<4D6963726F736F667420576F7264202D20C2C2C5C4C5CDC8C520C220C8D1D2CED0C8DE20C820CAD3CBDCD2D3D0D320D2C0CBDBD8D1CACEC3CE20CDC0D0CEC4C02E646F63> - GAG

пенсию и ряд экономических привилегий (Мустафаев 1989: 104-108).

Прорусская ориентация Мир–Мустафа-хана и сопротивление агрессивным

устремлениям Ага-Мохаммед-хана Каджара привели к обострению

отношений Талышского ханства с претендентом на шахский престол. Мир-

Мустафа-хан даже поддержал брата Ага-Мохаммед-хана в междоусобной

борьбе Каджаров и был вынужден в ожидании карательной экспедиции

последнего обратиться к императрице Екатерине II с настоятельными

просьбами о приеме Талышского ханства под российское покровительство

(Акты КАК, т.1, 1866, док. 868: 630; т.2, 1868, дело 1528, 1529: 747; т. VI, ч.I,

1874, дело 1349: 881-882). Россия в это время уже в четвертый раз отложила

52

готовящийся в прикаспийские области поход русской армии во главе с А. В.

Суворовым, ввиду обострения отношений с Османской Турцией,

впоследствие приведшего к войне.

А тем временем захвативший все провинции Западного, Южного и

Центрального Ирана Ага-Мохаммед-хан, не будучи пока еще шахом Ирана,

обратился в 1793 г. к правителям прикаспийских областей и грузинскому

царю Ираклию II с требованием покорности и выплаты дани (Грамоты и

другие документы 1902: 87). В ответ на это на Южном Кавказе сложилась

антикаджарская коалиция – по сообщению источников, грузинский царь

Ираклий, правитель Эриванского ханства Мохаммед-хан, правитель

Карабахского ханства Ибрахим-хан и Талышский хан Мир-Мустафа

поклялись друг другу в союзе и взаимной помощи против вторжения войск

Каджарской династии (Мирза Джамал Джеваншир 1959: 79; Ахмед-бек

Джеваншир 1901: 73-75). Однако, эта коалиция оказалось нежизнеспособной

и не смогла противостоять вторжению войск Ага-Мохаммед-хана в 1795 г. на

Южный Кавказ.

Активизация русской политики на Южном Кавказе была связана с

деятельностью генерала И. В. Гудовича (1741-1820 гг.; с 1807 г. – генерал-

фельдмаршал), назначенного Императрицей Екатериной II в 1791 г.

главнокомандующим российскими войсками на Кавказе с резиденцией в г.

Георгиевске. Генерал получил подробные инструкции российского

правительства о том, как именно ему следует действовать, чтобы привлечь на

свою сторону правителей областей южного и восточного Кавказа с тем,

чтобы они по примеру Грузинского Картли-Кахетинского царства отказались

бы от союзничества с Иранским шахом и дали присягу верности Российской

империи. В числе этих правителей упоминался и хан Талыша.

Генерал И.В. Гудович развернул активную дипломатическую переписку,

приглашая к принятию присяги Куббинского, Бакинского, Шеккинского,

Шемахинского, Талышского и Гянджинского ханов. Прислал своего посла

для переговоров о переходе в русское подданство и Мир-Мустафа-хан. Он

понимал, что в случае вторжения армии Ага-Мохаммед-хана его владения

подвергнутся разорению в первую очередь и надеялся избежать этого с

помощью русского покровительства.

Но ни генерал И. В. Гудович, ни министры в Петербурге не спешили

доверять мусульманским владетелям областей Кавказа. Только в мае 1795 г.

И. В. Гудович сообщил в Петербург о горячем желании талышского хана

принять русское подданство. Тогда же Мир-Мустафа-хан отправил своих

53

вельмож – сначала Заман-бека, а потом Кербалай Асадулла-бека – для

ускорения переговоров о переходе Талыша в русское подданство. Тем

временем, летом 1795 г., армия Ага-Мохаммед-хана численностью более 85

тыс. воинов, вступила через Худафиринский мост в Карабах. Царь Ираклий

прислал в помощь Карабахцам своего сына, царевича Александра с отрядом

более чем в 1 тыс. воинов. Войска шаха были рассеяны и отступили из

Карабаха, но поход не прекратился. Ага-Мохаммед-хан решил покорить

мусульманские ханства прикаспийских областей, обойти Карабах и Гянджу с

востока и вновь вторгнуться в Грузию.

Генерал И. В. Гудович получил предписание из Петербурга отправить в

помощь грузинскому царю Ираклию два батальона пехоты и роту

артиллеристов при 12 орудиях (Маркарян 2007: 56). Но было уже поздно –

предписание пришло 5 сентября, а войска Ага-Мохаммед-хана уже подошли

к Тифлису и осадили его, а 11-го сентября взяли город штурмом, подвергнув

его разграблению. В этом же предписании генералу Гудовичу напоминали из

Петербурга, что если Ага-Мохаммед-хан желает, чтобы Россия признала его

шахом Ирана, он должен отказаться от всех прав на Дагестан, Шемаху,

Талыш, Гянджу и Карабах, и тем более, на Грузию. Но и это послание

Петербурга опоздало – поход каджарского шаха уже состоялся.

Когда в Петербурге узнали о разграблении Тифлиса, генералу

И.В.Гудовичу в ноябре 1795 г. было приказано уже вторично немедленно

отправить полковника Сырохнева с двумя батальонами солдат, с 6-ю

пушками и 5 сотнями казаков на помощь грузинскому царю в Тифлис. Тогда

же генералу И.В. Гудовичу было предписано готовиться к большому походу

по берегу Каспийского моря на Иран к весне 1796 г., чтобы отомстить Ага-

Мохаммед-хану и заодно привести к покорности русскому правительству все

мусульманские области в этой местности.

В это время уже закончилось польское восстание; А. В. Суворов снова был

послан в Астрахань для подготовки армии к походу и ему же было поручено

командование экспедиционным корпусом. Однако, слава великого

полководца многим не давала покоя, и завидовавшие ему и его популярности

генералы И.В. Гудович и В. Зубов хлопотали в Петербурге о том, чтобы

именно они были назначены командовать этим походом русских войск. Когда

Суворову стали известны эти закулисные интриги, он обратился с посланием

напрямую к императрице Екатерине II с просьбой освободить его от

командования корпусом и перевести на службу в Приазовье.

54

В феврале 1796 г. императрица подписала рескрипт о назначении генерал-

поручика графа В. А. Зубова (брат которого был в это время в фаворе при

императрице) командующим персидским походом, а генералу И. В. Гудовичу

было предписано остаться в Георгиевске и подготовить боеприпасы,

продукты и снаряжения для войск В. А. Зубова, постоянно поддерживая с

ним связь. Генералу Зубову вменялось в обязанности обеспечение

безопасности русской торговли по Каспийскому морю и охрана

безопасности, жизни и имущества жителей Бакинского и Талышского ханств.

Экспедиционный корпус состоял из 3-х частей при общей численности в

33 тыс. воинов, из которых около 10 тыс. конницы состояло из казаков и

калмыков (Мустафаев 1989: 89). Со 2-го по 10-ое мая 1796 г. войска Зубова

штурмовали Дербент и взяли его. Назначенный к генералу советником Иосиф

Аргутинский (Овсеп Аргутян) красочно описывает падение Дербента в своих

письмах (Письма архиепископа Иосифа Аргутинского 1872: 32), из которых,

помимо прочего, следует, что Зубов больше занимался восхвалением своей

персоны в рапортах в Петербург, описывая несуществующие свои подвиги,

чем ратным делом. Он не стесняясь, называл себя великим полководцем в

посланиях ко двору. Кстати, А. В. Суворов догадывался о происхождении

“подвигов” Зубова и довольно едко высмеивал его в своих письмах.

Уже 9-го июня передовой корпус войск Зубова занял Куббу; ключи от

городской крепости были отосланы в Петербург. Затем несколько дней ушло

на переправу через р. Самур. Отсюда архиепископ Иосиф Аргутинский

обратился к армянским меликам Карабаха, призывая их вооружать народ и

готовиться к встрече русских войск, чтобы вместе с ними освобождать

Армению от ига иноземцев. Прибывший в лагерь русских войск бакинский

хан Гусейн-Кули-хан 16 июня вступил вместе с русскими в Баку, население

которого восторженно приветствовало передовой отряд генерала Гаврилы

Рахманова и устроило ему салют из крепостных орудий. Шемахинский

правитель Мустафа-хан также пригласил русские войска в свои владения,

однако Зубов не доверял ему и Карабахскому хану Ибрахиму, считая этот

шаг коварным трюком. Переписка Мустафа-хана с генералом И. Савельевым,

действительно, говорит о его попытках лавировать между Ага-Мохаммед-

ханом Каджаром и русским военным командованием. Как бы то ни было, в

начале июля 1796 г. Мустафа-хан прибыл в лагерь русских войск под Баку и

принял присягу верности российской короне. Следом за ним последовал и

правитель Шекки Селим-хан, о чем Зубов информировал Петербург в своих

победных реляциях (Жизнь Артемия Араратского 1980: 134, 136).