Чужая жизнь - Валерий Геннадьевич Шмаев

добрый фей! Вот только этот добрый фей, на котором висит мой автомат, весьма умелый и накачанный малый. Стрелять я не торопился, смысла не было никакого, надо было, чтобы они немного успокоились.

Не обнаружив ничего подозрительного, коротко и негромко посовещавшись, двое рядовых и унтер-офицер спустились с небольшого взгорка и стали переворачивать трупы, а четвёртый, тот самый накачанный малый с немецким автоматом, рассматривая следы, направился в лес, как раз к тому месту, где я писающего мальчика изображал.

Штык в спину под сердце – это очень неприятно. Старшему поста точно не понравилось, да и разводящий не в восторге, но я их не спрашивал. Вернее Сашка. Хорошо пацан натренирован. Удобно с ним работать.

«Это ты удачно зашёл», – подумал я, перехватывая ссыпающегося на землю разводящего. Аккуратненько положив его на тропинку, я прокрался к берегу и сразу открыл огонь. Сапог отработал на все сто, я даже не ожидал такого глушения, хотя третий выстрел был уже сильно громче всех, а одна из дырок в голенище превратилась в небольшую рваную дыру.

Воды в сапоги я налил где-то до половины, а дырочки в голенище пробил только сверху, чтобы через них вода не сочилась, но при выстреле пороховые газы создали в замкнутом пространстве излишнее давление, которое выдавило из сапога не только струйки воды, но и увеличившийся в объёме воздух.

Хорошие были сапоги у немцев! Надо ещё голенище тряпками обматывать, а то дырочки, пробитые шприцем после третьего выстрела, разрывает пороховыми газами.

Штыком добивать пришлось всех троих. Хоть расстояние и было небольшим, стрелял я просто по туловищам, а останавливающее действие у пули от «нагана» никакое. Унтеру досталось в шею, и кричать он не мог в принципе. Кровь, залив гортань при вздохе, просочилась дальше, и упавший на колени унтер просто задыхался.

Остальные двое получили по пуле в спину. Левый упал сразу – пуля угодила под левую лопатку. Правому я попал в плечо, и его ударом пули развернуло ко мне боком. Этот финский солдат был ко мне ближе всех, и я, бросив «наган», в два шага оказался рядом с ним. Нож я держал обратным хватом – тычком бить неудобно, и я быстро провёл клинком по горлу. В такой сшибке главное быстрота и, как это ни противно звучит, рациональность – минимальное количество движений для достижения необходимого тебе результата.

Три трупа добавились к сослуживцам, но раздевать их смысла не было никакого. И они все в крови, и меня брызнувшей кровью с ног до головы окатило. Пришлось второй раз переодеваться, а заодно и по-быстрому мыться. Хорошо запасной камуфляж со снайперов с острова прихватил.

Всё остальное по накатанной: проверка карманов и складирование жизненно необходимых предметов в лодку. Глянув на время, я заторопился. Цигель, цигель, ай лю-лю. Время почти восемь. Надо шевелить булками. Мне ещё два секрета на тот свет отправлять.

Со вторым секретом проблем не было, он был совсем недалеко, на небольшом поворотике реки, и контролировал достаточно узкое место. Здесь тоже стоял «максим», только почему-то на треноге, за большой поваленной вдоль тропы берёзой. Стоял пулемёт как за бруствером, а секрет из двоих человек сидел на чурбачках у пулемёта. Финны только чуть подкопали грунт со своей стороны у берёзы, а с той стороны наверняка засыпали этим грунтом ствол дерева и замаскировали.

С комфортом расположились, но очень удачно для меня. Получалось так, что сидели они ко мне спиной и передавали друг другу наполненную фляжку, так что стрелял я как в тире. И в этот раз хватило двух выстрелов. Обоим прилетело в голову, так что без вариантов. У этих солдат кроме пулемёта была винтовка и большой, незнакомый мне пистолет.

Стянул со второго номера камуфляжную куртку, вытряс всё носимое в неё и завязал в один узел, документы только к себе в ранец прибрал. Ко всем прочим подаркам меня порадовали неполным ящиком наших гранат «лимонок», да и по карманам гранаты были распиханы.

Пришлось вытряхивать из одного рюкзака личные вещи покойного финна и убирать гранаты туда. У финнов не стандартные немецкие ранцы, а рюкзаки, похожие на наши туристические, только без дюралевых станков. Опять мельком глянул на часы. Восемь двадцать три. Норма.

Третий секрет стоял не там, где я его ждал, совсем не там, я даже растерялся слегонца от такого подарка. Значительно ближе к мосту, и пулемёт контролирует обширный плёс и часть реки. Прикинув угол обстрела, я повеселел. С этой точки я доставал до моста легко, здесь было метров четыреста. И мост, и часовые, и часть пулемётной точки на мосту мне были видны как на ладони.

Финнов на этом посту было четверо. Два пулемётчика, рядовые видимо, развалились у станкового «максима» на колёсах, а двое каких-то чинов азартно резались в карты чуть поодаль от пулемёта, почти на самой тропе. Вот с них я и начал.

Можно было уже не скрываться, и картёжники, схватив короткую очередь из автомата, дружно брыкнулись на землю. Получилось совсем не тихо, и второй номер пулемёта судорожно обернулся назад.

«Поздно, ребята, пить боржоми, когда почки отвалились».

Вторая очередь перечеркнула рядом лежащие тела. Я шустро подскочил к пулемёту, отвалил в сторону скребущего ногами первого номера и взялся за тёплые рукоятки «максимки».

«Ну, здравствуйте, ребятки. Доброго утра не желаю. Сегодня оно у вас не доброе».

Никогда я не стрелял из такого «станкача», но при всём анахронизме этого пулемёта хорош он тем, что делить очередь на короткие не требуется. Ни ствол не поведёт от перегрева, ни патроны не кончатся, так как их в коробке двести пятьдесят штук, ни прицел не собьется, ибо колёса в мох вросли. Долбить можно, пока вода в кожухе не выкипит или пулемётчика пуля не остановит.

Длинная очередь стеганула по троим солдатам, настороженно вглядывающимся в мою сторону. Прошлась по перилам моста, добежала до пулемётной точки, опрокинула едва видимого мне пулемётчика и остановилась на пулемёте. Я видел сам пулемёт сзади и немного сбоку, но мне этого хватило. Выбить пулемёт – это не просто убить пулемётчиков, главное, чтобы смене не к чему было возвращаться. Вот этим я и занимался, корёжа сам пулемёт пулями. Раздолбав всё, до чего смог дотянуться, я перенёс огонь на выскакивающих на мост и дорогу пехотинцев.

Похоже, землянки или палатки были с той стороны, и выскочившие на мост, пока я занимался пулемётом, солдаты сразу же попали под очередь. Двое последних получили по паре пуль в грудь, одному прилетело куда-то в самый низ