Зачарованный - Алекс Флинн

— А таких много? — не могу не спросить я.

Принцесса такая красивая, что легко забыть о ее сумасшествии. Я был бы не против стать частью ее мира, разговаривать с животными и заколдованными лягушками. Это звучит заманчиво.

— Гораздо больше, чем ти думаешь. Они тебе помогут найти моего брата.

Как Белоснежка!

— Да, как раз об этом… мне нужно тебе сказать…

— Когда доберешься до островов, найдешь там нужних животних.

— Как?

Мне нужно перестать задавать вопросы. Я не буду этого делать. Не буду. Не буду.

— Если би я знала, я би уже нашла его!

Она снова пересекает ванную, ее плечи напряжены. Интересно, мне надо идти за ней? Но принцесса заходит за барную стойку. Я решаю, что она хочет выпить, но вместо этого Викториана вытаскивает кусок зеленой ткани. Потом возвращается и вручает его мне.

— Что это?

Это бархат, такой тяжелый, что я чувствую, как начинаю оседать под его весом.

— Мантия.

Я прочел достаточно много книг, поэтому знаю: мантия — это что-то наподобие большой накидки, но в Майами такие, конечно, непопулярны.

— Зачем мне мантия?

— Она особая, может перенести тебя в любое место, какое захочешь. Ти должен только пожелать там оказаться.

— Bay!

Она чокнутая и хочет выйти за меня замуж. И как все это меня характеризует?

— Это фамильная ценность, она хранится в нашей семье уже много лет. Ее нам передала моя прабабушка, которая била колдуньей. Она приворожила прадедушку, чтоби он на ней женился, и таким образом стала из простолюдинки королевой. С тех пор у прабабушки всегда были средства на оплату своих поездок, поэтому она перестала пользоваться мантией. Но иногда все-таки давала мне в детстве с ней поиграть — так что я знаю, как она работает.

Я изучаю мантию. Она пахнет улицей, чем-то знакомым. Интересно, пыталась ли Викториана с ее помощью скрываться?

Это просто кусок ткани.

— Куда би только ти ни пожелал — она везде понесет тебя, — говорит принцесса. — Единственное условие — не давай ею пользоваться никому другому.

— Зачем мне это делать?

— Обманивали и посообразительнее тебя, — пожимает плечами Викториана.

— Хорошо, как она работает?

Я решаю ей подыграть.

— Ти закутываешься в нее, и тогда…

В дверь стучат. Я подпрыгиваю сантиметров на тридцать и, приземляясь, поскальзываюсь на мраморном полу. Я слышу глухой удар, когда моя голова влетает в римскую ванну.

— А!

— Принцесса!

— Merde! — Викториана машет на меня руками, показывая на ванну. — Он проснулся! Прячься! — шепчет она и потом мягко отвечает охраннику по-французски.

Но удары продолжаются.

— Принцесса!

Далее идет ряд французских слов.

Я забираюсь в ванну. Она глубокая, как бассейн, и я лежу там на дне, натягивая на себя мантию — как будто под ней меня не заметят! Викториана задвигает душевую занавеску.

— Un moment, s'il vous plait.

Я лежу и слышу наше с принцессой дыхание. Она спускает в туалете воду. Мое сердце бьется. Я покойник. Дверь открывается.

Викториана смеется и говорит что-то по-французски.

Охранник отвечает и заходит в ванную. Я слышу, как он идет по направлению ко мне.

Я бы хотел оказаться дома. О господи, как бы я хотел оказаться дома.

Дальше темнота.

Глава 12

В окошко влетели шесть лебедей.

Все черное. Как в пещере. Меня обступают стены, будто я в коробке. Или в гробу. Так и есть? Я умер? Охранник убил меня? Нет. Смерть была бы суше. У меня под бедром что-то холодное и липкое.

И вода капает мне на голову. Кап, кап, кап. Я в могиле или в катакомбах? Прямо как в фильмах об Индиане Джонсе. Я прислушиваюсь. Голосов Викторианы и охранника не слышно.

Я осторожно протягиваю руку к этому холодному и липкому веществу. Это не мох и не мертвое животное. Это махровая ткань. Мочалка. Под собой я чувствую твердую эмалированную поверхность — похоже на ванну. Но что-то изменилось. Это обычная маленькая ванна. Я чувствую запах мыла «Айриш спринг».

Мы пользуемся «Айриш спринг».

Я дома?

Нет. Невозможно. Я был в отеле, еще секунду назад, слушал Викториану и охранника, прижимал к себе мантию, стараясь спрятаться, и мечтал оказаться дома.

Нет.

Я стаскиваю с лица мантию и смотрю вверх. Темно, но я вижу очертания знакомых предметов. Неопровержимость произошедшего поражает меня.

Я захотел оказаться дома — и вот я тут.

Я выдергиваю из-под себя мантию и сажусь, едва не задевая головой текущий кран, который в отместку выстреливает мне струей прямо в глаз. Я выглядываю из-за душевой занавески.

Я дома. Мантия сработала.

Вода из крана капает мне на лоб. Мочалка мочит мне джинсы. Ванна крошечная и жесткая. Я бы хотел выбраться из нее.

И вот — я выброшен на пол.

Круто!

Я бы хотел оказаться на кухне.

Я там!

Я бы хотел в спальную.

Это так странно.

Но это происходит! Это волшебство. Оно здесь, в этой мантии. Так, может, во всем остальном тоже есть волшебство, вообще в мире: лягушка, проклятие, колдуньи!

Может, волшебства хватит даже и на мою долю, и оно поможет мне найти принца-лягушку и жениться на Викториане, и я смогу жить как король, а не как мальчик, ремонтирующий обувь.

Но это безумие. Волшебства не существует. Я просто потерял сознание. Охранник поймал меня и ударил по голове. Я слишком много работаю, не высыпаюсь, нервничаю. Может, это все наваждение?

Я ощущаю на себе мантию, она такая мягкая и теплая, как ни одна из моих вещей. Мне это не привиделось. Я дотрагиваюсь до кармана джинсов. Наушники, которые мне дала Викториана, тоже здесь. Они настоящие. Я вставляю их в уши, но проверить, конечно, не на ком.

Я сильнее прижимаю к себе мантию.

— Я бы хотел оказаться в отеле.

И вот я здесь. Я моргаю. Безмолвный холл ослепляет. Ночной портье заснул за своим столом, его рука все еще на мышке, а на экране открыт такой сайт, который бы не очень понравился руководству. Фонтан выключен, лебеди в своем домике.

Я подкрадываюсь к закрытой клетке с попугаем и снимаю с нее чехол. Если мантия работает, то может и…

— Привет! — шепчу я.

Разбудить птицу получается с нескольких попыток.

— Привет! — наконец повторяет она.

— Э-э… — Я пытаюсь подобрать слова. — Ну, что ты тут делаешь, а, парень?

Тишина.

— Привет! — говорю я.

— Привет! — повторяет попугай.

Ответа нет. Я поправляю наушники, потом пробую снова.

— Эй, если ты не хочешь, чтобы я тебя беспокоил, я не буду. Просто дай мне знать, что ты понимаешь.