Дверь - Марина Калюк

Клара, в очередной раз заглянувшая в комнату несколько минут спустя, тут же отметила перемены, нетронутые пирожки и… Ей это не понравилось. Надо было принимать срочные меры. И она пошла к милорду. Если кто и мог принять надлежащие меры, так это лишь он.

– Милорд, – поздоровалась она с завтракавшим хранителем.

– Клара, – кивнул тот, дожевывая. – Что случалось? Давно не видел тебя такой серьезной.

– Не могу сказать что именно, но что-то явно случилось. Вы вчера не ссорились с Найларой? Она уснула, едва вы ушли.

– Нет. Ужин прошел прекрасно.

Мужчина отложил еду и откинулся на спинку кресла, скрестив руки на груди.

– Странно…

– Что именно?

– Найлара уже проснулась, застелила кровать сама. Я ночью пирожки оставила. Ни одного не взяла. И воды не пила тоже. Слишком резкая перемена. Словно, книжку закрыла…

– Что-то быстро… Или перешла в режим жесточайшей экономии… Слишком рано… Она завтракала?

– Нет.

– Принеси завтрак на двоих. Я сейчас приду к ней.

– Милорд, – кивнула женщина и ушла.

Алан какое-то время сидел молча. Клара была права. Слишком резкая перемена. Интересно, что заставило ее опять перейти к защите? Все говорило о том, что Найлара вновь создавала иллюзию самодостаточной женщины. Но почему? Вчера у нее было много работы, как у хранителя, и реакция была соответствующая, но сутки на восстановление – это слишком мало. Да и не похоже, чтобы она успела восстановиться. Тогда что же? Вспомнила, что они собирались подписать трудовое соглашение? Документы должны быть уже готовы, но вчера ему было не до этого. Да и ей тоже. Впрочем, если они будут подписанны еще через неделю – ничего страшного. Как и вечеринка по случаю сделки. Чтобы организовать ее на этой станции и полдня хватит, а делегация подождет, лишний день потратит на местные развлечения. Потом будет, что другим рассказать. Так в чем же дело? И чего он занялся гаданиями да предположениями? Тоже нашел развлечение… В таких случаях подобное занятие – худшее, что можно придумать. Лучше всего пойти и спросить у первоисточника. Такое надо знать точно, а думать и предполагать вредно. И он пошел спрашивать.

Когда Найлара, уже чистая и одетая, вернулась в комнату, на столе был завтрак на две персоны. Причем вторая персона сидела в пол-оборота к столу и листала какие-то бумаги.

– Доброе утро, Алан.

– Доброе утро, Найлара. Сегодня ты рано проснулась.

– Кто рано встает, тот больше успевает, – отмахнулась женщина, упаковывая грязные вещи. Затем она села за трюмо и принялась наносить макияж и делать прическу.

– Это так обязательно?

– Ты о чем?

– О макияже, прическе…

– Да. Я не у себя дома и надо соблюдать правила.

– Вчера ты без этого прекрасно обходилась.

– Вчера был выходной, а сегодня будни. Если тебе неприятно смотреть, то можешь зайти позже. Я собиралась поесть в столовой.

– Извини, что нарушил твои планы да еще без предупреждения… Я лично надеялся, что твои выходные продлятся еще несколько дней.

– Хорошо бы, но работа есть работа. И так вчера провалялась… вместо подписания соглашения и всего остального.

– И правильно сделала, что провалялась. Когда бы не были подписаны документы, это ничего не изменит. Ты уже несколько дней числишься на новой работе…

– И это законно? Ты уверен? – женщина повернулась к собеседнику и внимательно посмотрела на него в упор.

– Да. Я точно знаю. И адвокат тебе это подтвердит, – тот спокойно выдержал ее взгляд.

– Тем более пора заняться работой. Я сюда приехала работать, а не бока отлеживать.

Алан закрыл глаза и замотал головой из стороны в сторону.

– Как бы я хотел, чтобы ты еще недельку-другую бока поотлеживала…

– А что потом бы я делать стала? Мышцы дряхлеть начинают через три дня, а потом попробуй приведи их в форму. Все хорошо в меру. Я свою меру безделья выбрала.

– Как жестко… Так нельзя… – он смотрел на нее прямо, задумчиво.

– Так надо. И только так.

– Сколько еще ты так продержишься?

– Сколько надо – столько и продержусь. Как обычно… – женщина отвернулась и продолжила наносить макияж.

– Сколько надо… Найлара, родная, давай попробуем иначе? Я же вижу, что тебе тяжело так…

– Ишь, какой глазастый выискался… – собеседница недовольно дернула плечом.

– Выискался. Пожил, насмотрелся, да и не только это…

– Сначала на работу возьми, – отрезала та, закончив с макияжем и прической. Губы красить она воздержалась. Щас же есть надо будет. Встала, не спеша подошла и села напротив гостя. Он закрыл папку и положил на край стола, повернулся к ней.

– И все же. Давай попробуем иначе…

– Зачем?

– Затем, что иначе будет лучше.

– Откуда такая уверенность? Я за свою жизнь многое пробовала, и это оказался лучший вариант.

– Согласен, но это лучший вариант из расчета лишь на твои силы и твои ресурсы. Я же предлагаю попробовать другой вариант из расчета на другие ресурсы и с привлечением других людей. Скажи, тебе было плохо эти дни? Тебе не понравилось, что Клара приносила тебе еду? Тебя утомили ужины со мной?

– Да нет… Все хорошо. Это очень удобно и приятно, но…

– Но?

– Да. Но. Но мне это не по карману.

– Зато это по моему карману.

– Твой карман – это твой карман. Я живу по средствам своего кармана. Твой карман…

– Мой карман желает потратиться на тебя, – Алан улыбнулся ей, как только мог ласковее.

– Потратиться? И во что мне это обойдется?

– В возвращение долга. За эти несколько дней ты сделала для меня столько, что я и посчитать не могу сразу, а быть должным тебе – это уже слишком для моего кармана.

Алан чувствовал себя загнанным в угол. Даже не столько в угол, сколько в тупик. Сказать ей все? Прямо сейчас? Выдержит ли? И его интуиция, и дверь молчали, а он так нуждался в их подсказке, совете. Он видел, как это женщина быстро приводила все свои защитные системы и оборонительные сооружения в полную готовность к грядущей атаке. Она опять была готова и к труду, и обороне. Совершенно готова. Но куда ей это? Ей отдыхать надо, сил набираться. Мужчина был в ужасе от такой готовности, в ужасе от того, до чего довела эту женщину многолетняя необходимость рассчитывать лишь на свои силы и возможности, постоянно быть готовой к нападению, постоянно защищаться. Почему так вышло сейчас значения уже не имело. Сейчас было важно изменить ситуацию, а вот как это сделать оставалось загадкой.

– О чем ты? Что я сделала за эти дни? – в голосе звучала не только и не столько настороженность, сколько требование, приказ объяснить все.

– Мне никогда так не было хорошо в обществе с женщиной, как с тобой эти дни. Для меня это очень важно и необходимо. Мне это нужно для восстановления сил. За пару дней я пришел в себя больше, чем за несколько предыдущих лет. И это исключительно твоя заслуга. И я прожил и знаю достаточно, чтобы увидеть, что ты сама нуждаешься в восстановлении сил. Вся эта твоя самостоятельность, самодостаточность – лишь ширма, иллюзия, защитная реакция. Тебе нужна помощь, но раньше, когда ты просила ее, тебе либо отказывали в ней, либо запрашивали такую цену, что лучше бы отказали. У тебя нормальная реакция в ответ на такое, но я предлагаю другое.

– Другое ли?

– Другое. Я предлагаю тебе воспользоваться тем, чем пользуюсь сам для восстановления сил. Предлагаю и дальше пользоваться тем, чем ты пользовалась эти пару дней. Взамен я прошу лишь то, о чем говорили раньше. Руководство проекта и общение.

– И даже готов такие деньги заплатить, – засмеялась та, вспомнив про обещанный оклад.

– Каждый труд должен быть оплачен.

– Не слишком ли много для такой должности?

– Для должности может и много, а вот для тебя – явно мало, – теперь он тоже улыбался.

– Это настораживает…

– Знаю, но тут я бессилен. Найлара, я очень хочу, чтобы ты остались в моей жизни. Причем, я даже воздержусь настаивать на определенном месте. Решай сама, кем ты хочешь быть в моей жизни. Другом, знакомой, женой, коллегой, деловым партнером… Кем-то одним или всем разом. Я категорически против одного – врага. Я категорически против того, чтобы мы были врагами в любом виде. Я хочу созидать с тобой и отказываюсь рушить. И потому прошу тебя… Помоги мне убедить тебя начать созидать со мной. И пусть это созидание продлиться, пока мы оба будем живы. Хотя бы так…

Его сердце колотилось. Он старался оставаться внешне спокойным. Он ждал ее ответа. И пусть промолчал про ее хранительскую сущность, но зато озвучил то, что до сей минуты и сам не подозревал. И вот сказал. Сказал им обоим. И от этого ее ответ был еще важнее, еще значимее. А она молчала. Молчала.

Найлара, неотрывно смотревшая ему в глаза, пока он говорил, опустила взгляд на свои сцепленные пальцы, покрутила большими пальцами в одну сторону, в другую. В голове мысли отсутствовали. Она сосредоточилась на своих ощущениях. Ощущения в таких ситуациях были быстрее мысли. И, как ей казалось, точнее. Ей очень хотелось согласиться. Очень-очень. Но… Она пыталась найти эти «но» и не могла. Это было странно. Это было в первый раз в ее жизни.