Незнакомка в моих объятиях (СИ) - "Мануэлла"

— Увы, ваша светлость, намеченный нами план лечения подразумевает ваше пребывание здесь ещё как минимум в течение 5 месяцев.

— Нами? Вы о себе и вашей алчности? — не сдержался Сент-Джон- я предлагаю ускорить события. Сколько вам нужно?

— Это взятка, сэр- как можно мягче сказал Кларк. Доктор как никто понимал герцога (его собственные отношения с отцом оставляли желать лучшего. Отец желал, чтобы Кларк продолжил семейное дело — торговлю тканями. И был очень расстроен, узнав, что сын предпочитает медицину, желает учиться. С тех пор старик лишь вежливо здоровался с отпрыском, и даже перед смертью не соизволил принять слова извинения от сына, простить его). И сейчас доктор сожалел, что вынужден ему отказать.

— Я могу, если это немного утешит вас, немного рассказать вам о подробностях женитьбы. А затем, возможно, принесу местную прессу- должно же там быть хоть небольшое упоминание после оглашения о женитьбе брата герцога.

— Черт возьми! — вскипел герцог- что вы можете знать о свадьбе?! Словно вас приглашали!

— Вы правы- печально отозвался доктор- я всего лишь знаю, что ваш брат женится на мисс Элайна Вудли из Ноттингема, в церкви Святого…

Но более точных данных о месте проведения свадьбы герцог уже не услышал- в первый раз в своей жизни он упал в обморок.

Глава 10

— Ой, Элли — восторженно проговорила Миллисент, подпрыгивая от радости и восхищения- ты похожа на торт.

Элайна, примерявшая свадебный наряд, стоя на небольшой танкетке у зеркала, невольно улыбнулась такому сравнению, а также тому, что Милли в последнее время буквально расцвела рядом с ней. Девочка все время ходила за ней хвостиком, внимала каждому слову Элайны, словно та была кладезем житейской мудрости. А уж после того, как девушка уговорила Джона позволить девочке принести в дом с конюшни одного из недавно родившихся котят, любовь Милли к Элайне стала поистине безграничной.

— Нужно будет постараться встать дальше от свадебного торта, чтобы меня не перепутали с ним, и не съели вместо него- портниха, доделывающая наряд, улыбнулась. А Милли засмеялась так, словно это была самая смешная шутка на свете. В комнату вошла миссис Стоун- приглашенная Джоном компаньонка Элайны. Она цокнула языком, выражая свое восхищение нарядом:

— Да вы прекрасны, милая.

Женщина подошла к Милли, увлекая их с Лютиком, котёнком девочки, из комнаты, чтобы невеста могла спокойно окончить примерку.

Элайна глянула на свое отражение в зеркале- оттуда на нее смотрела ослепительная красавица. Платье цвета слоновой кости, лиф которого был отделан жемчужинами, с пышными рукавами, узким корсетом и юбкой, что собрала на себя наверное все кружева в королевстве, было бесподобно. Элайна не раз пыталась сказать Джону, что подобная расточительность ей не нужна- она вполне себе удовлетворится и скромным венчанием в маленькой церкви, и гораздо более скромным нарядом. Но Джон ничего не хотел слушать — его любимой присказкой было " мои девочки должны получать лишь все самое лучшее". Он преподнес ей не только фамильные драгоценности, как того требовал обычай, но и купленные им лично, чтобы у Элайны и их истории, как он выразился, было что-то только свое. Сейчас девушка стояла в его подарке- чудесных бриллиантовых серьгах, переливающихся в свете ламп всеми гранями.

Модистка закончила, расправив подол платья:

— Вы покорите всех, мисс. Таких прелестных невест я ещё не видела.

Элайна поблагодарила женщину за комплимент, в душе подумав, что из ее уст подобного удостаивается каждая невеста.

После примерки они с Милли и Лютиком пошли прогуляться по саду, а Джон ушел к себе в кабинет- немного поработать. Глядя на то, как резвятся девочка и кот, Элайна в очередной раз подивилась беззаботности юности. Она и сама лишь недавно была такою, но похищение и ночь с герцогом изменили всю ее жизнь, да и саму девушку- исчезла детская беззаботность, наивность, восторженное отношение к жизни. Казалось, в один миг Элайна постарела на 10 лет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Герцог почти перестал приходить к ней во сне. Каждый день его образ словно по одной детали вымывался из ее памяти. Но та ночь…когда они признались друг другу в любви. Когда Элайна была счастлива так, что сердце готово было разорваться от любви….Та ночь навеки остаётся в ее душе. Она будет верной женой Джона, доброй матерью Милли и тем детям, что родятся у них в браке, но свое сердце она уже отдала, и, скорее всего, навеки. Жаль, что любимый ею мужчина оказался лишь скучающим аристократом с больной фантазией. И ее сердце он присоединил к огромной коллекции своих завоеваний.

Из грустных раздумий девушку вырвал голос Милли:

— Смотри, Элли, какая красивая бабочка!

И они вместе стали догонять бабочку, хохоча как безумные.

Такими их и застал Джон- раскрасневшимися от беготни, смеющимися. Он подхватил на руки Милли, сразу же подбежавшую к нему, обнял Элайну, и они вместе пошли к дому.

Вечером, когда Миллисент уже спала в детской, Элайна с Джоном, сидя у камина, пили вино и говорили о будущем, беззлобно подшучивая друг над другом:

— Ты ещё не пожалела о том, что встретила такую старую развалину как я? — улыбаясь, спросил Джон.

— А ты уже надёжно запер столовое серебро от такой сомнительной особы как я? — не осталась в долгу Элайна.

И они дружно прыснули со смеху. Джон, отставив в сторону бокал, подошел к Элайне и подал ей руку. Девушка встала напротив него, их ладони сплелись вместе. Внезапно ей стало очень жарко- камин, выпитое вино и присутствие мужчины, все вместе действовало как волшебство. Джон, казалось, чувствует то же самое- он буквально поедал девушку глазами. В его взгляде было столько нежности, любви, что Элайне стало не по себе. Протянув руку к ее волосам, он гладил их, любуясь отблесками пламени, играющими в рыжих прядях. Затем, обняв девушку, он притянул ее к себе и поцеловал. Поцелуй как всегда был нежным. Даже слегка печальным, как показалось Элайне. Но она с удовольствием отвечала ему, гладя его плечи, волосы. Джон, ободренный такими поощрениями, стал действовать более решительно, начав гладить грудь девушки под шелком платья. Его поцелуй стал жёстче, внезапно он прервал его, почувствовав, как девушка застыла:

— Прошу прощения, дорогая. Я увлекся- с этими словами Джон, словно не доверяя себе, отошёл от Элайны- Мне кажется, я люблю вас. Не отвечайте- я понимаю, что не имею права требовать от вас никаких чувств, но хотел бы признаться в своих. Думаю, я полюбил вас с той минуты, как увидел скачущую словно гордую амазонку….

Девушка буквально упала на кушетку- реальность накатила на нее с ужасающей внезапностью. Она не любит Джона. И никогда не полюбит. И ее тело отказывалось принимать нелюбимого. Более того, заходя с Джоном дальше, чем невинные поцелуи помолвленных, она чувствовала себя предательницей, изменщицей. Словно изменяла своей любви к Джастину, ему самому…

— Не смей! — мысленно приказала себе Элайна- сейчас он окучивает очередную несчастную, предлагая ей ту же слезливую историю о нем, брошенном женихе, и об удивительной схожести ее и его невесты.

Неожиданный взрыв злости и ревности поразил Элайну- она думала, что уже смирилась и с подлостью герцога, и с тем, что никогда больше его не увидит. Но вот принять то, что его будущее будет связано не с ней, что другая будет шептать ему о любви — нет, принять это оказалось невозможно.

Джон, озадаченный внезапной переменой в невесте, но посчитавший ее вполне объяснимым волнением невесты перед свадьбой, понял, что должен дать ей побыть наедине со своими мыслями, привести их в порядок. Она все же- юная невинная девушка. И, хоть Элайна и рассказала ему о том, что больше не невинна (она сочла нужным первым делом уведомить его об этом, дабы он мог забрать свое предложение назад. Но Джона это совершенно не волновало, более того, он отдал должное ее честности) физически, нравственно, духовно она оставалась на все том же уровне робкой девственницы- это было ясно по ее реакции на поцелуи, ласки. Такого не сыграть даже самой известной актрисе с Друри Лейн

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})