки где именно?

– Я же тебе ясно сказал: в надежном месте.

Винс с трудом приподнялся на локте. Заходящее солнце, пробивавшееся сквозь щели жалюзи, отбросило полосатый отсвет на его осунувшееся лицо. Трехдневная щетина отливала медью.

– Старик, давай договоримся раз и навсегда. В этом чемодане чертова прорва денег. Имея дело с такими деньгами, очень легко забыться и наделать глупостей. Я должен знать, куда ты их спрятал.

– В подвал, под дровами.

Винс вздохнул с облегчением и откинулся на подушку.

– Вот и отлично, молодец.

В этот момент я услышал знакомый рев мотора “порше” и, выглянув в окно, увидел, как Лоррейн въезжает в гараж.

Я спустился по лестнице и встретил ее у входной двери.

– А, вернулся, – протянула она и направилась на кухню. Под ее синим махровым халатом виднелся купальный костюм. Непросохшие темные волосы завились колечками на висках.

– Купалась?

– Нет, была на танцах. – Она достала из холодильника ведерко со льдом. – Ну, как съездил?

– Отлично, дорогая. Знаешь, у нас гость. Лоррейн бросила в стакан несколько кубиков льда и резко повернулась ко мне.

– Какого черта...

– Помнишь, Винс нам говорил, что ложится на операцию, вскрывать нарывы на плече и ноге?

– Что-то припоминаю. Ну и?..

– Я заехал к нему в больницу в Филадельфии. Она с сомнением взглянула на меня.

– Ты, что же, специально отправился на машине в Филадельфию?

– Нет, я ездил по другим делам, оказался неподалеку и решил его проведать. Больница – не самое лучшее место в мире. Вот я и пригласил его отлежаться у нас несколько дней. Ему нельзя вставать с постели.

– Бедолага!

– Ты не возражаешь?

– Да нет, ради Бога. Разве что Ирена будет недовольна. Она что-то совсем разленилась в последнее время. Кстати, сегодня опять отпросилась на полдня. Постой, а чем же мы будем кормить Винса?

– Да ему ничего особенного не нужно. Так, бульона с тостами и все. А я могу поесть в городе.

– Я сегодня ужинаю в клубе. Перед уходом что-нибудь для него приготовлю. – Тут она впервые взглянула на меня повнимательнее. – Джерри, ты ужасно выглядишь. Что это ты так осунулся?

– Устал. Все время был в дороге.

Лоррейн взяла свой коктейль и пошла наверх. Я немного постоял, собираясь с мыслями, но голова была пустая. Я решил принять душ и, поднимаясь по лестнице, слышал, как Лоррейн разговаривала с Винсом. Слов я не разобрал, но, по-моему, она опять с ним кокетничала.

Когда я вошел в спальню, Лоррейн стояла возле кровати, где была разбросана моя измятая одежда, и держала в руках спичечный коробок. Она уже успела пошарить у меня в карманах.