Свирепый - Дж. Б. Солсбери

— «Ральф Лорен». — Его брови поднимаются в знак одобрения. — Платье-рубашка с пышными рукавами миди. Мне нравится. — Он протягивает мне руку, чтобы я покрутилась.

Чувствую себя так глупо, но у меня нет выбора, и я кручусь.

— Великолепно.

Со стороны Хейса доносится бормотание, и я думаю, не сказал ли он только что что-то неприятное под нос, назвав меня сукой или еще чем-нибудь похуже. На всякий случай бросаю на него взгляд.

— Заходи. Моя Би умирает от желания познакомиться с тобой. — Он тащит меня к двери.

— Би?

— Моя невеста. О, и она знает все о Хейван. Мы очень хотим с ней познакомиться. Хадсон и Лилиан не могут наговориться о ней. Это правда, что она любит шить? Я бы хотел посмотреть на ее работы...

Голос Кингстона затихает, и я наблюдаю за Хейсом, который завороженно слушает своего младшего брата. Кажется, он очарован каждым словом о Хейван, которое вылетает из уст Кингстона. И вдруг по его лицу проносится боль, да такая, что у меня начинает болеть в груди.

Боже мой, неужели Хейс прав?

Должна ли я была дать ему шанс узнать свою дочь?

Неужели это я должна молить о прощении?

Хейс

— Хадсон сказал, что ее волейбольная команда вышла в финал чемпионата штата? — Кингстон продолжает выкладывать все мелкие факты о Хейван, и каждый из них словно нож вонзается все глубже в мою грудь.

Капитан волейбольной команды. Я знаю, что она получила это не от мамы. Девочка — спортсменка. Моя девочка — спортсменка.

Странное чувство невесомости распирает мою грудь. Может быть, это предвестник сердечного приступа? Видит Бог, я его не раз заслуживал. Но разве сердечные приступы ощущаются... приятно? Ближе всего к этому я чувствовал себя только после того, как клиент подписывал многомиллионный контракт, но даже это не сравнится с тем, что я чувствую сейчас.

Я застрял в собственной голове и стою в отдалении, пока Кингстон знакомит Ванессу с Габриэллой. Господи, Несс выглядит как гребаная богиня. От нее веет классом и уверенностью, она носит маску вежливого безразличия и пристальный, как бритва, взгляд, который ничего не упускает. Интересно, может, это политика у нее в крови?

Семья ее отца занимается политикой со времен войны за независимость. Каждое поколение может похвастаться одним или двумя правительственными чиновниками, от членов совета до губернаторов, вплоть до Сената. Семья ее матери была связана с Библейским поясом1, и в каждом поколении в ней появлялись церковные лидеры. Брак ее родителей стал окончательным соединением церкви и государства, что привело к успешной кампании за семейные ценности, которая принесла ему место в Сенате. Фамилия Осборн — это старые деньги и репутация.

Но Несс никогда не вела себя как титулованная ученица подготовительной школы с серебряной ложкой. Она была… как и мы все. Упорно трудилась и требовала от себя только лучшего. В пятнадцать лет она стала первой ученицей школы Бертона, которая прошла половину школьной программы.

Интересно, изменили ли ее последние семнадцать с лишним лет? Что-то подсказывает мне, что я никогда не подойду достаточно близко, чтобы узнать это.

Ванесса держится от меня на расстоянии, следуя за Кингстоном по его салону, стараясь не стоять слишком близко и не смотреть в мою сторону. Без сомнения, она расстроена из-за меня, но к черту ее. Я тоже сейчас недоволен ею.

Кингстон указывает на стены, увешанные тканями, образцами дерева, стекла и гигантскую статую Будды, которая в настоящее время держит ярко-фиолетовую плюшевую игрушку единорога. Он обводит ее вокруг шестиметровых столов, с разбросанными по ним хаосом цветов и фактур. Это место можно использовать как метод пытки чрезмерной стимуляцией. Не знаю, как люди, которые здесь работают, не живут с постоянной мигренью.

— Извините, мы опоздали, — доносится из-за спины голос Лиллиан.

Я поворачиваюсь и вижу, как она входит внутрь, а за ней по пятам идет Хейван. Мой мозг регистрирует Хадсона вместе с ними, но я не могу оторвать глаз от девушки. Наблюдаю, как она замечает свою маму и слегка сжимает губы. Могу сказать, что она не рада видеть Ванессу, но скрывает это. Или ей так кажется.

Когда ее взгляд переходит на меня, ее плечи поднимаются, как будто она делает большой вдох в легкие.

— Я рад, что ты смог прийти, — тихо говорит Хадсон, незаметно придвинувшись ко мне.

— Да. — Хотя не говорю ему, что Элли убедила меня или что я сомневался в том, зачем нахожусь здесь с той секунды, как подъехал.

Ванесса притягивает Хейван к себе, чтобы обнять. Но та не обнимает ее в ответ и закатывает глаза через плечо матери.

— Ты в порядке, милая? — Ванесса обхватывает лицо девушки ладонями, но Хейван вырывается из маминых рук. Похоже, Несс в обоих наших списках дерьма.

Кингстон прерывает неловкие объятия. Он представляется, обнимая ее, и Хейван не только улыбается, но и обнимает его в ответ.

Ванесса замечает это, и на ее лице появляется обида.

Черт меня дери, если я не чувствую это дерьмо вместе с ней.

Но почему? Она солгала. Мне, своей дочери. И лишила Хейван семьи. Это все ее вина. Не моя. Не Хейван. Мы — жертвы.

Даже когда эти слова проносятся в моем толстом черепе, волна тошноты говорит мне, что я чертов мудак. Эмоциональный клубок слишком велик, чтобы разобраться в нем сейчас.

Когда Кингстон знакомит Габриэллу с Хейван, я задерживаю дыхание в надежде, что шрамы, рассекающие лицо Габби, не будут слишком шокирующими. Ванесса не вздрогнула, когда увидела их. И, к моему удивлению, Хейван сделала то же самое. Мои легкие наполняются воздухом, когда моя будущая невестка притягивает очень нетерпеливую Хейван в свои объятия. В семнадцать лет она более взрослая, чем мои собственные гребаные родители, которых открыто отталкивают шрамы Габби.

Я не должен удивляться. В конце концов, ее вырастила Ванесса.

Я стою в стороне, пока Кингстон, Габби и Лиллиан показывают Хейван все вокруг. Хейван смотрит на все широко раскрытыми глазами. Задает умные вопросы о вдохновении и о том, как преодолеть творческие блоки. Она так похожа на свою маму.

Когда Ванесса поднимала руку в школе, весь класс в унисон стонал от того, что та задерживает урок, но то дерьмо, которое вылетало из ее рта, завораживало. Она смотрела на все с другой точки зрения, как будто ее мозг был устроен по-другому.

— Насколько то, что