Минометчики - Алексей Дягилев

— Я тебе в последний раз повторяю, лейтенант, забирайте свои станкачи и валите на… отсюдова. Задачу вы свою выполнили, патронов у вас не осталось, так что уводи людей, займёте оборону на старом месте.

— А как же вы? Товарищ капитан. Патроны же обещали подвезти.

— Вот когда подвезут, тогда ещё раз прикроете, наше героическое отступление.

— Так тут позиция хорошая…

— Смирр-на! Кругом марш! Выполнять приказание!

— Миномётчики⁈ А вы какого… рожна ещё здесь? Бегом на опушку, оттуда из своего самовара подмогнёте.

— Так мин нет, товарищ капитан, — подходит с докладом ротный, — нечем прикрыть…

— Тогда тем более валите к своим… — Прерывает доклад Лобачёв.

— Зато у нас пулемёт трофейный и патронов к нему много. — Успевает вставить несколько слов Огурцов, прежде чем комбат переходит на русский командный.

— Пулемёт это хорошо, а то, что с патронами, ещё лучше, да он у вас даже на станке, вот он-то мне и нужен. Трофей оставляете, а сами на батарею. Бегом!!! — Пресекая все попытки возражать, рявкает капитан.

— Орлов, бери ящик с патронами, разнесёшь по позиции, а я к пулемёту. Как хоть из него стрелять? А, гашетки, ясно. Снимать со станка как?.. Понял. Оптику заберите, тут ста метров не будет. Ствол менять? Нахрен. Всё равно не успеем. Ну, всё боец, свободен, дальше я сам.

Федя подходит с недоумённым видом, начинаем не спеша разбирать миномёт и готовить к переноске. Взять миномёт на вьюки, можно было гораздо быстрее, но как-то не хотелось оставлять капитана в таком состоянии. Похоже, во всём случившемся Лобачёв обвинял себя, и собирался остаться на высоте навсегда. Переглянувшись с Федей, подхожу к ротному.

— Лейтенант, мы остаёмся.

— Кто мы?

— Я и Изотов.

— Тогда я тоже.

— Тебе нельзя, лейтенант. У тебя приказ. — В первый раз обращаюсь я к командиру на ты. — Уводи людей. — Развернувшись, иду готовиться к бою. Федя, успевший поменять свой мосинский карабин на немецкий, за мной. В отличие от комбата, на этой высоте мы погибать не собирались, так что к бою готовимся основательно.

Мы находимся на самом краю нашей обороны. Дальше ни траншей, ни ходов сообщений нет. Немецкий окоп на отделение начинается только метрах в шестидесяти от траншеи и проходит перпендикулярно ей. Не совсем, конечно, но плюс минус согласно рельефа. Остальные окопы расположены дальше в сторону реки, на стометровом расстоянии друг от друга, но между собой они соединены ходом сообщения. С южной стороны деревни немцам повезло, копать им в своё время пришлось меньше, здесь река делала очередную петлю, так что расстояние было около шестисот метров. Зато с севера не меньше километра. Ещё одна фишка заключалась в том, что окоп этот просматривался, и соответственно простреливался с нашей высотки. Не на всём протяжении, конечно, попадались и мёртвые зоны, но ближний к нам окоп попадал. Не сам окоп соответственно, а те, кто в нём прячется. Поэтому фрицы, зачистив свои бывшие окопы от нашей пехоты, ныкались в них в двух сотнях метрах от нас. Кто пытался прятаться ближе, того Федя зачистил, а мы подмогли. Самые упоротые конечно попрятались в самых труднодоступных местах, так что за ними был нужен глаз да глаз. Эти могли подобраться ближе как во время артобстрела, так и после, но на каждую хитрую арийскую жопу, имелся и русский вдуй с винтом. Поэтому открываем ящик с колотушками, и одеваем на гранаты «смирительные» рубашки. Подарок завалялся неподалёку от дзота, и теперь пригодился как нельзя кстати. Про него я никому не докладывал, не успел в горячке боя, а потом типа забыл, а вот сейчас вспомнил.

Очередной миномётный обстрел мы пережидали прямо в траншее. Можно было укрыться в дзоте, но прозевать атаку не хотелось. Противник легко мог накопиться в полусотне метров от нас, и проскочить в траншею буквально за несколько секунд. Да и переносы огня он использовал умело, по очереди обрабатывая как разные участки траншеи, так и позиции в нашем тылу. Поэтому сидим в окопе, и как только мины перестают рваться поблизости от нас, немедленно наблюдаем за неприятелем. Как я и думал, «редиски» даром времени не теряли, а группами и поодиночке накапливались для атаки. Причём именно там, где я и предполагал, так что всё моё вооружение приведено к бою. Остаётся только снять его с предохранителя, и устроить гансам весёлую жизнь. Про РБУ фрицы также не забывали, поэтому ближе сотни метров к разрывам своих снарядов, особо не приближались. И только самые отмороженные заняли ближайший к нам окоп.

Красная ракета, взлетевшая над деревней, даёт сигнал как немцам, так и нам, поэтому снимаю карабин с предохранителя и выпускаю весь магазин по отморозкам, выскочившим самыми первыми.

— Гранатой огонь! — Командую Фёдору, одновременно вставляя новую обойму. После чего метаю парочку колотушек, и четыре взрыва раздаются друг за дружкой. Потом по очереди выпускаем в сторону разрывов по магазину и, перезарядившись, кидаем ещё по гранате. Шлифуем всё это ещё десятком выстрелов, по возможности прицельных. Самые отмороженные вроде кончились, но им на смену подбегают новые, которых значительно больше. Наконец-то заработал пулемёт, а то патроны в подсумках подходили к концу, и нужно было время, чтобы наполнить их новыми обоймами. Пока Федя контролирует сектор обстрела, пополняю боекомплект до полного и выглядываю из траншеи. Для скоростной стрельбы теперь использовался другой агрегат, поэтому ловлю на мушку подранков и остальных счастливчиков, которым повезло увернуться от газонокосилки. Оказалось, не все пехотинцы пролюбили свои пулемёты, потому что стрельба справа от меня шла не только из винтовок, но и из автоматического оружия. Так что атаку отбили, хотя противник и подошёл на гранатный бросок. Но тут больше не повезло всё-таки фрицам, гранаты у наших были, а попасть в метровую полоску траншеи, гораздо труднее, чем просто докинуть до неприятеля, а там уже осколки сами всё сделают.

Отстреливаясь из стрелкового оружия, гансы отошли, а вот артиллерия по нам не стреляла, во всяком случае пока. Видимо канониры боялись попасть по своим, так как раненые орали по всей полосе наступления, попадая в зону поражения своих же снарядов. Наши так же не старались добивать трёхсотых, экономили боеприпасы. Ещё раз осмотрев свой сектор, иду к комбату, хотелось оценить его состояние, а за одно и на пулемёт глянуть. А то как-то неожиданно быстро он перестал стрелять.

Капитан сидел на дне траншеи,