Ночь поющих птиц - Сьюзен Барри

Не совсем понимая, зачем она это делает и какая тут связь с их предшествующим разговором, Анжела спросила:

— Как скоро приедут миссис Раддок и ее друзья? Как я понимаю, они все-таки приняли ваше приглашение?

— О да. — В его глазах, смотрящих на нее, появилось странное выражение. — Они будут здесь ближе к вечеру.

— Похоже, миссис Раддок много путешествует.

— Да, думаю, так оно и есть.

— Я не совсем понимаю, как ей это удается, если англичанам приходится решать проблемы с визой. Ей повезло, что в Испании у нее есть такой друг, как вы. Может быть, и в других странах живут ее друзья?

— Возможно, — подчеркнуто вежливо согласился Фелипе.

Она бросила на него взгляд, в котором смешались подозрение и легкое раздражение.

— Она тоже любит красные розы, сеньор?

— Наверное. Хотя в этот раз по случаю ее приезда я распорядился поставить в ее комнату желтые розы. Она и сама очень похожа на желтую розу — или на золотую орхидею! Разве не так?

Анжела прикусила губу и ничего не ответила. Она понимала, что напросилась сама.

Она последовала за Фелипе в прохладный холл. Оттуда он провел ее в главную гостиную, или sala, и спросил, не желает ли она стакан шерри, прежде чем идти в столовую. С большим сожалением донье Миранде, которая очень серьезно относилась к своим обязанностям дуэньи, хотя Анжела и Фелипе и были помолвлены — и, скорее всего, именно поэтому, — пришлось отказаться от присутствия за обедом. Ее очень утомили непривычное напряжение дороги и предшествовавшие сборы, так что ей пришлось попросить экономку принести поднос с едой в комнату. После еды бабушка собиралась отдохнуть и была уверена, что вечером сможет присоединиться ко всем.

Так что Анжела и ее жених обедали в сумрачной, впечатляющей столовой вдвоем; он сидел во главе длинного блестящего стола, а она скромно примостилась справа от него. Стол был накрыт словно для торжественного события — кружевная скатерть, серебро, мерцающий хрусталь, фрукты и цветы. Анжела радовалась, что ее не посадили на другом конце стола, а потом вдруг подумала, что, поскольку она еще не стала хозяйкой дома, это было бы не по правилам этикета.

И это натолкнуло ее на новую мысль.

Когда приедет миссис Раддок, ей ли будет отведено почетное место по правую руку от хозяина или оно будет оставлено для его невесты?

Обед получился не особенно оживленным, потому что Анжеле было как-то не по себе есть в такой атмосфере. Ей показалось достаточно утомительным ужинать с Фелипе в ресторане, где вокруг были другие люди, где звучала музыка. А уж здесь, в его собственном доме, где он играл роль внимательного хозяина, это было слишком.

Хотя на протяжении всего обеда Анжела почти не поднимала глаз от стола, у нее было чувство, что Фелипе пристально разглядывает ее с выражением какого-то недоброго веселья в глазах. Он знал, что она чувствует себя неуютно и не получает никакого удовольствия от разнообразных вкусных блюд; он также понимал, что она не прикладывает ни малейшего усилия, чтобы быть интересной собеседницей. И еще он догадывался, что Анжела с грустью размышляет о приезде миссис Раддок.

— Какая жалость, что я не распорядился насчет шампанского, — пробормотал Фелипе, поскольку она решительно отказалась пробовать вина и по английской привычке пила охлажденный фруктовый сок. — Но вечером, когда приедет миссис Раддок, шампанское обязательно будет!

Наливая ему кофе, Анжела не смогла сдержать любопытства.

— Почему вы называете ее Кармелитой? — спросила она.

Он улыбнулся:

— Разве ты уже не спрашивала меня об этом?

— Я говорила, что считаю это имя глупым для человека, в котором нет ничего испанского. Но не помню, чтобы спрашивала, почему вы ее так называете.

Хотя Анжела его и не просила, Фелипе выбрал из фруктовницы красивый спелый персик и положил на ее тарелку, прежде чем ответить на этот вопрос.

— Это имя подходит ей. Я не могу объяснить тебе, почему мне так кажется, но, на мой взгляд, «Уиллоу»[10] не подходит ей и наполовину так хорошо. А как ты считаешь? — небрежно осведомился он, выбирая персик для себя.

— Мне кажется, что оба имени несколько… театральны. Да, она высокая и гибкая, поэтому имя Уиллоу, пожалуй, ей подходит; но, поскольку я сама наполовину испанка, мне не нравится слышать, как ее называют Кармелитой.

— А! — воскликнул Фелипе, словно ее слова объяснили ему что-то, чего он до сих пор не мог понять. — Так, значит, ты все-таки признаешь, что в тебе есть испанская кровь, и именно она возмущается против того, чтобы наделять миссис Раддок какими-либо испанскими качествами, потому что та — чистокровная англичанка! Что ж, из уважения к твоим чувствам я буду называть ее Уиллоу, пока она гостит здесь, — если это доставит тебе удовольствие. Имя Кармелита я могу приберечь для тех случаев, когда тебя не будет поблизости и твой слух не будет оскорблен!

Анжела с негодованием уставилась на него. Фелипе улыбнулся ей — сдержанно, но с затаенным торжеством — и, поскольку обед закончился, предложил ей пойти к себе в комнату отдохнуть.

— После чая я, возможно, отведу тебя купаться, — предупредил он, — хотя вообще-то было бы лучше подождать до утра: я не хочу, чтобы у тебя был солнечный или тепловой удар. Рано утром здесь восхитительно прохладно, и, думаю, утреннее купание тебя хорошо взбодрит. Кроме того, твоя бабушка, наверное, предпочтет, чтобы с нами были остальные гости. Насколько я знаю, донья Миранда — ярый приверженец правил хорошего тона.

Внучка доньи Миранды тоже прекрасно это знала, но в то же время считала, что было бы просто здорово искупаться вечером, когда жара уже спадет. Обдумывая идею во время отдыха в своей комнате, она решила, что сможет сама выбраться из дома после чая, отправиться на пляж, на котором тут и там лежали похожие на морских чудовищ фиолетовые и изумрудно-зеленые каменные глыбы, и искупаться в одиночестве, чтобы никто об этом не знал.

Анжела хорошо плавала, и ей казалось абсурдным находиться совсем рядом с морем и не купаться. За окнами жара была действительно непереносимой, сад плавился в палящих лучах солнца. Она диву давалась, что в таком пекле пышно растут розы, и повернулась посмотреть на вазу с роскошными, тяжело пахнущими темно-красными розами, которая появилась у нее в комнате, пока она обедала с Фелипе. Анжеле было интересно, тот ли человек, что принес сюда розы, отнес похожую вазу в комнату миссис Раддок. И еще она подумала, что разница между невестой и гостьей, мягко говоря, не особенно подчеркивалась. Да, для некоторых людей красные розы имели особое значение, но многие больше любили желтые. Так что все — дело вкуса…