Три портрета: Карл Х, Людовик XIX, Генрих V - Вячеслав Владиславович Черемухин

– Великой Ложи Востока. Но даже это не удалось, а проект остался незавершенным. Политические взгляды принца были отличны от взглядов дяди и больше были близки к позициям отца. Герцог Беррийский считался роялистом и уж точно не сторонником французской конституции.

В целом же жизнь двора не омрачали большие беды, а парижская общественность одобряла даже многочисленные похождения принца. Кажется, что и врагов у него не было. Может лично у герцога и не было, но у Бурбонов они были.

Вечером 13 февраля 1820 года Шарль Фердинанд вместе с супругой отправились в Оперный театр на улице Ришелье в Париже (иначе театр называли Залом Монтансье в честь известной парижской актрисы 1790-х годов). Было уже около 11 вечера, когда спектакль закончился и гости стали удаляться. Герцог с герцогиней вышли из театра и направились к экипажу, который стоял у входа в здание. Принцесса начала садиться в экипаж, Шарль только успел подать ей руку. И тут на него набросился человек с ножом и несколько раз ранил принца.

Нападавший был тут же схвачен. Врачи старались сделать все, что могли, но так и не смогли остановить кровотечение. На следующий день около 6.30 утра герцог Беррийский скончался. А уже через день его похоронили в аббатстве Сен-Дени.

Личность нападавшего узнали быстро – им был 36-летний Луи Левель. Он происходил из Версаля, но место рождения редко определяет политические взгляды. Он был антимонархистом, но бонапартистом. За Наполеоном он последовал на Эльбу в 1814 году и, по некоторым данным, хотел покушаться и на его жизнь за поражение в войне. К 1820 году в его душе, видимо, произошел накал настроений в отношении правящей династии, и он решил избавиться от последнего законного французского наследника.

Смерть герцога Беррийского поставила вопрос о будущем французской короны, когда двор объявил чудесную новость – супруга убитого принца ждет ребенка. Луи Левель, видимо, узнал об этом, но ему не дали узнать, кто родится у Бурбонов – 7 июня того же года он был казнен на Гревской площади, тот момент уже называвшейся площадью Отель-де-Вилль.

Больше всего, и король, и королевская семья боялись рождения девочки, ведь тогда пришлось бы либо искать наследника трона из младших ветвей династии (Орлеаны), либо менять закон о престолонаследии. Но 29 сентября 1820 года произошло «чудо» и оставалось лишь ждать, когда герцог Бордосский сможет примерить французскую корону.

Радость от рождения наследника была столь велика, что французские художники даже написали картины, показывающие момент представления Людовику XVIII и его двору будущего наследника. На одной из картин, написанной в 1821 году Шарлем Лафондом, изображена вся королевская семья справа, а по центру стоит вдовствующая герцогиня Беррийская, которая держит на руках новорожденного наследника. Публика, стоящая слева, не скрывает эмоций радости и счастья, что династия Бурбонов спасена. Спасена, да ненадолго.

Шарль Лафонд. Вдовствующая герцогиня Беррийская представляет Генри, герцога Бордосского, королевскому двору и королевской семье Франции. 1821 год

Революция, парад и изгнание

21 августа 1830 года из Москвы с опозданием на более чем две недели Александр Сергеевич Пушкин отвечает на письмо своей давней знакомой и дочери Михаила Илларионовича Кутузова Елизаветы Михайловны Хитрово следующими словами:

Как я должен благодарить вас, сударыня, за любезность, с которой вы уведомляете меня хоть немного о том, что происходит в Европе! Здесь никто не получает французских газет, а что касается политических суждений обо всем происшедшем, то Английский клуб решил, что князь Дмитрий Голицын был не прав, издав ордонанс о запрещении игры в экарте. И среди этих-то орангутангов я осужден жить в самое интересное время нашего века! В довершение всех бед и неприятностей только что скончался мой бедный дядюшка Василий Львович. Надо признаться, никогда еще ни один дядя не умирал так некстати. Итак, женитьба моя откладывается еще на полтора месяца, и бог знает, когда я смогу вернуться в Петербург.

«Парижанка» не стоит «Марсельезы». Это водевильные куплеты. Мне до смерти хочется прочесть речь Шатобриана в защиту прав герцога Бордосского. Он еще раз блеснул. Во всяком случае, теперь он снова попал в оппозицию. В чем сущность оппозиции газеты «Время»? Стремится ли она к республике? Те, кто еще недавно хотели ее, ускорили коронацию Луи-Филиппа; он обязан пожаловать их камергерами и назначить им пенсии. Брак г-жи де Жанлис с Лафайетом был бы вполне уместен; а венчать их должен был бы епископ Талейран. Так была бы завершена революция.

Покорнейше прошу вас, сударыня, повергнуть меня к стопам графинь, ваших дочерей. Благоволите принять уверение в моей преданности и высоком уважении.

Пушкин.

21 августа. Москва.[67]

К этому моменту в самой Франции уже все закончилось, но в декабре того же года в письме той же Елизавете Михайловне, которое он по привычке напишет на французском языке, поэт скажет: «Какой год! Какие события!» И говорить он будет не только о революционной Франции, но и такой же мятежной Польше.

В момент отречения деда герцог Бордосский будет с ним. Наверное, в этот день молодой Генрих, которому традиция даст имя Генрих V впервые понял, что такое быть королем, но, к сожалению, только в помещениях Рамбуйе. В течение недели придворные будут воспринимать его как короля, ведь такова была воля его деда, подтвержденная соглашением его дядей. Было ли это выдумкой художника, или это действительно состоялось, но во второй половине дня 2 августа 1830 года в поместье Рамбуйе «Генрих V» принял первый в своей жизни самостоятельный парад. Это был осмотр королевской гвардии, точнее той ее части, которая осталась с Карлом X и не примкнула к революционерам из Парижа, где была своя атмосфера.

Неизвестный автор. Молодой герцог Бордосский осматривает королевскую гвардию в поместье Рамбуйе 2 августа 1830 года. Середина XIX века. Музей Ордена Почетного Легиона. Париж

Через несколько дней герцог Орлеанский напишет и издаст брошюру «Герцог Бордосский – бастард», что сделает молодого французского принца незаконным королем в глазах общественности. 7 августа Национальное собрание будет готово провозгласить Луи-Филиппа Орлеанского «Королем французов», но в защиту молодого герцога ли выступит политик, ярый роялист и консерватор Франсуа де Шатобриан. Но это будет «глас в пустыне».

Призвание на престол Луи-Филиппа и его провозглашение «королем французов» делают бесплодными попытки «Генриха V» стать французским королем. При его жизни это будет первый раз, когда закон был не на стороне «закона».

«Вечный изгнанник»