Опричник Тайного Приказа - Евгений Жегалов

Что это такое? — думал про себя Ростислав, — а ведь он каждый год приезжал, просто не дожил. Но ведь кого-то из своих наследников он должен был посвятить во все…»

— А на остальных картинах тоже твои родичи? — спросил опричник.

— В основном, да. Дедушка предпочитал живопись фотографии и всегда заказывал портреты всех членов семьи. Последние годы он переехал сюда жить и перевез всю свою картинную галерею.

— А где твой портрет?

— Мой? Дед повесил его у себя в кабинете. Знаешь, бывают «маменькины сынки», бывают «папины дочки», а я же «дедушкиной внучкой» всегда считалась. Только мне там шестнадцать лет всего.

— Ну и хорошо. Покажешь свой портрет?

— Ну, если хочешь, покажу, все равно Игоря ждать, — пожав плечами и улыбнувшись, ответила Елена.

Они прошли по коридору второго этажа и остановились перед небольшой резной дверью. Лена достала ключи, щелкнул замок, и Ростислав вслед за хозяйкой вошел в кабинет. В душе опричник надеялся, что, возможно, среди вещей потомка Воротынских, он найдет подсказку, где искать своих. Это была отделанная деревом комната размером четыре на пять метров. У дальней от двери стены стоял массивный дубовый стол, а слева от него висел портрет девочки в русском народном костюме.

— Я же говорю, мне здесь шестнадцать лет, — снова повторила хозяйка.

— Ты просто красавица, — сказал Ростислав, отметив про себя, что на этом портрете она была еще больше похожа на дочь Михаила Воротынского, того, который был его современником.

— Да уж, — кокетливо улыбнулась Лена, искоса глянув на своего нового знакомого, — а это, вот, так сказать, наша семейная реликвия. Шестнадцатый век, итальянский мастер, малоизвестный правда. Называется, то ли «Гонец», то ли «Посланник»…

На противоположной стене, слева от двери, висела небольшая, тронутая временем картина в покрытой бронзой раме. На ней был изображен сидящий молодой мужчина. Мастер явно торопился, поэтому фон был, практически, не прорисован. Елена замерла, словно боясь обернуться на гостя.

«Что за чертовщина?» — подумала она.

Ее новый знакомый был как две капли воды похож на героя картины. Ладно, если бы они были просто похожи лицом, но совпадало все: прическа, одежда, вплоть до мелких деталей и узора на рукавах, был даже шрам на запястье. Этот портрет всегда висел в рабочем кабинете деда, и Елена видела его столько, сколько помнила себя. Но только сейчас она поняла, кого напоминал ей этот загадочный парень. Несмотря на то, что краски на картине пожухли от времени, не узнать его было невозможно. Но в голове это не укладывалось.

— Это, что розыгрыш? — спросила она, обернувшись, — Игорь все подстроил?

— Кто такой Игорь? — вместо ответа задал встречный вопрос опричник.

Его лицо было абсолютно серьезно. Он стоял на том же месте, не шевелясь и наблюдая, как хозяйка дома переводит взгляд то на него, то на изображение, пытаясь найти хоть какое-то отличие.

— Почему ты одет так же, как этот мужик на картине? — снова спросила она, как будто споткнувшись об абсолютно серьезный взгляд гостя.

— Потому что на этом холсте изображен я.

— Картине больше четырехсот лет. Я сама, лично, проверяла ее подлинность на экспертизе. Так, что ты не можешь быть на ней изображен, — возразила Елена и, усмехнувшись, добавила, — ну, если ты не вампир, конечно.

«О, черт. Приехали, поворачивай кобылу. Мне только не хватает, чтобы тут меня вампиром посчитали,» — подумал Ростислав, пытаясь сообразить, как выстроить дальнейший разговор, — хотя, что я хочу? Если бы, такой посланник появился при дворе царя, его бы уже на дыбе допрашивали с каленым железом».

" Картине больше четырех веков, это точно. Но, где он ее видел? Дед ее никогда никому не показывал. Этой работы нет ни в одном каталоге,» — размышляла Елена, — «Хорошо, допустим, он ее где-то видел и вырядился, как намалёванный мужик… Но зачем? Допустим, похож лицом, но застарелые шрамы на руке и шее он несколько лет назад специально для этой нашей встречи нанес себе?»

«Может этот Игорь, брат ее, знает обо мне? Хотя, вряд ли, он бы тогда был этой ночью там, в лесу. Ведь их дед явно все знал, почему же он никому не передал посвящение?» — в свою очередь думал Ростислав, — «Похоже, выбора у меня нет. Все-таки придется посвящать ее в мои дела. Проводник мне необходим в любом случае, слишком сильно этот мир от отличается моего. Без него не обойтись. Она из рода бояр Воротынских, из которого, собственно, и должен был быть этот человек. К тому же, она уже кое-что знает обо мне, а я не знаю здесь никого, кроме нее. Да и встреча наша с ней у костра, сдается мне, была не случайна. Несмотря ни на что, через четыреста лет воля высших сил, к которым взывали волхвы, свела нас вместе на том самом берегу».

Повисшая в воздухе пауза затянулась, и Ростислав решил прервать ее первым.

— У меня нет другого выхода. Я государев человек и должен исполнить наказ царя, — обратился он к Елене, — мне нужна твоя подмога. Я расскажу тебе, кем были твои предки, кто я и что я должен здесь сделать. Вот только служба у меня тайная и назад у тебя теперь дороги нет. Никто лишний не должен знать о том, кто я. Ну, а из хорошего… я хорошо заплачу.

И, словно в подтверждении своих слов, опричник достал из небольшой, спрятанной на поясе, мошны три монеты и положил их на стол рядом с девушкой.

— Этого должно хватить на первое время, остальное потом, — сказал опричник, как бы отсекая возможные возражения и тем более желание отказать.

Елена машинально взяла со стола одну монету, мельком глянув на нее, и снова подняла глаза на гостя.

«Что?!» — будто молния прострелила ее мысль.

Елена по образованию была искусствоведом и всю жизнь работала с антиквариатом. И она не могла ошибиться: в руке у нее лежала монета, отчеканенная при дворе Ивана Грозного. Произведено их было, изначально, очень мало и до наших дней дошли всего две штуки. Одна хранилась в запасниках музея Московского Кремля. Еще одна была у частного коллекционера в Англии. И каждая из них на антикварном рынке стоила целое состояние. И вот сейчас целых три таких монеты ей предлагали в качестве аванса за какие-то услуги.

«Что он хочет с меня за такие