Скрытая жизнь Древнего Рима. Рабы и гладиаторы, преступники и проститутки, плебеи и легионеры… Жители Вечного города, о которых забыла история - Роберт Напп

В тавернах и кабачках всегда царили шум и оживление. Там можно было поесть, выпить, найти женщину, поболтать и посплетничать, сыграть в кости. Эти контакты соединяли человека с общиной и держали его в курсе событий, поставляли ему сведения о самых разных событиях, которые могли изменить его жизнь.

На улице тоже можно было узнать что-то нужное и полезное для жизни. Книги из-за дороговизны покупали только богатые, зато литература любого рода передавалась из уст в уста. На перекрестках и в парках поэты читали стихи, риторы – декламации, и любой мог остановиться и послушать их. Так что улица предоставляла самые разные развлечения, от бурной дискуссии бродячих философов до обсуждения политических вопросов – во всяком случае, в начале существования империи, когда во многих городах выбирали членов магистрата. Разумеется, все эти учреждения находились под властью элиты, а местный совет состоял из прежних членов магистрата, но их деятельность во многом определяла жизнь простых людей. Помимо повседневных дел магистраты, в частности эдилы, следили за соблюдением правил бесплатной раздачи хлеба плебсу, отвечали за устройство публичных развлечений, например гладиаторских игр и театральных представлений. Так что по экономическим и социальным причинам о простом народе не забывали. Однако со временем как в самом Риме, так и в городах империи народные выборные собрания утратили политическое значение, поэтому местные органы самоуправления уступили свою власть укрепившемуся правящему классу.

Но в рассматриваемый нами период массы простых людей активно участвовали в предвыборных кампаниях и в самих выборах. Множество надписей на стенах в Помпеях с предвыборной тематикой живо подтверждают их участие в политической жизни, а также иллюстрируют различное отношение к ней: «Я прошу, чтобы вы выбрали эдила Гая Юлия Полибия. Он поставляет хороший хлеб!» (CIL 4.4429 = ILS 6412е).

«[Голосуйте] за Марка Кацеллия Маркела, хорошего эдила, который устраивает великолепные зрелища» (CIL 4.999).

«Прокул, голосуй за эдила Сабина, а он будет голосовать за тебя» (CIL 4635 = ILS 6436).

Другие надписи показывают юмор простых граждан:

«Карманники хотят, чтобы эдилом был Ватия» (CIL 4.576 = ILS 6418f).

«Прошу выбрать эдилом Марка Церриния Ватия. Этого требуют все закоренелые пьяницы! Написали Флор и Фрукт» (CIL 4.581 = ILS 6418d).

«Торговцы чесноком требуют Гнея Гельвия Сабина» (СIL 4.3485).

Кандидатов поддерживали разные экономические общества:

«Гильдия торговцев фруктами с Гельвием Весталием просит сделать Марка Голкония Присцеса дуумвиром с юридическими полномочиями» (CIL 4.202 = ILS 6411а).

«Мельники просят голосовать за Гнея Сабина на должность эдила; окрестные жители требуют того же!» (CIL 4.7273).

То же делали и религиозные объединения:

«Все почитатели Исиды просят вас голосовать за Гнея Гельвия Сабина на должность эдила» (CIL 4.787 = ILS 6420b).

Люди объединялись по месту жительства:

«Его соседи требуют выбрать эдилом Марка Лукреция Фронто» (CIL 4.6625).

«Прошу вас, о соседи, выбрать главным магистратом с судебной властью Луция Статия, человека, достойного ваших голосов. Написал Эмилий Селер, ваш сосед. Если кто-то это сотрет, чума на твою голову!» (CIL 4.3775 = ILS 6409).

«Люди, живущие около Форума, прошу голосовать за…» (CIL 4.783).

Даже женщины, не имевшие права голосовать, вставили свое слово:

«Выберите эдилом Гнея Сабина. Об этом просит вас Юния» (CIL 4.1168).

Трудно сказать, сколько надписей представляли собой действительно народные требования, так как большинство их кажется написанными профессионалами. Поскольку выборы происходили каждый год, обращения приходилось постоянно обновлять, понятно, что для этого в каждую предвыборную кампанию к работе привлекались жители городов. Тем не менее справедливо будет сказать, что люди все-таки знали о выборах и обсуждали их в банях и тавернах; возможно, многие из них участвовали в предвыборной кампании и выборах, что само по себе являлось ярким событием с бесплатными угощением и напитками. Со временем эта политическая деятельность угасла, но в разных городах империи люди уделяли ей серьезное внимание, тем более что от избранных чиновников зависела их повседневная жизнь. Пока же эта деятельность существовала, улица оставалась важным местом для обсуждения и агитирования.

Заключение

Каждодневная жизнь простых людей в Древнем Риме и империи проходила в заботах о семье, своем деле и в тревогах, свойственных большей части человечества. Поэт Гораций, сын вольноотпущенника, описывал это так:

Волтеем зовут его, Меной;Служит глашатаем, ценз невелик, безупречен; известенТем, что умеет спешить иль помедлить в свой час, заработать,Также прожить; рад друзьям небогатым и скудному дому,Зрелищам рад, а дела все прикончив – и Марсову полю

(Послания, 1.7.55–59).

Жизнь простых людей очень отличалась от жизни элиты, однако им приходилось соприкасаться друг с другом по делам, судебным спорам, в случае необходимости донося до нее свои проблемы в форме мятежей. Но в основном они гораздо больше общались с такими же, как они, простыми женщинами, а также с вольноотпущенниками и рабами. Они шли собственным путем, ориентируясь на свои нравственные идеалы, жили в постоянном страхе, но надеялись и верили, что сверхъестественные силы, магия и религия объяснят им этот сложный мир и подскажут, как в нем выжить.

Глава 2. Жизнь простых женщин

Положение женщин в греко-римском обществе определялось взглядом мужчин на их роль и место, было четко сформулировано элитой, но усвоено и простыми людьми. Хотя в реальной жизни этот взгляд выработался сам собой, идеал прекрасно выразил Иоанн Златоуст, который, описывая разделение мужских и женских ролей в обществе, отразил представления классического древнего общества: «Жене вверил [Бог] управление домом, а мужу предоставил все гражданские дела, производимые на торжище, в судилищах, советах, на войне и другие подобные. Если жена не может бросать копья, метать стрелы, зато умеет управлять веретеном, ткать полотно и с успехом производить другие подобные дела домашние. Не может давать мнения в совете, зато может давать голос дома и часто, когда муж советует что касательно дома, оказывается, что совет жены гораздо превосходнее. Не может она заведовать народною казною, зато может воспитывать детей, может замечать худые намерения служанок, наблюдать за честным поведением слуг, освобождая мужа от всех сих беспокойств, сама заботясь в доме о кладовых, рукоделиях, приготовлении пищи, приличии одежды и всем другом, чем непристойно заниматься мужу, да и нелегко, хотя бы он тысячу раз принимался за то» (Мысли о христианском браке, 4).

Исходя из этого идеала, в древнем античном обществе утвердилось мнение о физическом и интеллектуальном превосходстве мужчины над женщиной. Мало кто из мужчин возразил бы Платону, когда в своей пьесе «Вакханки» (41) он писал: «Нет более жалкого существа, чем женщина». Убеждение, что лишь мужчина достоин жизни, было настолько глубоким, что породило сцену, изложенную в неканоническом Евангелии от Фомы, где Марии, матери Иисуса, нужно было стать мужчиной, чтобы преуспеть: «Симон Петр сказал им: „Пусть Мария уйдет от нас, ибо женщины недостойны жизни“. Иисус сказал: „Смотрите, я направлю ее, дабы сделать ее мужчиной, чтобы она также стала духом живым, подобным вам, мужчинам. Ибо всякая женщина, которая станет мужчиной, войдет в Царствие Небесное“» (Фома, 114).

Артемидор часто выражал презрение к женщинам: так, если мужчина ассоциировался с правой стороной головы, то женщина – с левой (Сонник, 1.21); сон о том, что мужчина превращается в женщину, является дурным знаком (Сонник, 1.50). Вообще толкование снов и астрологические предсказания неизменно ориентировались на мужчин. Они всегда считали женщин существами беспомощными и нуждавшимися в защите от всякого рода обманов; физически слабыми, непригодными к труду из-за вынашивания детей, неопытными (и они действительно не разбирались в «мужских» вещах); зависимыми от родственников-мужчин или опекунов в отношении собственности, закона и т. п.; сплетницами, эмоционально неуравновешенными, изменчивыми, уязвимыми и похотливыми.

И однако, те же мужчины ценили своих жен. Две надписи на одном надгробии являются одними из самых трогательных в латинской эпиграфике. Вот что писал муж: «Я – Луций Аврелий Гермион, вольноотпущенник Луция, мясник, работающий на холме Виминал. Эта женщина, Аврелия Филемато, вольноотпущенница Луция, которая ушла из жизни раньше меня, моя единственная жена, целомудренная телом, преданно любившая своего верного мужа, жила равной ему в верности, без себялюбия, которое отвлекало бы ее от долга ее».

А вот с какой любовью Аврелия относилась к мужу: «Это Аврелия Филемато, вольноотпущенница Луция. При жизни меня звали Аврелией Филемато, благонравной, презирающей подлость толпы, преданной своему мужу. Он был тоже из вольноотпущенников, теперь разлучен со мной, увы! Он был для меня больше чем отец. Он взял меня к себе на колени, когда мне было 7 лет, – и теперь, спустя сорок лет я умерла. Он был первым среди людей, потому что я была ему преданной и верной супругой» (CIL 1.1221 = CIL 6.9499 = ILS 7472, Рим).