Обратный билет - Энн Мэтер

Росс тоже вышел из машины, высокий, темный, угрожающий. Ни один мускул не дрогнул на его каменном лице, когда он говорил о неполноценности своей дочери.

— Так что же? — повторил он. — Каким образом это оказалось у Люси? — Он указал на рисунок.

Тамара вздохнула. На ее виске напряженно билась нервная жилка.

— Когда я увидела ее в коттедже, тогда и оказалось! — Она пожала хрупкими плечами. — Она была скованной, не хотела даже подходить ко мне. Я подумала, что она одна из деревенских девочек…

— Она и есть одна из них.

— Вы понимаете, что я хочу сказать! — воскликнула она с дрожью в голосе. — У меня был мой альбом для эскизов, и я сделала этот легкий набросок просто так, чтобы она смогла себя узнать. — Она отвернулась. — Ей, кажется, это понравилось. Она вырвала его из альбома и спрятала в карман.

— И с тех пор она с ним не расставалась, — сказал он, засунув руки в карманы своей автомобильной куртки.

Тамара взглянула на него. Ей трудно было не смотреть на него и не менее трудно — выдерживать его взгляд. Он был единственным мужчиной, который так действовал на нее. Он не был красив: слишком резкие, слишком суровые черты лица портили его. Но он был привлекателен, а загар еще больше подчеркивал в нем какой-то налет чужеземности. Неудивительно, что Вирджиния прибегла ко всем возможным уловкам, чтобы заставить его отказаться от своей свободы. А может быть, она боялась, что он поступит с ней так же, как когда-то с Тамарой?

— Ну что, это все?

Росс пожал своими широкими плечами:

— Нет, это не все. Моя мать хочет повидать тебя. — Он произнес это неохотно, так неохотно, что Тамара почти услышала яростный спор, который разгорелся, когда Бриджит Фалкон высказала такое желание.

— Да что вы? — произнесла она, сумев придать своему голосу холод и незаинтересованность. — Тогда, если она знает, где я живу, почему не придет повидаться со мной?

Росс презрительно посмотрел на нее:

— Все изменилось, мисс Шеридан, и вам это прекрасно известно. Моя мать прикована к креслу на колесах. Несколько лет тому назад у нее был удар, и врач говорит, что она останется в параличе до конца своих дней.

Тамара, пораженная, прижала ладони к своим щекам, возглас ужаса застрял у нее в горле, но она хотела во что бы то ни стало не дать Россу увидеть, что он все еще может причинить ей боль. Кусая дрожащие губы, она глухо произнесла:

— Вам это просто нравится, не так ли, Росс? Специально заманивать меня в ловушки, а затем оставлять без всякой поддержки! Почему вы делаете это? Какие у вас причины меня ненавидеть? Я не виновата, что у вашей дочери такой недостаток, я не виновата, что у вашей матери паралич! — Голос ее сорвался, и она отвернулась от него, стараясь унять бивший ее озноб.

Росс больно схватил ее за плечи и резко развернул лицом к себе.

— Разве не ты виновата во всем?! — воскликнул он в бешенстве.

Тамара вывернулась, стараясь освободиться. Начался дождь. Все вокруг занавесила мелкая противная морось.

— Вы сошли с ума! — горько воскликнула она. — Вы предпочли жениться на Вирджинии, но поторопились! — Она отвернулась.

— Поторопился с женитьбой? О чем, черт возьми, ты говоришь?

Тамара покачала головой:

— Ни о чем, ни о чем! Послушайте, уходите! Я не хочу вас больше видеть!

Росс шагнул к машине.

— Идем, — сказал он, — я отвезу тебя назад.

Тамара, не отвечая, бросилась стремглав вниз по дороге, к деревне. Россу нужно было развернуть машину, а она, если бы ей удалось добраться до тропинки, шедшей через поле, могла добежать до церкви коротким путем. Это избавило бы ее, наконец, от необходимости терпеть скверный характер Росса.

К несчастью, дождь разошелся не на шутку, и она с трудом различала дорогу. Вдруг каблук ее подвернулся, Тамара споткнулась и упала на землю прямо перед приближающейся машиной. Росс притормозил рядом с ней, обрызгав с головы до ног грязью. Она почувствовала, как в глазах ее закипают горячие слезы, не столько от гнева, сколько от унижения.

Росс вышел, обошел машину и довольно бесцеремонно поставил Тамару на ноги. Затем он внимательно оглядел девушку, ее залитую грязью одежду, мокрые пряди золотых волос, жалко свисавших по обеим сторонам лица. Слабая улыбка тронула углы его губ, и Тамара почувствовала, как в ней, в ответ на это его сочувствие, поднимается волна бешенства.

— Я ненавижу тебя, Росс Фалкон! — закричала она пронзительно. — Уходи! Уходи! Оставь меня в покое! Это твоя, только твоя вина! Если бы не ты, меня бы здесь не было! Не смотри на меня — я выгляжу ужасно!

Тамара больше не могла сдерживаться, слезы потекли по грязным щекам, она вытирала их ладонями, еще больше размазывая по лицу, стараясь справиться с собой.

Удивительно, но выражение лица Росса изменилось — его глаза потеплели, и почти ласково он произнес:

— Извини, Тамара, это моя вина. Я должен был убедиться, что ты села в машину. Но я даже представить не мог, что ты сделаешь подобную глупость!

Тамара с бешенством взглянула на него.

— «Сделаешь подобную глупость!» — передразнила она. — Ты, может быть, думаешь, что я жалею о том, что сделала? Ты ошибаешься! Я не сяду в твою машину даже, — она перевела дыхание, — даже если мне придется ползти домой по грязи!

Некоторое время Росс молча смотрел на нее, потом пожал плечами, обошел свой автомобиль и сел за руль. Он включил двигатель и, так и не сказав больше ни слова, отъехал, предоставив Тамаре под дождем возвращаться в дом священника. Тамара растерянно смотрела ему вслед. Росс фактически поймал ее на слове!

Вытерев глаза, она пошла, сначала медленно, а затем быстрее, потому что совершенно промокла под дождем. Она шла по тропинке через поля, молясь, чтобы никто ее не видел, и, наконец, без новых приключений достигла своей цели.

Миссис Лири готовила обед, когда вымокшая до нитки Тамара вошла в кухню и остановилась у двери.

— Господи Боже! — воскликнула она пораженно. — Что с вами такое?

Тамара покачала головой.

— Можно мне принять ванну? — спросила она. — Как видите, я очень неудачно упала в грязь и насквозь вымокла под дождем.

Миссис Лири кивнула:

— Ну конечно. Почему бы нет? У меня все утро грелась вода в котле, но боюсь, что вам придется носить воду наверх самой. Отца Донахью нет дома, а мне, вы знаете, после операции нельзя носить тяжести.

Тамара вздохнула:

— Да-да, миссис Лири. Я все сделаю сама.

И все же, после того как она перетаскала наверх почти дюжину полных ведер, Тамара вконец обессилела. Подумать только — оставить свою квартиру в Лондоне, со всеми современными удобствами, и поселиться в деревне, где самый обычный водопровод невиданная роскошь! Она просто сошла с ума!