Тропинкой человека - Евгений Щукин

Раз! Правый кулак врезался в скулу «родителя». Два! Бить отправился левый кулак.

Угу, отправился. Я как-то говорил, что могу согнуть гвоздь-сотку? Пока планировал над мостовой, пришел к выводу, что этот тип гнет их пачками. Никак не меньше. Так что, атакуя «отца родного» я мм… слегка поторопился. Что ж, и логика иногда бывает безрассудной.

Шлепок тела оземь. В нос сразу набилась всякая дребедень. Неприятно…

Вампир сиганул следом — мне на спину. Сдавил руками шею. Наращивал силу постепенно, даже не напрягаясь, давая прочувствовать собственную беспомощность.

В стороне — сильно шатаясь, поднялся на ноги студент. Огляделся. Не отрывая взора от развернувшейся перед ним картины, попятился. Пожалуй, на его месте я поступил бы точно так же. Да и на своем — тоже. Если б дали.

Давление на шею ослабло. Перевернув меня на спину, монстр оскалил клыки. Медленно, давя немигающим взглядом, наклонился. Я ответил оптимистичным «Хх…»; задергался, изо всех сил пытаясь освободиться. Проще свернуть локомотив! Наконец я додумался и дрожащим перстом указал за спину мучителя.

Он соизволил оглянуться. Там, открыв в страхе рот, ежесекундно оглядываясь на нас, торопился прочь бледного вида паренек. Кому — паренек, а кому — законная жертва. Но, может, свидетеля оставлять не захотел.

Словом, меня он отпустил. Разворачиваясь, поднялся и — прыгнул.

Я не стал дожидаться развязки. Перевернулся на живот и — сначала на четвереньках, потом на своих двоих — дал деру.

Все темные места, все закоулки сегодня были моими. Я боялся. В каждой тени, в шорохе, услышанном рядом, я видел знак преследователя, только и ждавшего, когда я подойду ближе. Чего гоняться, утруждать себя погоней?

Я все время прятался, высматривал из своей засады: кто-то пройдет мимо? Потом петлял, чтобы сбить с толку возможную погоню. Прятался снова.

Потом уже просто бежал. Торопил себя: быстрее, быстрее. Куда угодно, хоть в церковь. Ее же обходит нечистая сила? В церковь…

Мало-помалу страх начал отпускать. Последние сотни метров я прошагал, почти не озираясь. Благо звон колоколов разносился на всю округу. Их звучание придавало мне уверенности, так что ближе к зданию церкви я успокоился.

Одно из двух: либо слухи врут, либо я к нечистой силе пока не причислен — приблизиться удалось без малейшего, даже самого слабого, усилия.

Скажу больше, колокольный звон показался мне более притягательным, чем когда-либо раньше. Пока я медленно шел к Храму, душа купалась в этих звуках.

Не так уж я и безнадежен. Совсем не безнадежен. Разве я исчадие Ада? Я — Светлый. волей судьбы оказавшийся в чужом теле. Очень мощном теле… Если использовать его возможности с умом…

Сначала нужно войти внутрь. Помолиться. Или просто постоять, наполниться церковной атмосферой, величавым духом Служения.

Голод? А что голод? Что его сила против духовности? Да, внутри — люди. Да, это возможные жертвы. Но разве в святилище кто-то поднимет на другого руку? В памяти всплыл монстр у библиотеки…

Кто-то, может, и подымет, но не я. Я не такой. Не смогу. Не здесь.

Медленно, прислушиваясь к собственным ощущениям, я поднялся по ступеням крыльца. Говорят, один раскаявшийся грешник дороже ста праведников. А я еще и нагрешить не успел. У меня все получится. Обязательно получится. Стопроцентно.

Я взялся за дверную ручку. И не смог открыть дверь.

Глава 8

Вторая попытка.

Безуспешно — дверь словно влилась в косяк. Неужели кто-то так хлопнул, что даже мне не открыть? Это ж как обидеться надо?!

Я напряг мышцы…

Ничего я не напряг: тело просто отказалось подчиняться. По крыльцу можно перемещаться — сколько угодно, а вот войти — не судьба!

Дверь отворилась. Пятясь, из храма вышли две женщины. Перекрестились и пошли своей дорогой.

Глядя им вслед, я поднял руку. Поднять получилось, но вот наложить крест на родного, чудного, бесконечно любимого Иннокентия Михайловича кисть отказывалась напрочь. Плохой бы из меня получился священник.

Интереса ради я спустился с крыльца, попробовал осенить себя знамением еще раз: вдруг способность это делать возрастает пропорционально квадрату… э… говорила мама: учи физику!

Пропорционально или нет, но эффект оказался нулевым.

Что ж теперь, уходить? Уходить я не собирался. Куда мне идти? Прятаться в какой-нибудь импровизированной каморке? Уж лучше разобраться сразу!

Рисуя многочисленные круги подле крыльца, я выжидал. Цеплялся за надежду страстно, как если бы в церкви, в ней одной оказался скрыт смысл моей жизни! Впрочем, так оно и было.

…Колокола замолчали. Как глухо, пустынно стало вокруг! Словно… смолкла симфония уверенности, мудрости, братства…

Люди стали покидать храм. Человек за человеком они выходили из отворенных дверей; многие оборачивались, крестились; иные — шли так — но с умиротворенным лицом. Неторопливо расходились в разные стороны; каждый — по своим делам. И чем больше их появлялось на крыльце, тем ближе я подбирался к входу. Если не пройти, то хотя бы — заглянуть внутрь!

Теперь прихожане шли сплошным потоком. Скромно притулившись в стороне, я покорно дожидался благоприятного момента. Еще немного, чуть-чуть подождать, чтобы не толкаться…

Задумываться над словосочетанием «благоприятный момент» я стал лишь тогда, когда поток выходящих людей внезапно прекратился, оставив меня один на один с закрытой дверью. На нее-то я и воззрился с непередаваемой тоской.

Ко мне тут же подошел какой-то мужчина, протянул горстку мелочи. Улыбаясь, я решительно замотал головой:

— Нет, спасибо.

Мужчина пожал плечами и спустился с крыльца. Там его взяла под руку терпеливо ожидавшая дама. Негромко переговариваясь, они ушли.

Лелея робкую надежду, я шагнул вперед, вновь потянул ручку. Безрезультатно. Пришлось отойти. Вздохнув, я приготовился ждать. Рано или поздно выйдет кто-нибудь еще. На этот раз я успею. Шагну, наваливаясь на дверь всем телом, чтобы хоть здесь взять вверх, если тело снова поразит оцепенение. В конце концов, я чист. Безгрешен. У меня все обязательно получится. Должно получиться.

Я упрямо сжал губы. Я все равно это сделаю. Надо только подождать. Задумчиво разглядывая рисунок на двери.

Ожидание было недолгим. Храм отворился и на пороге возникла фигура Служителя.

Сам священник меня интересовал мало. Я же не встречи с ним искал — гораздо интереснее было войти в помещение, которое скрывалось за его спиной. Вот только… это никак не удавалось сделать. Мало того: я вдруг обнаружил, что смотрю прямо в пристальные очи святого отца.