Его нежная птичка - Марина Сумцова

Сразу же бросаюсь в коридор, к ключнице, и проверяю, всё ли там на месте. К счастью, среди разных связок обнаруживаю автомобильный брелок и расслабляюсь. Ненадолго, ведь пешком он может попасть в неприятности, а я совсем не хочу быть причиной его синяков. Всё же на улице сейчас много уже подвыпивших компаний.

На душе погано. Ощущаю себя лисой из сказки, которая влезла в лубяную избушку и захватила её. Тут примерно так же. Только вместо зайки — бородатый мужчина, которого, как оказалось, тоже можно выселить. И очень даже легко.

Буквально за десять минут до полуночи, когда я лежу на диване и смотрю в потолок, входная дверь громко хлопает.

— А чего это ты лежишь? — удивляется мужчина.

Ну да, действительно, чего это я? Надо же день и ночь прибирать, полы мыть и рубашки гладить? Или готовить ещё миллион салатов, от которых он будет кривиться? Злюсь на всё вокруг и неспешно сажусь на диване. Я понимаю, что Дима ни в чём не виноват, и это обычный вопрос, но до чего же неприятно такое слышать именно сейчас!

И ведь даже высказать ничего не могу. Во-первых, просто боюсь. Нет, не того, что меня выгонят — это самое меньшее из зол. Наверное, я настолько привыкла к жизни с дядей в старом деревенском доме, что и толком не надеялась оттуда выбраться, а сейчас жду возвращения, ведь идеально не бывает. Принцев не существует. Мне просто страшно, что Дима может одуматься, и я больше его не увижу. Нелепо как-то, знакомы всего три дня. И мне самой стыдно за эти чувства.

Да и во-вторых, характер у меня излишне мягкий. Никогда не умела постоять за себя. А уж высказывать недовольства спасителю — верх неуважения.

— Ты ещё не ела? — Дима садится на край дивана и косится на меня с подозрением. От него веет морозом, щёки розовые, а ресницы, брови и борода чуть мокрые от растаявшего инея.

— Вас ждала, — отвечаю спокойно. Стараюсь не показывать радость, что он всё же вернулся до полуночи. Успел! И одновременно злюсь: зачем было уходить? Для чего? Неужели ему так необходим был перерыв?

— Представляешь, — Дима начинает накладывать себе салат в тарелку огромной кучей с таким наслаждением, что сердце замирает, — мне друг позвонил, приглашает приехать к нему в гости.

Сердце замирает и начинает колотиться с бешеной скоростью. Ладошки потеют, и мне хочется их вытереть о платье — правда я быстро бросаю глупую затею и беру для этого приготовленные салфетки.

Неужели мы поедем к его друзьям? Это ведь важно!

— Так что завтра с утреца рвану к нему. Не знаю пока как надолго, может, на пару деньков. Или подольше задержусь. Кто знает, как там пойдёт, — он жуёт салат, а с моего лица медленно сползает улыбка. — Мы, наверное, и на рыбалку сгонять успеем. В общем, когда обратно — не знаю. Так что нам с тобой завтра с утра надо будет разобраться с оплатой твоих услуг, деньгами на продукты и всякими мелочами. Но это потом. О, давай телек включим, там сейчас речь.

Он болтает и болтает, а мне всё больше хочется уйти в свою комнату, залезть под одеяло и пролежать там пару недель.

Значит, оплата услуг и ничего больше. Больно, но честно.

* * *

Дима весел и бодр, пьёт сок и с улыбкой смотрит в телевизор. Под бой курантов мы чокаемся, желаем друг другу хорошего года и в тишине принимаеся за еду. Салатница быстро пустеет, самое время расходиться по комнатам. Признаться, мне тоже хочется уйти, дать волю эмоциям и немного поплакать.

Я не глупая и понимаю, что не нужна Диме, но ведь так хочется обмануться и хоть раз в жизни почувствовать себя действительно значимой для кого-то. К сожалению, не с ним. Он ведь сразу дал понять, что ничего “такого” не подразумевает, просто работа. А я после совместного похода по магазинам и изнурительных примерок одежды поверила в сказку.

Дура! Какая же дура!

И почему только он так смотрел на меня, когда я выходила из примерочной показываться? Странно улыбался, просил покрутиться. У него будто раздвоение личности! Разве так бывает? То горячо, то холодно. Или я просто придумываю всё?

Судя по всему, действительно придумываю, потому что сразу после еды мы оба со скупыми неловкими улыбками обмениваемся подарками, и мужчина уходит к себе, сухо желая спокойной ночи. Даже в пакет не заглядывает, просто забирает его и скрывается за дверью.

В красивой обёртке с ёлочками находится телефон. Дорогой подарок для домработницы, но Дима наверняка просто хочет, чтоб я постоянно была на связи. Да и при необходимости всегда проще позвонить, а мой старый мобильный, который валяется в рюкзаке, разбит вдребезги после обморока.

Конечно, я аккуратно открываю коробку, хоть и боюсь сломать гаджет — он совсем новенький. Первым делом я вставляю симку, включаю телефон, быстро настраиваю и лезу в интернет, чтоб понять, сколько стоит чудо-агрегат.

Не так уж много. Значит, действительно для работы выдал.

От этого осознания хочется выть и лезть на стену. Глупо думать о подобном, но я всё равно размышляю только об этом. Убираю со стола, мою посуду, подметаю пол и постоянно мыслями возвращаюсь к тому, что глубоко в душе всё ещё ожидаю чего-то иного.

— Успокойся, Алиса, — бурчу себе под нос, оттирая сковороду. — Ты ему не интересна, особенно с такой фигурой.

Надежда умирает последней. Я понимаю, что Дима всего лишь помогает мне как бездомному животному. Понимаю, что едва ли смогу привлечь такого мужчину. Но он первый, в чьей компании мне спокойно и легко. Не приходится думать о том, куда он кладёт руку, как смотрит или на что намекает. Почему-то именно ему я верю, хотя к большинству обычно отношусь очень настороженно. А тут даже в машине тонкий голосок внутри, который обычно подсказывает бежать, молчал. И сейчас молчит. Рядом с Димой этого голоса нет.

Может, это какое-нибудь расстройство? Не мог же он мне просто понравиться! Бородатый, с полярным настроением, да ещё и разница в возрасте огромная. Да и неправильно это.

Вот только в моей жизни всегда всё происходило через одно место, поэтому исключать нельзя ничего. Хотя я пока не могу понять своих чувств. Перемены слишком необычные и резкие, внутри ядрёный коктейль из эмоций, и всё смешивается в одну сплошную несвязную кутерьму.

До утра кручусь в кровати, смотрю в потолок и думаю о том, что будет.

Позовёт ли Дима меня