Ложь Моего Монстра - Рина Кент

кому покупать лекарства, когда врач выписывает рецепт, пока Виктор не бросает на них взгляд и не сует бумажку в руку Юрию.

Это единственный зрелый человек, который не участвовал ни в просмотре, ни в драке. Максим, который первым затеял ссору, настаивает на том, чтобы присоединиться к Юрию.

Они оба здесь, но их самый близкий друг — нет.

Я знаю это, потому что осмотрел толпу раньше, и не было никаких признаков ее гребаного присутствия.

Не то чтобы я ожидал, что она вернется после того, что сделала.

Доктор настаивает, что мне нужен отдых, поэтому Виктор выгоняет всех — Карину и Анну в том числе, хотя с ними он использует более дипломатические методы.

Когда мы остаемся вдвоем, он захлопывает дверь и встает рядом со мной, как падший ангел.

— Разве ты не слышал доктора? — говорю так, словно мне прибавилось несколько десятков лет. — Мне нужен отдых. Я почти уверен, что это означает, что тебе тоже пора уходить.

Он смотрит на меня сверху вниз.

— Что случилось после того, как мы расстались? Кто сделал это с тобой?

Интересно.

Когда я очнулся и обнаружил себя в Нью-Йорке, я был уверен, что Виктор последовал за мной, спас меня и привез сюда. Но, судя по его словам, это было не так.

Неужели тот сон, в котором мягкий голос звал меня по имени и плакал, все-таки не был сном?

— Как много ты знаешь? — спрашиваю я, вместо того чтобы ответить ему.

— Ничего, кроме того, что этот ублюдок Липовский каким-то образом доставил тебя в больницу и позвонил мне оттуда.

Мои глаза сужаются.

Что это значит? У нее не было причин везти меня в больницу после того, как она привела тех людей в засаду.

Мысли, которые терзали меня, когда в меня стреляли, были не о том, что я потеряю свою жизнь, свои амбиции или оставлю без защиты всех, кто мне дорог. Это был сам факт того, что она предала меня.

И на один глупый момент я действительно потерял всякую борьбу и сдался последствиям этого знания.

Но этот момент закончился. Эта глупая, сентиментальная, абсолютно нелогичная часть меня была убита этими двумя пулями.

— Он стоит за этим? — настаивает Виктор. — Отдай мне приказ. Что угодно.

— Я хочу, чтобы ты вывернул Россию наизнанку. Найди его.

Его бровь сгибается, как будто он не расслышал меня правильно.

— Зачем мне это делать? Он вернулся с нами.

Мои губы приоткрываются.

— Он... здесь?

Виктор медленно кивает, все еще выглядя озадаченным.

Это не имеет смысла. Зачем ей сопровождать меня в Нью-Йорк после этого трюка? Если она думает, что сможет меня обмануть, то клянусь...

Боль пульсирует в груди. Может быть, врачу нужно дать мне больше обезболивающих, чтобы я мог справиться с ситуацией более эффективно.

— Он не должен быть здесь? — спрашивает мой охранник своим обычным подозрительным тоном.

— Где он? Его только что не было с остальными.

— Наверное, тренируется и бьет предметы. Он часто этим занимается с тех пор, как мы вернулись. И ты не ответил ни на один из моих вопросов. Причастен ли Липовский к тому, что с тобой произошло?

Короткий ответ — да, но если я отдам его Виктору, он будет пытать и убьет Сашу, не задумываясь.

Это не так просто и не может быть так просто.

Я единственный, кому позволено иметь с ней дело.

Никому, кроме меня.

Поэтому я качаю головой.

— Если это был не он, тогда кто? — спрашивает Виктор.

— Наемники. — Я говорю ему часть правды. — На них были маски, но я узнал их по тому, как они обращались со своим оружием. Это могли быть враги моего отца или мои собственные из армии.

— Я проверю это.

Я киваю в знак согласия.

— Сделай это незаметно. Я не хочу, чтобы кто-то еще копался в этом инциденте.

— Это может быть твоя мать?

— Она не из тех, кто марает руки.

— Константин, может быть?

— Может быть.

Виктор прочистил горло.

— Он... был здесь каждый день с тех пор, как мы приземлились в Нью-Йорке. Казалось, что он утешает мисс Карину, но он приходил даже тогда, когда ее здесь не было.

Я закрываю глаза и откидываю голову назад. Слова Виктора едва улавливаются. Мои мысли заняты не моей новой жизнью, не моим братом и сестрой, не моими мужчинами.

Это тот горький вкус предательства, который забился мне в горло с того момента, как меня подстрелили.

Этот гребаный вкус — худшее лекарство, которое я когда-либо глотал, и из-за него я чуть не потеряла всю свою силу.

Но это не так.

Теперь я здесь, даже несмотря на то, что продолжаю глотать этот отвратительный вкус с каждой секундой.

— Я оставлю тебя отдыхать, — объявляет Виктор. — Если тебе что-нибудь понадобится, я поручил трем нашим лучшим людям охранять твою комнату. Просто нажми кнопку интеркома, и они будут здесь. Если я понадоблюсь тебе лично, позови меня.

Я киваю, все еще закрывая глаза и видя кроваво-красный цвет. Посреди снега. От резкого контраста у меня кружится голова.

— Босс.

— Хм?

— Липовский здесь. Он, должно быть, слышал о том, что ты проснулся.

Мои глаза открываются медленно, но резко. Я смотрю на Виктора, который стоит у двери, ожидая ответа.

За этой дверью стоит женщина, из-за которой я испытываю эту иррациональную жгучую боль. И я не говорю о физическом дискомфорте от раны. Это не идет ни в какое сравнение с постоянным сжатием в моем израненном сердце.

— Не впускай его, — приказываю я. — С этого момента Липовскому запрещено находиться рядом со мной. Назначьте его чистить и обслуживать оружие.

Виктор поднимает бровь.

— Есть ли причина для этого?

— Делай, что тебе говорят. Я не хочу видеть его лицо.

— Мы можем его уволить.

Конечно, Виктор предложил бы постоянное решение, чтобы избавиться от нее. Но я не отпущу ее насовсем, пока не докопаюсь до сути.

Я выясню, почему, как и кто. Особенно, блять, кто, и только когда я буду удовлетворен, я положу этому конец.

А до тех пор я заставлю ее сойти с ума от скуки.

— Просто выполни приказ. — Я снова закрываю глаза. — Никого не впускай.

— Да, босс.

Я должен был умереть на том снежном холме, но не умер.