Русь против Хазарии. 400-летняя война - Владимир Филиппов

В утраченной Иоакимовской летописи (дошедшей в пересказе В.Н. Татищева) уточняется: Олег – шурин, то есть брат одной из Рюриковых жен.

У преподобного Нестора он – Рюриков свойственник. В раскольничьей летописи – вуй Игоря, т. е. брат его матери. Однако Татищев делает здесь свою пометку: «По сему видно, что сочинитель жития Олегова Иоакимову историю читал, да баснею о ее роде и браке исказил».

В «Прологе» под 11 мая Вещий князь назван дядей Игорю, что точно обозначало в древности только брата отца.

Есть и еще одна вариация на ту же тему. Можно сказать, доказательство от противного.

В этом случае мы зайдем со стороны дочери Вещего Олега, будущей княгини Ольги.

Звали будущую русскую святую Прекраса. Но Олег по какой-то причине переименовал ее в соответствии с собственным именем – Ольгой (у Нестора она поименована еще и Вольгой). В Иоакимовской летописи также подчеркивается: была Ольга-Прекраса не простого звания, а из Гостомыслова рода (Татищев в примечании уточняет: Ольга – внучка Гостомысла и родилась от его старшей дочери где-то под Изборском).

Неожиданный свет на все загадки и нестыковки проливает известие Типографской летописи, названной так потому, что один из ее наиболее известных списков первоначально принадлежал Синодальной типографии. Здесь прямо сказано, что будущая княгиня Ольга была родной дочерью Олега Вещего: «Нецыи же глаголють яко Олгова дчибе Олга». О том же нам рассказывает и Пискаревский летописец: «Нецыи же глаголют, яко Ольгова дщери бе Ольга». В таком случае встает вопрос о степени родства и правах наследования власти между Гостомыслом и Олегом. Если принять интерпретацию Татищева: Ольга – Гостомыслова внучка от его старшей дочери, то неизбежно выходит, что муж этой старшей дочери и есть Вещий Олег. Следовательно, по правам своим Олег сравним с любым из представителей рода Рюриковичей. Этому нисколько не противоречит летописное сообщение о том, что Олег был родичем Рюрика, так как родственником можно быть и по линии жены. Кстати, из этого же сообщения мы можем сделать вывод, который пригодится нам в дальнейшем. Олег имеет все права на Новгородский престол в том случае, если с Рюриком что-то случится.

Вариации, вариации, вариации, но все они в пределах допустимого и все сходятся в одной точке. Олег есть Рюрику-Соколу родня. Не родной брат, но и не седьмая вода на киселе. Родство пусть и не кровное, но близкое. Единственное, что довольно резко контрастирует с родственными связями, – это замечание Новгородской летописи о том, что Олег был лишь воеводой Рюрика. Хотя одно может совсем не противоречить другому, а только подтверждать. Кому еще доверить свою дружину, как не родственнику. Особенно если учесть, что у каждого из братьев пришельца из-за моря дружина была своя.

Подведем первый промежуточный итог.

То, что Олег родственник Рюрика, сомнения не вызывает, как и то, что он, скорее всего, его соплеменник. На этом выводе мы пока и остановимся. А дальше будем его доказывать и постепенно убеждать сомневающихся читателей.

До самого момента смерти Рюрика имя Олега практически в летописях никак не упоминается. Его как бы нет, поэтому вроде как и говорить не о чем. Но может оказаться, что это не совсем так. Давайте попытаемся рассмотреть жизнь Олега до принятия им княжеского чина через события, которые в летописях фигурируют, но в которых будущий князь как бы участия не принимает. Глубоко копать не будем, возьмем то, что лежит на поверхности.

Итак, Рюрик уже княжит в Новгороде, а Олег, возможно, воевода его дружины. Даже если и нет, то приближенный человек однозначно. Это отмечают и летописи, правда, внося при этом некоторый разнобой. Не смогли летописцы прийти к однозначному выводу, каждый остался при своем. Сразу не разобрались, а дальше выяснить суть проблемы оказалось не у кого.

Вернемся на шаг назад. Кому князь, а особенно если он вождь-находник, может доверить место воеводы? Только близкому, верному, приближенному и проверенному человеку. Это понятно, с этим мы разобрались. Но кроме этого?

Вождь, ведущий дружину в бой, на тот момент просто обязан был обладать еще некоторыми обязательными качествами. То есть должен быть смел, отважен, прекрасно владеть оружием, быть отличным бойцом, это как минимум, и главное – иметь характер и задатки лидера. Иначе нельзя. Значит, Олег изначально всем этим необходимым требованиям отвечал. И еще: он не мог быть зеленым, неопытным, несмышленым юнцом. Таким дружины не доверяют, даже если они родственники, тем более на чужой земле.

Да и сама дружина таким не доверяет, ибо там все воины суровые да проверенные, храбрые и коварные, непокорные и непреклонные, прекрасно понимающие, что от личных качеств предводителя зависит их жизнь. И притом напрямую. Здесь особенно важна уверенность в вожде, иначе никак. Особенно при той политике, которую Рюрик вел в Новгороде. Не выдержав его правления и надвигающихся репрессий, часть знатных новгородцев, и, видимо, часть немалая, перебирается подальше от него, под защиту Осколда, в Киев. Спасая свои жизни, осчастливленные князем Соколом славяне, словно перелетные птицы, потянулись на юг.

Это уже показатель, своеобразный итог правления освободителя и благодетеля. Для руса Рюрика славяне пока еще не родной народ, не одно племя, а лишь территория, над которой он захватил власть.

Княжение князя Рюрика быстро начинает вызывать явное недовольство местной славянской элиты. Но всем не убежать в Киев, более воинственные и отважные решают восстать против гнета и выгнать варягов восвояси. Славяне решили избавиться от ярма пришельцев, и вспыхивает мятеж против русов, а во главе недовольных встает сын Гостомысла Вадим. И через какое-то время после «призвания» Рюрика, установившего твердую власть в Северной Руси, Вадим Храбрый подготовил и поднял бунт против него. Дело дошло до вооруженного конфликта, в результате которого славянский богатырь Вадим погиб от руки Рюрика. Многие из его соратников сложили головы в этот же день.

Это только в романах Б. Васильева Рюрик вызывает на честный бой Вадима. Поединок описан прекрасно, ибо автор – признанный мастер своего жанра. Только верится в это с трудом. Рюрик – истинный варяг, и по сути своей, и по национальности. Ему такие честные игры без надобности. Он не славы и чести ищет, а богатства и власти. Никакого рыцарского обмена любезностями нет и в помине. Скорее всего, это обычное политическое убийство, которым и решаются все проблемы. Для русов это норма. А о том, что был бой или тем более честный поединок, все летописи умалчивают. И Татищев, и Карамзин такой информацией разжиться не сумели. Они просто констатируют факт – убил. Этим все сказано. Если бы случился поединок, как между Мстиславом и касожским князем Редедей, не преминули бы отметить. А так нет.

Делаем выводы.

Вадим совсем не подарок, он богатырь, значит, ремесло его такое – оружием владеть. Управляется он с ним не хуже Рюрика. Вот здесь на передний план выходит тактика. А ей Рюрик обучен с детства. Для него главное вопрос решить, а методы – это уже вопрос второй. В этом тоже есть своя доблесть. Так что Рюрик, Олег и их дружина, скорее всего, нанесли удар первыми, не дожидаясь, пока славяне подготовятся как следует. Возможно, что русы напали тогда, когда этого никто и не ждал, поэтому и была убита разом вся верхушка славянского сопротивления. Это неравная война. Это заранее подготовленное и хорошо спланированное мероприятие по уничтожению противника, да так, чтобы он и опомниться не успел. Это была схватка, в которой, как в зеркале, отразился дух тех далеких времен. Рюрик был коварен, как настоящий рус, славяне были куда более доверчивы. Они верили на слово, полагаясь на честь. Совсем скоро мы столкнемся с еще одним таким примером, но уже из жизни Олега.

Вот как описывает это событие Никоновская летопись.

Год 872-й. «Того же лета оскорбишася Новгородци, глаголюще: «яко быти нам рабом, и много зла всячески пострадати от Рюрика и от рода его». Того же лета уби Рюрик Вадима храброго и иных многи изби Новгородцев светников его».

У Татищева несколько иная трактовка, но даже более обширная, обросшая деталями: «6377 (869). В сии времена славяне бежали от Рюрика из Новгорода в Киев, так как убил Водима, храброго князя славянского, который не хотел как раб быть варягам».

В примечаниях историк отметил: «Вадим – князь славянский. Сей Вадим, видимо, по сказанию Иоакимову, был сын старшей дочери Гостомысла, князь изборский, и по старшинству матери его наследник престола, и по той вражде убит, здесь же ясно Нестор сказал, что некоторые славяне, не желая под властию Рюрика, как варяга, быть, бежали».

Мало того, у Татищева можно найти и такие строки: «…а новгородцы избрание народное Рюрика против точного сказания вымыслили». Значит, добровольных союзников было меньше, чем противников, и все держалось на силе дружины.