Моление улиток - Вячеслав Сорокин

бежал олень

В своей великой простоте,

И цокот от его копыт

Спешил немного впереди

Споткнулся ты… в песок пролИт

Свет, исходящий изнутри.

Ты попросту ещё не жил,

Откуда было тебе знать…

Ведь ты её не заслужил -

Свободу… путь свой потерять.

Без света стал ты страшно слеп,

Покрытый мантией из дыр,

На ощупь познавая свет –

Свой твёрдый угловатый мир –

Обитый звёздами чертог -

Небесный транспортный вокзал…

Ещё не знал ты слова «Бог»

И многого ещё не знал!!

Но разум силу набирал

А ты… ты так стремился жить:

На всех дорогах побывать,

Из всех источников испить.

Слепец, обманутый слепцом,

В пустынях вёл свой караван,

Сам становясь скупым купцом,

Копилкой новых дальних стран.

В пустыне, будто в пустоте!

В каких гостинницах не был,

В своей безмерной слепоте,

Ты неизменно находил

Одни бумажные цветы,

А разум их сортировал,

И скоро… скоро возомнил…

Что ты весь мир уже познал.

Тот разум, что сберечь бы смог,

И натолкнуть на верный путь -

Важнейшую из всех дорог -

Дорогу под названьем «суть»,

Ведущую в небесный кров, -

Улёгся псом у ног твоих

И не впускал к тебе любовь, -

Казну и гордость сохранив, -

А только скуку и комфорт,

Сожравшие остаток сил…

Был заперт твой угрюмый форт

Ты жил… но будто бы не жил!

Не ведая ничьих тревог,

Не ведая себе преград,

Не ведая, что значит «Бог»,

«Любовь» и их потеря – «ад».

Но вот в судьбе сломался болт -

Сюрпризами богата жизнь!

Очередной из них – дефолт -

Все друг на друга оперлИсь…

А не имеющий друзей,

И уничтоживший врагов -

Полпешки против двух ферзей,

Всё сбросивших со всех счетов…

Скопец обрезанной души,

Стерильный медицинский стол -

Ты никуда не поспешил,

Поскольку никуда не шёл.

Мир вновь лежал перед тобой,

Наг, непригляден и убог

И ты располагал собой…

И временем… и парой ног…

Теперь, изнанку разглядев,

Продолжил путь в кромешной мгле,

Как в ночь, когда для Бога – хлев

Стал первым домом на Земле.

Здесь за горою шла гора,

С их сонным холодом низин.

Жизнь, как огромная игра,

Очаровательна вблизи.

В любой вступал ты лабиринт,

И с честью покидал его,

Изящно выход находил,

Не замечая одного,

Того, кто ближе жизни был

На протяженьи долгих лет,

Когда твой разум наполнял

Восторг одержанных побед.

Ты наедался досыта,

Подсев к небесному столу,

Когда вращала красота

Земли огромную юлу.

Ты слушал песни тишины –

Поэзией пропитан свет,

И рифмовались диск луны

И режущий туман рассвет.

И всё, о чём помыслил ум,

Сбывалось в кавалькаде дней:

И лучшие из грустных дум,

И те мечты, что слов ясней…

Дух креп, как кедр возрастал,

И равных не было в борьбе…

Но ты все силы приписал

Поспешно… самому себе…

А кто-то на ухо шептал,

Что ты неведомо велик,

И неизменно причислял

Тебя к героям новых книг.

Ты слушал тихий голос лжи,

Зовущий в пагубу тебя…

Да, ты уже… почти не жил

Нельзя любить, любя себя.

И яд твоей «любви» проник

До глубины сердечных мук

Однажды… отравив родник…

И опустел небесный круг,

И шпаги острые дилемм

Вонзились в пламенную грудь…

Ты стал, чем ты и был – ничем.

Покинув свой последний путь.

Ты был на грани… всё понять

У бездны сломленной судьбы,

Взмолиться сердцем и принять…

Но лживый голос слушал ты,

Собой рассудок перекрыв,

Он крикнул: «Зря твои года!!»

И он толкнул тебя в обрыв,

Необратимо. Навсегда…

…

Есть путь блаженных, путь слепых,

И путь исхоженных дорог,

Но ты избрал четвёртый путь

Глупее сделать ты не мог!

* * *

Слепому остаётся память

В пространстве между двух висков,

Как продырявленное знамя

Исчезнувших в боях полков.

Сухарь воспоминаний крошим,

Покуда не взошла заря…

Сильнее памяти о прошлом

Сиянье завтрашнего дня!

И он войдёт парадным входом –

Осанна! Ей, гряди! Гряди!

И ветер будет гладить всходы,

Проросшие в больной груди.

Уходят вдаль чужие лица,

Ладони небу гимн поют…

Слетаются к скамейке птицы

И крошки прошлого клюют.

…

Постскриптум: птицы, словно кошки

Жадны, как сердце до любви.

Но нераскаянные крошки

Клевать, душа, их не зови!

* * *

Пришла пора последний сделать вздох

И поглядеть на горсточку в углу

Прозрачных тонких хрупких лепестков,

Лежащих на нефритовом полу.

Закрылась дверь, ведущая назад…

И воздух сладок… И блажен покой…

Мне жаль… что здесь закроются глаза

Не этой, до смерти изученной рукой.

Откуда эта музыка… и свет?…

Как будто ожили отрывки из стихов.

Так это правда?! Истинный поэт

Пересекает раньше линию миров!

Мне страшно… я привыкла к жизни здесь,

Я чувствую, как гаснет жизни пыл.

Отпало лишнее… и видно всё – как – есть:

Ты был не лучшим… но…… единственным ты был.

Последний взгляд. Иду. Иду мой Бог…

Прощай, портрет, стоящий на столе!

Пришла пора последний сделать вздох,

И выдохнуть его в иной земле…

* * *

Не качал бродяга-ветер хвою,

Небеса пригнулися из дали,

В парке разговаривали двое

Остальные только молча ждали –

Муравей, опершийся на спичку,

Крик рябин, неделю звавший осень

Чистившая пёрышки синичка

И скелет листа, и неба просинь…

Разве виноваты звёзды, ветер,

Локон облаков, песок прибоя,

Разве виноваты все на свете,

Что один-один не стали двое?

Или оплошали капли света

Листьев, красотою опалённых?

Осень только замещает лето

И не отвечает за влюблённых.

Паланкин любви со вкусом убран

И умащен запахом кедровым;

Небо – опрокинутую тундру

Покрывает цветом вечно новым;

И поют пленительные песни

Год из года расцветая степи;

Ни прекрасней нет, ни интересней

Этих золотых великолепий!

Впрочем… есть завещанное слово -

Не превечно ветру в поле веять!

Если человек найдёт другого

И потрудится, любовь свою взлелеять,

Небеса преклонятся, а ветер

Облака взобъет периной новой…

Всё что хочешь есть на этом свете,

Только нет любви на всё готовой.

И в прямом, и в переносном смысле…

Человеку предстоит построить

Одеваясь в жертвенные мысли,

Поступаясь тем, что может стоить,

И, соизмеряя с правдой сердца,

Поступь, – Мир не монолог – эклога,-

Он откроет спрятанную дверцу

И