Окончательный диагноз - Джеймс Уайт

– Доктор, – напомнила Летвичи, – через тридцать минут пациенту будет подан обед. Вы планируете завершить беседу с ним к этому времени?

– Да. По крайней мере – на сегодня, – ответил Медалонт. Обернувшись к Хьюлитту, он добавил:

– Я пытаюсь делать для наших пациентов нечто большее, нежели смертельно докучать им вопросами. Нам придется провести серию тестов, то есть я должен взять у вас кровь на анализы в лаборатории. Не бойтесь. Процедура эта совершенно безболезненна. Прошу вас, протяните мне вашу верхнюю конечность.

– Но вы не должны давать мне ничего такого, что могло бы... – поторопился предупредить Хьюлитт.

– Знаю-знаю, – перебил его доктор. – Если помните, именно я заверил вас в том, что вы не будете получать никаких лекарств до тех пор, пока мы не установим, от какого заболевания вас надо лечить. Вот поэтому-то мне и нужно взять у вас для анализов довольно значительный объем крови. Вы ничего не почувствуете, но если вам будет неприятно смотреть, закройте глаза.

Зрелище собственной крови никогда не вызывало у Хьюлитта неприязни, по крайней мере если речь шла о небольшом ее количестве, которое доктор почему-то назвал «довольно значительным объемом». Взяв у Хьюлитта кровь, Медалонт поблагодарил его за терпение и поспешил уйти, объяснив, что иначе рискует опоздать на обед.

Как и обещал Медалонт, Хьюлитт ровным счетом ничего не почувствовал, кроме незначительного онемения в том месте, откуда Медалонт взял кровь, – на локтевом сгибе. Землянин откинулся на подушки, но решил, что поспит после обеда, а пока послушает разговоры между больными, которые улавливал его транслятор. Вчера он был близок к панике, а сегодня, как ни странно, им все сильнее овладевало любопытство.

Хьюлитт не понимал, сколько времени прошло: у него не было сил поднять руку и взглянуть на часы. Чувствовал он себя прекрасно. Ему было удобно и спокойно – вот только он не очень понимал, откуда в палату наползло столько сероватого тумана, из-за которого ему стали плохо видны соседние кровати. Звуки в палате тоже как бы отдалились, но Хьюлитт отчетливо видел, как мигает красная лампа, и слышал, как надрывается монитор, укрепленный у него на груди, издавая резкие жалобные звуки. Скоро к нему склонилась Старшая сестра Летвичи и стала оглушительно громко орать в коммуникатор:

– Кровать восемнадцать, классификация ДБДГ, землянин. Две минуты пребывания в состоянии сердечно-легочной недостаточности. Реанимационная бригада, на выезд!

Что-то напоминавшее ствол маслянистой водоросли отделилось от тела Летвичи, рванулось вперед внутри прозрачной оболочки и легло на грудь Хьюлитта. Он ощутил равномерное надавливание на грудь в области сердца. Последнее, что увидел землянин, – маслянистые листочки и перепонки все ближе и ближе придвигались к его лицу...

«Только не способом рот-в-рот, – успел подумать Хьюлитт. – Она же хлородышащая!»

Глава 6

Зрелище процессии, покинувшей сестринский пост, заставило всю палату замереть и умолкнуть. Процессию возглавлял Старший врач Медалонт, за ним следовала Старшая медсестра Летвичи, за ней безымянная сестра-худларианка, за ними – интерны: нидианин и кельгианка. В промежутках между медиками к кровати Хьюлитта плыл целый флот разнообразнейшего реанимационного оборудования. Замыкал шествие землянин в зеленой форме Корпуса Мониторов. Пройдя по палате такой цепочкой, они выстроились полукругом около Хьюлитта.

Пять часов назад Хьюлитт вернулся с того света, но из-за этого не стал ни на йоту теплее относиться к инопланетянам.

– Какого черта? – вопросил Хьюлитт. – Что вы теперь собираетесь со мной делать?

– Ничего такого, чего бы я не делал раньше, – ответил Старший врач таким тоном, который, вероятно, для другого мельфианина прозвучал бы подбадривающе. – Не волнуйтесь. Я возьму у вас еще немного крови для анализов. Пожалуйста, обнажите предплечье.

Интерн-кельгианин бросил взгляд на коллегу-кельгианку. Серебристая шерсть у той вздыбилась иголочками. Она подвезла реанимационную тележку поближе к кровати и процедила:

– Если вы не станете ничего делать, пациент Хьюлитт, то и нам ничего делать не придется.

За время своих непродолжительных разговоров с пациентом-кельгианином, занимавшим соседнюю кровать, Хьюлитт узнал, что уж чего кельгиане делать не умеют, так это лгать. Другой кельгианин по движениям серебристой шерсти сородича всегда мог догадаться, о чем тот думает и что чувствует. Что-то вроде зрительской телепатии. Значение слов кельгиане воспринимали с трудом и понятия не имели о том, что такое тактичность, вежливость, дипломатия и медицинская этика.

Хьюлитт снова ощутил, как к его коже прикасается крошечный металлический кружочек. Медалонт пояснил:

– Инструмент, который сейчас прикасается к вашей коже, содержит одну тончайшую короткую иглу. Вы не почувствуете, как она пронзит вашу кожу. Вторая игла немного длиннее и толще. Через первую иглу поступает анестезирующее средство, лишающее чувствительности близлежащие нервные окончания, а через вторую производится отсасывание крови. Вот так, хорошо. Благодарю вас, пациент Хьюлитт. Как вы себя чувствуете?

– Отлично, – ответил Хьюлитт. – А как я должен себя чувствовать?

Медалонт сделал вид, что не расслышал его вопроса, и опять спросил:

– Не отмечаете ли каких-либо перемен чувствительности, сколь-либо незначительных, в каких-нибудь частях тела?

– Нет, – ответил Хьюлитт.

– Не испытываете ли неприятных ощущений в груди или руках? – продолжал допытываться Медалонт. – Затруднения дыхания? Нет ли покалывания или онемения в конечностях? Головной боли?

– Нет, – покачал головой Хьюлитт, – только в том месте, откуда вы брали кровь, небольшое онемение. Точно так же, как в прошлый раз.

– Дело в том, что любые симптомы плохого самочувствия, пусть даже самые незначительные, могут быть предвестниками серьезного ухудшения. Уверяю вас, симптомы могут быть настолько слабо выраженными, что вам может показаться, будто бы вы их воображаете.

– Насколько я могу судить, – ответил Хьюлитт, с трудом скрывая раздражение, – у меня нет никаких незначительных воображаемых симптомов.

Землянин в зеленой форме улыбнулся, но ничего не сказал.

– Может быть, вы ощущаете какие-либо нефизические симптомы? – упорствовал Медалонт. – Волнение? Страх? Может быть, эти ощущения могут стать настолько выраженными, что вызовут стресс на физическом уровне? Я понимаю, что вторгаюсь в сферу лейтенанта Брейтвейта, но...

– Вторгаетесь, – прервав Медалонта, подтвердил землянин, – но не смущайтесь. В мою сферу вторгаются все без исключения.