Специалист - Грегг Гервиц

Тим затормозил, и машину занесло. Фриск откатился вперед, столкнувшись с мягкой спинкой сиденья. Тим резко включил заднюю передачу. Он объехал жилой квартал, успев заметить, как мотоцикл Вождя, подпрыгнув на бетонной преграде и описав в воздухе дугу, опустился на асфальт, а затем рванул по встречной полосе. Вождь выехал на середину дороги. Легковушки и грузовики сигналили и уворачивались.

Тим посмотрел назад. Фургон Медведя и служебная машина Герреры не смогли выехать – их путь заблокировали «харлеи».

Расстроенному неудачей Тиму ничего не оставалось делать, как смотреть вслед исчезающему из вида Вождю.

«Метисы» продолжали свой путь; колонна напоминала реку, расцвеченную клубной символикой. Эль Вьейо метрах в двадцати от «боевой колесницы» одиноко возглавлял траурную процессию; он не нуждался в дорожном капитане. Его внешность и манеры были классическими, словно он только что сошел с обложки вестерна или со второсортной ковбойской гравюры, которые туристы иногда вешают у себя в ванной. Узкое шоссе неумолимо и ровно тянулось вдоль Энтелоп Вэлли, Долины Антилопы, где высокие мохаве[7] неохотно покорились цивилизации. Навстречу им проехала какая-то машина; в ее окнах показались встревоженные бледные физиономии.

Погода была безветренная и ясная. Вокруг было тихо, лишь негромко рычали двигатели, шелестела резина по асфальту и свистел задуваемый в шлемы воздух.

Головная и замыкающая «боевые колесницы» взорвались одновременно, оторвавшись от дорожного полотна в облаках оранжевого пламени.

«Метисы» смешались; только те, кто ехал в центре, смогли оценить ситуацию. Заскрипели шины, пойманные в ловушку байкеры начали газовать, словно табун диких лошадей, загнанных в стойло.

Из-за ближнего холма выехали два «харлея»; за рулем были Дэн и Кейнер. Козел с Том-Томом сидели сзади, полуобернувшись и держа наготове пулеметы AR-15. Они начали стрелять сквозь огненный шар, поглотивший головную «колесницу», осыпая градом пуль всю процессию. Пулеметы изрыгали пламя, в тела «метисов» въедался свинец. Плоть и металл смешались, ревели двигатели, вращающиеся покрышки рвали одежду и кожу людей.

«Грешники» издавали пронзительные крики; их пулеметы дымились. Среди «метисов» царило полное опустошение, лишь редкие стоны, хруст конечностей в месиве из тел и машин и запах горелой плоти.

Четыре «грешника» вынули пистолеты из поясных чехлов и, обходя «метисов», похожих на беспомощных тюленей в приливном бассейне, добивали раненых выстрелами в голову.

Эль Вьейо лежал с поломанными руками и ногами, метрах в девяти от своего дымящегося мотоцикла, пригодного теперь лишь для съемок пугающей дорожной хроники. Его нарядный головной убор догорал рядом с ним. Жар от полыхающего фургона превратил цвет его кожи из бронзового в красновато-коричневый, а щека прилипла к асфальту.

Подошел Дэн и уставился на него, прикрыв лицо ладонью от ярких лучей полуденного солнца.

– Посмотри на меня.

С огромным усилием Эль Вьейо оторвал щеку от полотна. Он с вызовом взглянул в глаза Дэну; его морщинистое лицо превратилось в злобную гримасу.

Прозвучал выстрел.

Подрулил Козел, Дэн сел на мотоцикл, и они укатили вслед за Кейнером и Том-Томом. Жар все глубже въедался в «боевые колесницы», а треск рвущихся патронов становился все громче.

10

Тим шел, склоняясь над трупами; некоторые из них обуглились. Место побоища занимало около четверти мили. Тлеющие остовы «боевых колесниц» догорали; из них валил черный дым. В поле зрения Тима попал вертикально стоявший байк; его колесо лениво вращалось, как детская вертушка на слабом ветерке. Тим закрыл глаза, пытаясь избавиться от навязчивого жужжания мошек. Горелый запах вызвал в его памяти иную картину: кружат «вертолеты», ветер от их винтов раздувает воронки в песке; досье вымазаны отпечатками пальцев, которые недавно наносили на лицо маскировочные полосы. Его воспоминания о рейнджерских временах только подчеркнули то, что он уже понял: все это сотворили не просто какие-то байкеры-мачо, готовые подраться за клубную девицу, – это был тактический ход, профессионально спланированный и реализованный.

Помощник шерифа хихикнул, показав на дыры в кузове фургона, пробитые воспламенившимися патронами:

– Как будто они салютовали из двадцати ружей.

Тим сказал:

– Тебе это кажется забавным?

– Что, в федеральном бюджете теперь стали и иронию урезать? – сказал весельчак и принялся чертить какие-то каракули в служебном журнале.

Тим поднялся и подошел к группе экспертов-криминалистов. Те перед началом известного телешоу поехали было в криминальную лабораторию, но побоище байкеров изменило их планы. Геррера стоял в нескольких метрах от экспертов, заткнув ухо пальцем, и говорил по телефону. Он быстро кивнул Тиму.

Ааронсон искоса рассматривал деформированную пулю, подхватив ее пинцетом. Этот стройный человек всегда носил безупречно выглаженные и застегнутые на все пуговицы рубашки из тонкой, почти прозрачной ткани. Свои отчеты с места преступления он предоставлял только в печатном виде.

– Взрывчатка соответствует? – спросил Тим.

– Той, которую использовали при побеге? Да.

– Снова AR-15?

– Ну. Не зря же этих типов прозвали «опустошителями дорог».

Медведь, с опаской переступая через обломки, кивнул Тиму и Геррере. Когда они подошли к нему, он держал носовой платок, закрыв им лицо от носа до подбородка.

– Знаете что? Я выяснил, куда Дядюшка Пит ездил после похорон. – Медведь испортил многозначительную паузу, громко чихнув. – В церковь. Он вместе со своей братией закатился в Первую баптистскую, до смерти перепугав там всех седовласых старцев, кроме пастора: тот подумал, что у него появились новые прихожане.

– Ты уверен, что это сделали не они? – спросил Тим.

– Абсолютно. Весь главный филиал мирно скорбел под нашим присмотром. За это время они никак не могли покинуть кладбище. Это сделали бродяги, точно.

– Они были хорошо информированы. Знали маршрут, знали, какие машины заминировать.

– Может, они кого-то завербовали?

– При такой взаимной ненависти? Сомневаюсь.

– Может, надавили на кого-нибудь из «метисов».

– «Метисы» тебе этого уже не скажут. – Тим оглядел дымящийся пейзаж: среди всего этого разрушения нетронутым остался лишь деревянный гроб. У дороги сидела печальная клубная девица со сломанной ногой, отложив в сторону список членов клуба «метисов». Предварительное опознание дало положительные результаты.

– Так вот почему они застрелили Чуча Миллана, – внезапно сказал Геррера. Он выжидающе глянул на них, но потом решил, что пора расставить точки над «i». – Какое событие может собрать весь клуб в определенном месте?

Тим кивнул головой. Ну конечно.

– Похороны.

– Точно. Стоит застрелить кого-нибудь рангом повыше, и вот тебе пожалуйста – весь клуб тут же соберется.

Медведь слезящимися глазами оглядел руины:

– Устроить такую адскую месть из-за одного Нигера Стива.

– Это не месть, – сказал Тим, – это устранение. – Он указал рукой на дымящиеся останки. – Они прокладывают дорогу к чему-то более серьезному.

Медведь что-то неразборчиво пробормотал, и Тим зашагал к своей машине. Перед тем как завести двигатель, он просидел несколько минут, глядя на руль. Потом поехал в сторону центра и остановился у кладбища Форест Лоун.

Когда Тим выходил из машины, зачирикал телефон.

– А, это ты, детка. Кошмар, правда?

– Да уж.

Он услышал в трубку, как рядом с ней что-то кричит Мак. Дрей сказала:

– Извини, тут такая спешка. Как у тебя, будешь ночевать дома?

Он засмеялся.

– Хорошо. Слушай, капитану нужен человек, который отдежурил бы несколько лишних часов в патруле – у нас это дело отнимает много времени, людей не хватает. Я, наверное, соглашусь – ты ведь поздно вернешься?

– Да.

– Ну, в общем, все равно увидимся. Если до заката управишься, привези жаркое из «Якитории»!

– Из «Якитории»?

– Перестань! Я ужасно хочу цыплячьи шейки. – В трубке послышались какие-то далекие голоса. – Ну ладно, мне пора бежать. Береги себя.

Тим захлопнул телефон и пошел по аллее вдоль памятников. Отыскать свежую могилу Полтона было нетрудно. Ковер из лилий устилал дорожку до самого надгробия. Могильная плита была засыпана букетами и заставлена свечами. С надгробия глядела облаченная в золотую рамку фотография Полтона десятилетней давности из Федерального учебного центра правоохранения. Она напоминала портрет какой-нибудь полузабытой звезды. Лицо было смелым и открытым, без намека на юмор. На нем отражалось двадцать четыре года дисциплины и строгость. На горле был виден шрам от бритвы. Они с Дженис, влюбленные друг в друга еще со школы, вероятно, уже встречались лет шесть, когда была сделана эта фотография. А теперь он лежит здесь, под двумя метрами земли, – жертва чьих-то преступных замыслов.