Жена напоказ (СИ) - Счастная Елена

Я тихо фыркнула своим мыслям. Экипаж наконец тронулся, вывернул на круговую дорожку у огромного фонтана с рыбками — и ровно в тот миг, когда мы проезжали мимо Ксавье, тот перевёл взгляд на меня.

— Мадам д’Амран! — вырвалось у него, кажется, раньше, чем он успел осознать, что так кричать на весь двор по меньшей мере неприлично. — Постойте! Мари!

Он мигом слетел с крыльца, словно надеялся, что ему удастся остановить карету. Я же послала ему протяжный, наполненный укором взгляд — и откинулась на спинку, запахнув бархатную занавеску на окне.

— Мари! — ещё раз донёсся до меня его отдалённый оклик.

Нет, дорогой Ксавье, так у нас ничего не выйдет!

Глава 4

Всё то время, что Ренельд завтракал и собирался в Жардин, шинакорн пролежал в спальне, беспечно подрёмывая. Видно, ночная погоня за кошкой немало его утомила. Правда, всё же непонятно, откуда эта кошка взялась. Да ещё и так вовремя. Привёз с собой кто-то из гостей?

Теперь Ренельд готов был верить в любую подставу.

— Октав, — окликнул он слугу, уже собираясь уходить. — Ты выяснил, куда пропала мадам д’Амран?

Мужчина, который в это время как раз убирал со стола, резким взмахом руки едва не сбил с подноса чашку.

— Она уже уехала, ваша светлость, — проговорил осторожно, не отвлекаясь от дела.

— А где она была до отъезда?

Октав выпрямился и бодро рапортовал:

— Она ночевала в своей комнате, а утром вышла в сад прогуляться. Они с господином Ксавье разминулись. Зато графиню видела её светлость. Они встретились у мадам Корби.

— В своей комнате ночевала, значит?..

— Совершенно точно, месье, — уверенно кивнул слуга, но при этом коротко глянул на Ренельда, давая понять, что он-то точно знает, где на самом деле мадам д’Амран провела ночь.

— И ты не видел её… хм… перед тем как она отправилась спать?

— Нет, месье. Я был занят внизу, в бальном зале, месье. А потом…

— Я понял. Спасибо.

Значит, тут история та же, что и с Лабьетом. Никто не видел, как Мариэтта просочилась в спальню Ренельда. Никто не встречал его самого на пути туда: были они вместе или пришли по отдельности… И если уж кто-то мог оказаться в его постели, так это Леонора, которая так и крутилась неподалёку весь вечер. И выпить-то на балу довелось не так много — всего один бокал пресловутого амрэ. И как раз в компании этой приятной во всех смыслах девицы.

Тут проступил некоторый подозрительный след всего произошедшего, за который можно было бы зацепиться. Последнее, что чётко помнил Редельд, как в одном из тёмных переходов ночного замка Леонора всё же прильнула к его губам своими, мягкими и на удивление жадными. Они потом ещё куда-то шли, о чём-то говорили… Ренельд проводил её до кареты, которая должна была увезти ещё домой.

А дальше — провал.

Следов магии в комнате теперь совсем не осталось, даже если о том можно было подумать. И как всё это могло случиться, только предстояло понять. Но сейчас уже нет времени гоняться за Леонорой в попытках выяснить, что же знает она о том мутном случае. Да и вряд ли ей нужно знать о Мари. В конце концов, Ренельд обещал, что не станет распространяться об этом.

— Лабьет! — позвал Ренельд пса. — Пора выходить!

Едва не сшибив слугу с ног, пёс промчался мимо него и нетерпеливо завертелся рядом. Спустившись во двор, они сели в карету и спешно направились в сторону столицы. Там, в королевской резиденции наверняка уже должен был поджидать месье Лимиер — главный городской следователь.

Если он попросил о встрече Ренельда, значит, дело нешуточное и не совсем обычное. По другим королевского дознавателя не беспокоят.

Жара сегодня обещала быть просто невообразимой. Карета быстро нагрелась — и только слабый поток ветерка, что врывался в оконца, ещё не позволял подохнуть прямо на месте. В конце концов, Ренельд не выдержал: активировал встроенный в стену повозки охлаждающий артефакт. Он почти разряжен, но до города должно хватить. Лабьет лежал на сидении напротив, вывалив чёрный, с красными прожилками язык. Молчал и о чём-то думал, но его мысли до Ренельда не доносились.

Но скоро непростой путь завершился. Они въехали в кирпично-рыжий Жардин и покатили по мостовой — мимо шумных улиц с открытыми тавернами, небольшими рынками и гуляющими на площади студиозами Академии Санктур. Сейчас у них сессия — и после сложных испытаний милое дело пройтись по солнечным переулкам и зелёным скверам столицы. Каждый дом здесь был хорошо знаком. Но, к сожалению, вид их приносил не только приятные воспоминания, но и напоминал о многих ошибках.

Ренельд отвернулся, устав смотреть на залитый солнцем город.

«Опять?» — вяло спросил Лабьет.

— Что-то вроде того.

Карета свернула в темноватый переулок, над которым между крышами были натянуты полотнища: видно, жителям здешних квартир не нравился слишком яркий свет. Кучер прогнал повозку по узкому ходу. И тут из какого-то закоулка пахнуло едва начавшей рассеиваться магией.

— Стой! — велел Ренельд вознице.

Карета резко остановилась.

«Ты чувствуешь?»

Лабьет заполошно загарцевал на месте, пока ему не открыли дверь.

— Да.

Пёс первым ринулся в сырой проход между домами, в котором, кажется, ничего не было. Может быть, мусор или тупик. Обычная подворотня — в таких порой и случаются самые страшные преступления.

Чем ближе подходили, чем яснее становился след недавно использованной магии. Здесь были перемешаны несколько аур. Одна — более сильная, другая — теперь ослабленная, едва сияющая, но при этом кричащая о помощи.

«Здесь человек, — издалека донёсся голос Лабьета. — Живой».

Ренельд прибавил шаг и скоро тоже добрался до конца этой непонятной кишки с весьма смутным предназначением. На земле и правда лежал человек, слабо шевелился и бормотал невесть что. Он, похоже, вообще мало что видел вокруг, мало что понимал. Но он жив — это уже хорошо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Месье! — окликнул его Ренельд, пока Лабьет бегал вокруг и принюхивался.

Да тут и демоническо-собачьего чутья не нужно, чтобы понять, что дело дрянь.

Незнакомец схватился за голову и неуверенно приподнялся, видно, пытаясь сесть.

— Меня ограбили, месье, — пробормотал он, покачиваясь и надавливая ладонями на виски. — Ограбили…

— Что случилось? — Ренельд попытался заглянуть в лицо мужчины.

Выглядел он вполне себе благополучно. Брюки из плотного льна, под жилетом — лёгкая рубашка и кремового цвета шейный платок, который теперь сбился на сторону.

— На меня напали… Какая-то ловушка, — сбивчиво забормотал незнакомец. — Или что-то вроде этого. Поглотитель ауры. Только светлой. Меня мутит, простите.

Он ещё и извиняться умудряется! Мужчина спешно качнулся вбок — и его стошнило прямо под лапы Лабьета. Тот брезгливо отпрыгнул, послав Ренельду поток ментальных и весьма грязных ругательств. А мужчина — отпрыгнул от него. Прямо так, сидя. Наверное, больно ударившись задом о брусчатку.

— Месье де Ламьер? — тут же озарило его.

Ну да, о королевском дознавателе и его псе из Бездны не слышал, верно, только глухой. Или мадам д’Амран.

Мужчина повернулся, торопливо вытирая рот платком. И в тот же миг Ренельд тоже его узнал: один из магистров Санктура. Ноэль Ливр — преподавал, помнится, теоретическую артефакторику. На другом курсе — детали артефактов. В целом это даже можно назвать удачей — когда он придёт в себя, то, может, сумеет объяснить что-то подробнее. Всё, что успел понять и заметить.

— Магистр Ливр, — Ренельд помог ему подняться. — Как вы тут оказались?

— Как оказался, — в обычной ворчливой манере ответил Ноэль. — Шёл домой после зачёта, — он махнул рукой в сторону улицы. — Решил срезать через один переулок. Хоть он мне и не нравится. Но что-то так устал… Хотел поскорей. И, видно, не там свернул. Иду, и тут как будто на меня упала сеть. Какая удача, что я встретил вас, ваша светлость. Грех Первородных! Что же это такое творится! Среди бела дня…