Навеселе. Как люди хотели устроить пьянку, а построили цивилизацию - Эдвард Слингерленд

или фиников, и не затрагивает все остальные одурманивающие субстанции. Наиболее заметным среди этих альтернатив является каннабис, обычно в виде гашиша. Особой любовью он пользовался у последователей отчасти еретического направления суфизма, но и широкие слои мусульман относились к гашишу терпимо{106}. Более того, несмотря на теологический запрет, между исламскими культурами традиционно наблюдались существенные различия в строгости соблюдения сухого закона. В большинстве исламских культур потребление алкоголя дозволялось в домашнем уединении, особенно среди элиты, а в некоторых местах в определенные периоды он играл важную роль и в общественной жизни. Один из историков писал: «На протяжении всей истории мусульманские правители и их придворные пили спиртное, часто в огромных количествах и иногда на глазах у всех; примеры нарушения рядовыми мусульманами установленного религией запрета на спиртное слишком многочисленны, чтобы их перечислять… Запрещение исламом алкоголя было постепенным, тяжело идущим процессом, и табу оказывалось довольно относительным, хотя имело вроде бы абсолютный характер: всегда предлагались способы обойти закон и оставался шанс получить отпущение этого греха»{107}. Кстати, исламский мир подарил нам и слово «алкоголь» (от арабского al-kohl), и первые описания процесса дистилляции спирта, а также величайшие примеры поэзии о вине. Прославленный Хафиз Ширази, творивший в XIV столетии, даже заявлял, что пить вино – это и означает быть человеком: «Вино течет в моих венах как кровь. / Учись быть беспутным, быть мягкосердечным – Это намного лучше, / Чем быть зверем, не желающим пить вино и не способным стать человеком»{108}. Если бы запрет алкоголя действовал тогда, как в наши дни – самые популярные мобильные приложения, следовало бы ожидать, что его применяли бы более последовательно.

Другая культура трезвости, заслуживающая упоминания, – это Церковь Иисуса Христа Святых последних дней, представители которой более известны как мормоны. Подобно Мухаммеду, основатель мормонизма Джозеф Смит слегка запоздал со своими запретительными мерами. «Книга мормона» придерживается общехристианского понимания вина как священной субстанции и описывает опьянение, по крайней мере легкое, как истинную радость, одобренную Господом. Мормоны на ранних этапах развития своей церкви свободно употребляли вино во время религиозных собраний и даже сочетали разгоряченные спиртным пиры и танцы непосредственно в храме. Лишь после полученного Джозефом Смитом в 1833 г. откровения – «Слова мудрости» – мормонам было объявлено, что Бог не хочет, чтобы они пили спиртное и напитки с кофеином или курили табак. Потребление алкоголя затем постепенно запретили; полная трезвость стала официальной доктриной только в 1951 г.{109} Справедливости ради стоит сказать, что современная мормонская церковь с впечатляющим пылом соблюдает этот запрет.

Таким образом, представляется, что мормоны – это группа, серьезно относящаяся к исключению обманывающих мозг химических веществ из нашей жизни, что должно было бы дать ей огромное преимущество по сравнению с другими группами. Действительно, мормонская вера весьма успешна. Хотя в последние годы темпы роста числа последователей церкви несколько замедлились, они продолжают опережать общемировой прирост населения, чего нельзя сказать о большинстве религий.

Однако страстный и всеобъемлющий характер борьбы мормонов с психотропными веществами может послужить нам подсказкой об ее истинном назначении. Характерное для «святых последних дней» сочетание запрета кока-колы и кофе с сухим законом не имеет смысла, если главная цель таких ограничений – устранить издержки опьянения. В отличие от спиртного и других наркотических веществ кофеин, казалось бы, приносит только пользу как отдельным верующим, так и всей группе. Согласно легенде, традиция употребления чая появилась у воздержанных в иных отношениях буддийских монахов, потому что чай помогал им выдерживать длительные медитации, и неизвестно, сколько участников движения «Анонимные Алкоголики» смогли бы высидеть их собрания без кофе и никотина. Пожалуй, круговерть современной жизни внезапно остановилась бы без сигарет, кофе и чая.

По утверждению исследователя истории американской религии Роберта Фуллера, запрет психоактивных веществ у мормонов не столько направлен на решение конкретной проблемы со спиртным, сколько является «способом подчеркнуть отличие от других существующих религиозных групп»{110}. Аналогичные аргументы выдвигались относительно исламского отказа от алкоголя, изначально, возможно, помогавшего отделить раннемусульманский мир от пьющих вино культур Средиземноморья и Ближнего Востока, которые его окружали{111}. Запрет вина – очень решительное культурное заявление, служащее мощным маркером принадлежности к группе и дорогостоящей демонстрацией приверженности ей. В случае мормонов возможность отличить себя от остальных через трезвость сочеталась с другими оригинальными обычаями, такими как обязательное двухлетнее миссионерство для всех верующих мужского пола и разрешение крестить давно умерших предков. Вероятно, именно этот комплекс культурно-эволюционных инноваций, а не запрет спиртного как таковой обусловил относительный успех мормонской веры.

В общем, если бы опьянение оказывало в целом негативное воздействие на культурные группы, тогда нормы, препятствующие употреблению опьяняющих веществ, должны были бы стать всеобщими, тем более что культурная эволюция происходит намного быстрее генетической. Однако если запрет алкоголя и подчиняет себе мир, то явно довольно неспешно. Как объяснить провал попыток ввести сухой закон в Древнем Китае и Соединенных Штатах или тот факт, что, скажем, Франция не исчезла с лица земли? Группы, официально запретившие химические одурманивающие вещества, часто допускают их употребление в частной жизни или закрывают глаза, если элита публично предается излишеству. Многие, более серьезно подходящие к запрету опьяняющих средств, например пятидесятники или суфии, заменяют радость опьянения той или иной формой экстаза, обретаемого без помощи химии, скажем говорением на неведомых наречиях или экстатическим танцем. Все это наводит на мысль, что опьянение выполняет жизненно важную функцию в обществе. Вот почему должно возникать сопротивление попыткам уничтожить употребление спиртного в декретном порядке, а в тех редких случаях, когда его по-настоящему исключают, необходимо заполнять создавшийся вакуум.

Разносолы для предков

Древнейшие доступные нам письменные источники – так называемые гадательные кости эпохи Шан – позволяют заглянуть в ритуально-религиозную жизнь Древнего Китая. Цзю (酒, «вино») – этим общим термином обозначается эль[11] из проса, но также, возможно, напитки из дикого винограда и других фруктов – играло в ней очень важную роль, поскольку в священных ритуальных жертвоприношениях ему отводилось особое место. Как отмечает религиовед Пу Мучжоу, хотя во время подношения богам и предкам различные продукты питания сжигались, вино было настолько значимым, что служило синонимом самой церемонии, а иероглиф, обозначающий этот ритуал (奠, диан), напоминает сосуд для вина, помещенный на подставку{112}. Стихотворение из «Книги песен», возможно древнейшего дошедшего до нас китайского литературного памятника, описывает бытовавший в древнем Чжоу ритуал в честь изобильного урожая:

Мы готовим вино и сладкий мед

Как подношение духам – предкам земли и злаков

Вместе с другими священными дарами,

Чтобы благословение сошло на всех{113}.

В центре церемонии – «вино и сладкий мед», которые, видимо, особенно по вкусу духам-предкам. Делались и другие подношения, предположительно всевозможные кушанья, но это трудно установить с точностью: сообщается лишь о спиртном напитке, а затем вскользь упоминается прочее. Это типично для Древнего Китая, где ритуальные празднества и подношения духам вращались исключительно вокруг употребления и жертвования спиртных напитков{114}.

Китайская культура в этом отношении не исключение. На протяжении всей истории и во всем мире алкоголь и другие одурманивающие вещества – кава, каннабис, чудодейственные грибы, табак с галлюциногеном – являются главным подношением предкам и богам, а также центральным элементом как повседневных, так и официальных коллективных ритуалов. Самые впечатляющие изделия, обнаруживаемые в захоронениях элиты железного века в Европе, – это громадные сосуды для питья{115}, а в Египте предки требовали от своих потомков жертвоприношений вином. Во время седер Песах[12] один бокал вина оставляют для пророка Элияу; считается, что он будет разочарован, если явится и увидит на столе перед своим местом лишь сухую мацу. По замечанию Гриффита Эдвардса, автора книги «Алкоголь: самый любимый наркотик в мире» (Alcohol: The World's Favorite Drug), тосты на социальных мероприятиях всегда произносятся под спиртные напитки и, судя по всему, своей