Кольцо с изумрудом - Мэй Макголдрик

– Я не только ужинала с ним.

Взгляд Томаса Болейна стал ледяным.

– Какого черта! Что ты еще натворила?

– Я потеряла девственность, – спокойно ответила она, глядя ему прямо в лицо. – Я теперь не девственна.

Элизабет специально подчеркнула последние слова.

Пораженный, он на мгновение застыл, не находя слов, потом хрипло выдохнул:

– Не лги мне! Этого не может быть! – Томас вскочил из-за стола. – Ты что, за дурака меня считаешь?

Не выпуская ее из поля зрения, он гаркнул охранника:

– Джон! Заспанный оруженосец вбежал в шатер и остановился как вкопанный, в недоумении переводя взгляд с сэра Томаса Болейна на Элизабет в странном наряде и опять на сэра Томаса. Спросонья он плохо соображал.

– Немедленно приведи сюда мадам Экстон!

Заметив, как парень таращит глаза на Элизабет и того и гляди вытащит меч, чтобы защищать своего господина от врага-шотландца, сэр Томас грозно прикрикнул:

– Что смотришь, раззява! Это моя дочь! Раньше надо было смотреть, а не спать на посту! Марш за мадам Экстон! И чтоб мигом!

Оруженосец молниеносно исчез во входном проеме.

Элизабет охватила паника. Надо немедленно что-то делать! Как убедить отца? Ей надо успеть это сделать до прихода тетки. С той у нее не останется никаких шансов. Она знала мадам слишком хорошо. Та не постесняется сама полезть под юбку, чтобы проверить, правду говорит Элизабет или нет. Что же делать? Сейчас или никогда!

Элизабет пренебрежительно фыркнула и решительно повернулась лицом к отцу.

– Взгляните на меня получше! – Она выждала паузу, чтобы убедиться, что отец, уже готовый вернуться к своим бумагам, вновь сосредоточил свое внимание на ней. – Вот я стою перед вами в одеждах вашего врага. Между прочим, ни одна живая душа на турнире не пропустила того момента, когда победитель вручил мне королевский перстень. Думаю, что и вы тоже. И всем известно, что шотландец Эмрис Макферсон ухаживал за мной. Он пригласил меня к себе. И сегодня я пришла к нему. Сама! Никто меня не заставлял. Это могут засвидетельствовать и ваши собственные люди. Я пришла к нему добровольно, и я… отдалась ему.

Элизабет остановилась, чтобы убедиться, что все ее слова производят нужное впечатление.

– Теперь я не девственница. И у меня есть причины радоваться этому. Но вам ведь нужны доказательства? Мне как – представить их вам, или вы будете дожидаться вашу любимую Сэди, которая, как нам обоим известно, гораздо лучше справляется с вашими дочерьми, чем вы сами?

Она вытащила из-за пояса сложенную в несколько слоев косынку и начала ее медленно разворачивать.

– Стой! – сэр Томас едва сдерживал гнев, глаза его налились кровью. – Ты! Да как ты посмела так меня унизить! Как ты могла? Как ты посмела так поступить со мной?

– Ах, как? Любопытный вопрос! И это спрашиваете меня вы – вы, пытавшийся торговать моим телом? И еще говорите об унижении? Но я не предмет торговли! Мое тело не продается! И я сама – тоже! – теперь Элизабет смотрела ему прямо в глаза. Если перед этим ее голос разве что не дрожал от страха, то сейчас она была полна гневной решимости.

– Я поступила так, как считала нужным, чтобы спасти свою жизнь. Теперь я, слава господу, не гожусь для вашего короля!

– Моего короля? – взорвался сэр Томас, стукнув изо всех сил кулаком по столу. – Ты… ты что – встала на сторону этого мерзкого шотландца?

– Конечно! – Элизабет вдруг почувствовала почву под ногами. – Я предпочту быть с шотландцем, чем быть проданной вами похотливому сифилитику!

В диком порыве ярости сэр Томас схватил пытавшуюся увернуться и упирающуюся Элизабет за волосы и, протащив по полу, со всего размаху ударил ее лицом о край стола. Дернув снова дочь за волосы так, что голова ее запрокинулась назад, в припадке безумного гнева он проревел:

– Ты знаешь, что бывает с теми, кто посмел меня унизить?!

– Так убейте меня! – Кровь текла по ее лицу и падала каплями на белоснежную рубашку Макферсона. – Никто вам ведь не указ!

Элизабет с трудом сдерживала подступившие слезы.

– И могу вам признаться – я буду только рада умереть! Хотя такого, как вы, это, конечно, не удивит. Вы уже имели дело с моей матерью, которая была готова умереть, чтобы только не расставаться с вами. Но я, в отличие от нее, готова к смерти хоть сейчас, только бы избавиться от вашего общества!

Элизабет с ненавистью смотрела на отца. Она медленно провела ладонью по своей окровавленной щеке и, не сводя с него глаз, вытерла руку о его камзол.

– Все говорили, она покончила с собой. На самом деле ее кровь – на вас! Это вы виновны в ее смерти! Вы запачканы ее кровью на всю жизнь! Так что вперед, не медлите, убейте теперь меня! Это будет лишь еще один кирпичик на вашей дорожке в ад! Вы убийца! Проклятый убийца!

Внезапно очнувшись, сэр Томас оттолкнул от себя Элизабет. В голове пульсировала боль, он непроизвольно поднял руки и потер виски. Момент расставания с Катрин вдруг ярко встал перед его мысленным взором.

Она тогда остановила его у дверей. В руках у нее был его меч. Она просила убить ее. Сэр Томас Болейн знал, он всегда это знал – Катрин была единственной женщиной, которая действительно любила его. Тогда он со смехом забрал меч из ее дрожащих рук и уехал.

Минуло три года, и однажды служанка, зашедшая в ее комнату, нашла Катрин лежащей на своей кровати с перерезанными венами.

Элизабет стояла в шаге от него. Застаревшая боль, гнев на вопиющую несправедливость, допущенную по отношению к ее матери, по-прежнему наполняли ее сердце. И что были в сравнении с этим горящая от побоев щека и льющаяся по лицу кровь!

– Ну, доставайте же свой меч! – Она, чуть пошатнувшись, наклонилась, чтобы дотянуться до ножен. – Давайте же! Я умру с улыбкой на устах! Смерть предпочтительнее той участи, что вы мне уготовили!

– Убирайся вон! – прохрипел он, отталкивая ее от себя.

Элизабет на мгновение застыла, заметив, что кто-то вошел в шатер. Это были мадам Экстон и посланный за ней слуга-оруженосец. В следующую секунду девушка, не дав никому опомниться, молнией пронеслась мимо них, столкнув по дороге тетку на ящики, громоздившиеся перед дверью.

Прочь! Скорей прочь! Куда угодно, но подальше отсюда! Она помчалась, не разбирая дороги.

– Держи ее! – раздался позади визгливый крик. Элизабет узнала срывающийся голос мадам Экстон. – Скорей за ней, ты, осел!

Зажав рукой кровоточащую рану на лице, Элизабет бежала по проулку между рядами шатров. Позади были слышны голоса ее преследователей: визгливые звуки, что издавала мадам Экстон, чередовались с невнятными откликами оруженосца. Элизабет чувствовала, как сквозь пальцы, прижатые к щеке, сочится кровь, но продолжала бежать, ни на секунду не останавливаясь. Пересекая освещенный проход, она оглянулась назад и увидела, что парнишка нагоняет ее.