Аксиомы, леммы, теоремы. Стихотворения, баллады, переводы - Даниэль Мусеевич Клугер

class="v">Тишину не нарушая ни движеньем, ни смешком.

Вскинул он ружье, заслышав звук шагов тяжелых, мерных —

На поляну вышел путник с длинным жезлом и мешком.

И воскликнул Черный Генрих: «Не для всех дорога эта!

Захотел пройти бесплатно — да по первому снежку?

Я — хозяин здешней чащи от заката до рассвета.

Заплати, не то, ей-богу, разнесу тебе башку!»

Засмеялся громко путник и сказал ему с издевкой:

«Бедный Генрих, не иначе ты свихнулся иль уснул.

Да, ружьем своим владеешь ты с отменною сноровкой,

Только разве ты не видишь — пред тобою Вельзевул!»

Но сказал спокойно Генрих: «Ты меня не напугаешь.

Одолеть меня сегодня у тебя не хватит сил.

Я тебя, нечистый, знаю, только ты меня не знаешь:

Из креста отлил я пулю и в часовне освятил!»

Черт в лице переменился и спросил: «Чего ты хочешь?

Тороплюсь я, мне с тобою препираться недосуг!

Назначай скорее плату, о которой так хлопочешь,

Говори — желаешь денег или дьявольских услуг?»

Но ответил Черный Генрих: «Отпущу тебя, рогатый.

Ты уйдешь сегодня с миром, но оставь-ка свой мешок.

Ведь явился ты из Кельна — и с добычею богатой:

Нынче в Кельне был повешен вор по прозвищу Вершок.

Не по росту был он предан, не по росту благороден,

Да не смог я из неволи друга старого спасти.

Не разбил я дверь темницы, не сказал ему: «Свободен!»

Но не дам я душу друга в бездну адскую снести!»

И прицелился разбойник. Страшный путник содрогнулся,

Снял с плеча мешок и молча бросил Генриху к ногам.

И тотчас взмахнул рукою, снежным смерчем обернулся,

Стукнул жезлом и умчался к темным адским берегам.

И сказал душе бесплотной Черный Генрих на поляне:

«Уберег тебя от ада — отправляйся, братец, в рай.

Не держи, Вершок, обиды на меня в небесном стане.

Если ж в рай тебя не пустят — ты мне только знак подай!»

Клаус Штёртебеккер

С волны свинцовой, тяжкой, срывает пену ветер.

Но буря не тревожит сегодня старый порт:

Вожак пиратов Клаус, известный Штёртебеккер,

С остатками команды взошел на эшафот.

Кричали горожане: «Ну что, попался, шельма?»

Спокойны были Клаус, и Тео, и Лука,

Держался Ганс за Йошку, а Михель за Вильгельма,

Поддерживала Вилли Альбрехтова рука. 

Поставив на колени их всех одновременно,

Палач зевал украдкой и лишь сигнала ждал.

Шептал молитву патер, судья смотрел надменно,

И, стоя перед плахой, пират судье сказал:

«Есть у меня прошенье, уж ты прости за смелость!»

Судья ответил: «Что же — проси, я запишу.

Тебе, разбойник, все же пощады захотелось?»

Промолвил Штёртебеккер: «Не за себя прошу.

Друзья мне доверяли — и вот теперь попались,

И знаю: перед Богом мне отвечать за них.

Могли спастись, но вместе со мной они остались.

Меня казни, но все же помилуй остальных!»

И, глядя на пиратов коленопреклоненных,

Сказал судья, в камзоле небесной синевы:

«Помилую, коль встанешь и мимо осужденных

Пройдешь по эшафоту, лишившись головы!

Пройдешь парадным маршем, ведь ты же их начальник,

И я клянусь — ей-богу, твоих друзей прощу.

И помни, славный Клаус, товарищам печальник:

По одному за каждый твой шаг я отпущу!»

Топор сверкнул на солнце и тотчас опустился,

И голова слетела, порадовав бродяг,

Но Клаус безголовый внезапно распрямился,

И замер на мгновенье, и сделал первый шаг.

От зрелища такого зевак притихла свора,

Палач остолбеневший не мог поднять руки.

А Клаус безголовый дошел до Теодора,

До Михеля, Альбрехта, Вильгельма и Луки,

Прошел он мимо Ганса, прошел он мимо Йошки,

Шептал молитву патер, и дергалась свеча.

Но тут казненный рухнул на доски — от подножки,

Которую подставил подручный палача.

...Их, правда, не казнили, лишь правых рук лишили,

А после ослепили, — да и прогнали прочь.

И долго, долго, долго они еще бродили,

И я однажды встретил в Вальпургиеву ночь

Луку и Теодора, Альбрехта и Вильгельма,

И Михеля, и Йошку с сумою на груди.

На посохе у Ганса — огонь Святого Эльма,

И Клаус безголовый шагает впереди.

Клаус Штёртебеккер — знаменитый немецкий пират конца XIV века, предводитель «братьев-витальеров». Был пойман ганзейскими моряками и казнен в Гамбурге в октябре 1401 года. С его казнью связано несколько легенд. Согласно одной из них, судьи пообещали помиловать тех его сообщников, мимо которых он сможет пройти, уже будучи обезглавленным.

Леди Удача

Она носила мужской костюм

И горький ветер любила.

А если в шторм заливало трюм,

От помпы не отходила.

Ее дружком был Безумный Джек,

Над ним смеялась фортуна.

Их брачным ложем стал квотердек,

А домом — старая шхуна.

В мелькании частом смертельных сцен

И Барбадос, и Майорка

Рукоплескали Кровавой Энн,

Отчаянной Энн из Корка.

И пленных пустив на дно по доске,

С улыбкой почти невинной

Бросала она: «Не лежал бы в песке,

Когда бы ты был мужчиной!!»

Но скрыла удача свое лицо,

Случается так от века:

Четыре фрегата взяли в кольцо

Посудину Энн и Джека.

Она же в тюрьме повторяла одно,

Простившись с морской пучиной:

«Ушел бы ты