Смертельные чары - Владимир Колычев

Мало того что лицо залито кровью, на нем еще застыл ужас. Предсмертный ужас. Похоже, перед тем, как пропустить роковой удар, Молодов увидел что-то невообразимо страшное. Уж не принял ли он своего убийцу за оборотня?..

Лодка к берегу пришвартована – в том самом месте, где Федор вчера замочил ноги. Мотор у ялика заглушён, внутри никого.

– Елена Михайловна, вы труп обнаружили? – уточнил он у женщины, которая подняла его с постели.

– Да, на работу ехала, смотрю, лежит кто-то, подошла ближе…

– Когда это было?

– Ну, из дома я в десять минут шестого выходила, пять минут сюда ехала… Да, где-то в четверть шестого… Потом пока до тебя, Федя, добралась…

– Кого вы еще здесь, Елена Михайловна, видели?

– Да никого не видела…

Кровь из раны уже успела впитаться в гальку, да и труп окоченел. Давно убийство произошло, несколько часов назад. И Федор примерно знал, когда это случилось.

Сначала он позвонил Ольгину, затем в райотдел. И еще лично Снегову сделал звонок.

– Старостин, ты что, на утреннюю дойку проснулся? – возмущенно спросил следователь.

– Да нет, уже сдоили. Причем всю кровь… Убийство у нас, Валерий Павлович. Все тот же удар в шею. Как будто осиновым колом ударили…

– Осиновым колом?.. С тобой все в порядке?

– Молодова убили, Голиковой соседа. Мы с ним вчера разговаривали, а сегодня вот… Тут вот лежит, весь в крови…

– В шею ударили? – В трубке было слышно, как скрипнули пружины – это Снегов поднимался с постели.

– Тот же почерк, что и с Голиковым…

– А почему осиновый кол? – Судя по звукам, Снегов начал одеваться.

– Да что-то на мистику вдруг потянуло. Молодов сказал, что оборотня видел, вот на меня и нашло….

Старостин шлепнул себя по лбу ладонью, глядя в жадно распахнутые глаза Елены Михайловны. Совсем забыл, что она слушает его разговор. И надо же было ляпнуть про оборотня…

– Ну, он это в шутку сказал, на самом деле никакого оборотня не было…

Федор попытался отыграть назад, но Елена Михайловна его уже и не слушала. Судя по ее взгляду, она мысленно перенеслась в ближайшее будущее, представляя, как рассказывает историю про оборотня. Дескать, сам Старостин сказал, что это оборотень людей убивает… И ведь поверят ей. Еще как поверят! И пойдут пересуды – раньше вон как хорошо жилось, оборотни только скотину резали, а сейчас вот и за людей принялись…

– Есть у меня тут одна версия, и оборотни здесь ни при чем.

– Что за версия?

– Надо ее отработать. Сейчас Ольгин подскочит, и я поеду…

К Зотовой нужно было ехать прямо сейчас, но Федор даже думать боялся, что будет, если он оставит труп без присмотра. В лучшем случае все вокруг вытопчут, а в худшем – разденут. Народ в Подречной на словах боязливый, а на деле может и раздеть покойника, чтобы глянуть, не растет ли на нем волчья шерсть и хвост.

К счастью, Ольгин появился довольно скоро. На велосипеде примчался. Старостин в нескольких словах поставил ему задачу и отправился к Зотовой.

Антонина жила с мужем и его матерью. Двое детей у нее, семья не бедствует. Дом бревенчатый, на фундаменте стоит ровно, стены снаружи обшиты вагонкой, краска на них еще свежая, а на огороде уже фундамент под новый дом залит. Это хорошо, что мужик вовремя за ум взялся. А вот на его жену случилась проруха, и это плохо.

Антонина во дворе кормила кур. Увидела Федора и пугливо вздрогнула.

– Федя, ты?.. Ой, извините, товарищ капитан! – заигрывающе улыбнулась она.

Все, страх прошел, кураж появился. Баба она бойкая, на язык острая.

– А ты думала кто?

– Да не думала… Смотрю, кто-то в форме… Ты чего такой смурной?

– А ты не знаешь?

– А я должна знать? – Антонина смотрела на него с веселым удивлением, но и растерянность во взгляде присутствовала. Чувствовала она за собой вину.

– Муж в Москве?

– В Москве.

– И как ты без него, не скучаешь?

– Это ты о чем, Федя?

– Да вот разведка донесла, что ты с женатым гуляешь.

– Врут! – побледнела Зотова.

– Да ты не переживай, это тайна. Леша ее в могилу унес…

– Леша?!

– Ты же знаешь, что с ним случилось? – жестко спросил Старостин.

– Что? – совсем сошла с лица Антонина.

– Ты сегодня с ним ночью должна была встречаться…

– Э-э… Ты что-то не то говоришь…

– И в субботу ночью ты с ним встречалась. Кого вы там на берегу видели, от кого убегали?.. Если я тебя на допрос вызову, вся деревня узнает.

– Федь, я здесь ни при чем! – Антонина крепко вцепилась ему в руку как будто для того, чтобы удержаться на ногах. А может, и правда ослабли у нее ноги.

– Пошли, расскажешь…

Федор провел ее к своей машине, помог сесть.

– Юрка меня убьет! – приложив ладони к груди, взывающим к пощаде голосом проговорила она. – Если узнает, что я там была, убьет!

– Где ты была?

– Ну, на речке… Леша меня в двенадцать ждал, а я в половине пришла. Свекровь никак не ложилась, а я не могла уйти, пока она не заснет… Он ждать меня должен был. Ну, я прихожу, а он лежит. Кровь хлещет… Я в шоке! Бегом назад!

– Никому ничего не сказала?

– Нет, конечно! Вопросы же будут, что я ночью на речке делала, а оно мне надо?

– Будут вопросы, Тоня, обязательно будут… Кровь, говоришь, из раны хлестала?

– Ну да! Много крови!

– А возле трупа кто был?

– Никого! Честное слово, никого!

– А может, все-таки был? Скрывать уже поздно, все равно ты «засветилась»… Хотя шанс еще есть. Убийца в шейную артерию попал, а это значит, что он сам в крови. Может, он еще отмыть ее не успел. Если я его по горячим следам возьму, тебе даже показаний давать не надо будет. Кровь будет доказательством, а не твои показания… А иначе придется давать показания под протокол, и муж обязательно узнает…

– Федь, я тебя понимаю! Но не было никого! Вот тебе крест!

– Тонь, ты комедию мне здесь не ломай. Все очень серьезно. Человек убит. Даже два человека. Один убийца на двоих. И если ты поможешь мне его найти, никто не узнает о твоих похождениях, если нет, то все пойдет своим чередом – допросы, явки, а это все на виду. Сам я говорить ничего не буду, но ты же знаешь, какой у нас народ… Вот я к тебе приехал, уже пересуды начнутся, – предостерегающе качал головой Старостин.

– Федь, ну зачем ты так? – с укором взглянула на него Зотова. – Ты же знаешь, как я к тебе отношусь!

– И я к тебе хорошо отношусь и сплетни распускать не собираюсь. Говорю же, все своим чередом пойдет…

– Не видела я никого! Честное слово, не видела!

– А когда в субботу с Молодовым встречалась, кого видела?

– Где видела? Кого?

– Вы у пляжа в лодке были, а кто-то на пляж пришел, на левый берег поплыл.

– Ну да, было такое…

– Молодов не местный, он тут никого не знает, зато ты всех знаешь. Кто это?

– Так темно было…

– Молодов сказал, что это оборотень был. И не раздевался он, а шкуру снимал…

– Да ну, слушай больше!

– Обычный человек был?

– Обычный. Только кто, не знаю…

– Может, братец твой?

– Кто, Вадик? Шутишь? Да он в это время уже на ногах не стоял! Я ведь к нему сначала пошла…

– Так, здесь притормози. Когда это сначала?

– Ну, сначала к Вадику пошла, а потом к Леше. К Вадику для отвода глаз, ну, будто я к нему ходила, а не на… свидание…

– А он пьяный был?

– Говорю же, в дрова. Ну, я повернулась и ушла.

– А он за тобой?

– Как он мог за мной, если на ногах не стоял?

– Всякое бывает… А вчера ты к нему заходила?

– Заскочила по пути…

– А он за тобой?

– Да нет…

– Пьяный он был?

– Ну да.

– Но за тобой не пошел?

– Нет.

– А может, пошел?.. Может, вы с ним на пару что-то замутили?

– Что замутили?

– Ну, лоха развести…

– Да ну тебя! Какого лоха! Не было ничего такого! – как-то уж слишком наигранно возмутилась Антонина, чем укрепила Старостина в его подозрениях.

– Руку давай!

Федор обжал пальцами ее запястье, защелкнул на нем один браслет наручников, а вторым пристегнул к наддверному держателю.

– Эй, ты что делаешь? – взвыла она.

– То и делаю.

Мобильный телефон давно уже не роскошь, а средство связи. Антонина могла позвонить брату, всполошить его, именно поэтому Федор не стал оставлять ее без присмотра и взял с собой.

Вадим Востриков жил в маленьком бревенчатом доме на окраине деревни. От бабушки эта избушка ему досталась. За домом ухаживали его родители, покрасили недавно, забор подправили, траву выкосили. Снаружи – все хорошо, а внутри – бардак.

На столе в светелке – недопитая бутыль самогона, пустая банка из-под огурцов, жалкие остатки сала, сухие корки хлеба. Резкий запах табачного дыма и перегара. Сам хозяин этого вертепа лежал на полу и спал пьяным сном, подложив руки под голову. Видно, с дивана во сне свалился…

Все бы ничего, но на его грязной футболке Старостин заметил бурые пятна, а на руках – засохшую кровь.

Наручников у него больше не было, но руки можно связать и ремнем.

Проснулся Востриков уже после того, как Федор связал его и обыскал. Дернулся, дрыгнул ногой, но быстро понял, что бесполезно это. Впрочем, будь его руки свободны, он все равно ничего не смог бы сделать, потому что слишком уж тщедушный на вид, такое ощущение, что изнутри высохший. Драться он умел, но не очень. А вот ножом ударить мог – как в открытом столкновении, так и в спину исподтишка. Но не было при нем ничего такого.