Опричник Тайного Приказа - Евгений Жегалов

с него не спускайте. Делать с ним пока ничего не делайте. Бабу эту тоже пока не трогайте. Надо разобраться, кто это.

***

— Хорошо, допустим все так, как ты говоришь, — разливая по бокалам остатки коньяка сказала Елена, — ты посланец из прошлого и должен выполнить задание самого Ивана Грозного. А я представляю древний боярский род, который, хрен знает когда, принес клятву помогать тебе в этом… И, чего ты ждешь от меня? Чем я могу тебе помочь? Я ведь, даже не знаю, что именно тебе приказал твой царь.

«А она крепкая на это зелье», — отметил Ростислав про себя, -» Почти всю бутыль одна уговорила и ей хоть бы хны, как будто это квас.»

— Всему свое время. Все, что будет нужно, ты узнаешь в свой срок, — сказал он, — Во-первых, я должен быть уверен, что ты будешь держать язык за зубами…

— Ты, вообще, как себе это представляешь? — перебила его Лена, — я хожу и всем рассказываю, о том, как трахалась с пятисотлетним мужиком? Чтоб меня в психушку закрыли? Я не знаю, как все это брату объяснить, которого ты тоже привлечь для своих дел хочешь, не то, что кому-то еще рассказывать.

Ростислав не знал, что означает «закрыть в психушку», но аргумент принял.

— Для начала, мне нужно найти тайник в коломенском Кремле, продолжил опричник, — потом отыскать своих из Тайного Приказа.

— Ну, с тайником все просто, — ответила Елена, — за четыре века Коломенский Кремль был наполовину разрушен. Надо просто поехать туда и посмотреть существует ли он еще, твой тайник. А вот как ты найдешь своих, я не очень хорошо понимаю. На них же нет таблички, что они из древнего ордена. Может у Игоря будет какая-то идея, где их искать.

Ростислав и сам уже понял, что многое изменилось. И если среди Воротынских не осталось никого, кто бы знал о Тайном Приказе, то возможно, не осталось вообще никого из наследников Ордена.

— Начнем с тайника, а дальше видно будет, что-нибудь придумаю, — задумчиво проговорил он, — если все пойдет хорошо, кроме оплаты я еще и помогу тебе с Курбиниными.

— И как ты мне поможешь? — усмехнулась Елена, — тебе вон самому помогать надо.

— Вряд ли они станут перечить опричнику, да еще и поручному царя, — ответил Ростислав, демонстративно выставив перед хозяйкой руку с перстнем.

Елена сидела, откинувшись на спинку кушетки, проворачивая длинными пальцами бокал на столике.

— Какого царя? — тяжело вздохнув и повернувшись к собеседнику, сказала Лена, — здесь и сейчас твой перстень всего лишь дорогое старинное украшение. Той власти, которую он давал тебе там, здесь перстень не имеет. Так что с Курбиниными ты вряд ли сможешь нам помочь. Одного тронешь, приедут другие — их целая группировка. Не перебьешь же ты их всех…

— А вот это, как дело пойдет, — пожал плечами Ростислав.

Встретившись взглядом со своим гостем и вспомнив, как он хладнокровно расправился в лесу с напавшими на них бандитами, Елена поняла, что это не пустые слова.

— А ты действительно самый настоящий опричник?

— Действительно, самый настоящий, — кивнул Ростислав, глядя ей в глаза. Ему не хотелось вдаваться в подробности. Вообще, он служил в Тайном Приказе. Тайному Приказу, как и везде в опричнине были нужны свои люди, и он был одним из них.

«От него чего угодно ожидать можно,» — подумала Лена. Под его взглядом она чувствовала себя, как диссидент на допросе у следователя НКВД, и ей очень захотелось срочно переменить тему.

— Кстати, деньги, которые у тебя, здесь в нашем времени хождения не имеют. Каждая такая монета стоит очень дорого, но обменять их можно не везде. Это я к тому, что не надо пытаться предлагать их первому встречном, и расплачиваться ими при покупках. Можно сразу стать очень известным, а тебе, я так понимаю, это не к чему, — сказала она и, улыбнувшись, добавила, — и еще, как-то покороче тебя можно называть? Росс, например? А то Ростислав длинно очень…

— Называй. Я много путешествовал и меня везде называли по-разному, — ответил опричник.

Он лихорадочно прокручивал в голове все, что узнал за этот неполный день и пытался продумать свои действия хотя бы на ближайшее время. Снаружи послышался звук подъехавшей машины и гул механизма открывающего ворота, сопровождаемый лаем собак.

— Игорь приехал, — сказала Лена вставая, — спущусь, встречу его.

Из въехавшего во двор черного автомобиля вышел мужчина среднего роста с короткой бородкой. Собаки явно воспринимали его, как хозяина и крутились вокруг, пытаясь дружелюбно вилять обрубками хвостов. Мужчина потрепал псов по загривкам и направился к крыльцу.

Елена не возвращалась более получаса. Ростислав понимал, что прежде, чем познакомить его со своим братом, она хочет сначала наедине переговорить с Игорем, и объяснить ему, хотя бы то, что вообще, можно объяснить. Заскучав от разглядывания кабинета потомка Михаила Воротынского, он достал из-за пазухи черный пистоль, затрофеенный в лесу этим утром и занялся его изучением. За этим занятием его и застали вошедшие в комнату хозяева.

— Добрый день, — улыбаясь произнес Игорь и замер в дверях, увидев мужчину, одетого по последней моде шестнадцатого века, и лежащий перед ним на столе ТТ, разобранный на детали до последнего винтика.

— Теперь понятно, как он смог так быстро выстрелить второй раз, — сказал гость вместо приветствия.

— А разрешение-то есть на пистолет? — спросил Игорь Воротынский.

— Чего? — ответил встречным вопросом Ростислав, пристально смотря в глаза брату Елены.

Под этим взглядом Игорь испытал ощущение неловкости, как на допросе. Он, естественно выслушал все, что рассказала ему сестра, но поверить в ее рассказ смог лишь частично. Во всевозможные перемещения во времени Игорь, разумеется, не верил. И хоть он помнил о наставлениях деда всячески помогать человеку, который может прийти к ним из прошлых веков, думал он лишь о том, как объяснить сходство со старинным портретом, о котором твердила Елена. И еще о том, к какой спецслужбе или группировке мог принадлежать этот странный парень. А к рассказам деда он относился скорее, как сказкам. Дед хорошо рассказывал сказки.

Но сейчас, когда он в живую увидел гостя, где-то в глубине души у него зародился червячок сомнения. А вдруг правда этот мужик из шестнадцатого века? Что-то в нем было такое, чего не было у современников.

— Здесь