Вечный свет - Фрэнсис Спаффорд

антрекота медиум, пожалуйста, и бутылку «Кот-дю-Рон» шестьдесят второго. Ты не против, Джо?

– Нет, отлично, – говорит Маклиш. Теперь, когда кризис миновал, официант удалился и опасность оказаться разоблаченным в том, что он не понял ни слова, осталась позади, он откидывается на спинку маленького золотого трона, раскидывает широченные ноги, похрустывает шеей и, вытянув вперед длинный подбородок, приготавливается к тому, что сейчас его будут развлекать. Симпатичный парень: черная копна волос и голубовато-белая кожа истинного шотландца. – Вот это местечко, а?

– Это точно, – говорит Верн. – Одни графы и графини. Сплошные титулы, куда ни плюнь. И знаменитости всякие приходят.

– Правда? – спрашивает Маклиш. – Кто, например?

– Ну, например, ты, – скалится Верн.

– Да иди ты, – говорит Маклиш, и он, конечно, прав. У него нет и толики известности, которая хоть как-то могла бы оправдать его пребывание в этом месте. Запасной нападающий клуба четвертого дивизиона – «Миллуолл» подписал с ним контракт всего десять месяцев назад. За это время он успел ощутить ту строго местечковую славу, распространявшуюся на Бексфорд, Нью-Кросс и Бермондси, где работяги из доков покупали ему пинты, а он в ответ был вынужден выслушивать подробные рассказы о том, где и как именно в этом сезоне налажала команда, а потом по субботам дочери этих самых работяг строили ему глазки. Но ему по душе эти подколки Верна, присыпанные комплиментами. По нему видно, что он привык к некоторому избытку женского внимания, – он и здесь оглядывается по сторонам, скорее всего, просто машинально, чтобы проверить, не встрепенулась ли какая-нибудь барышня. Не тут-то было. Самыми молодыми дамами из тех, что обедали сегодня в «Тоноцци», были прилизанные мэйфейрские барышни лет за тридцать в туфлях-лодочках и жакетах без воротника, которые, смеясь, сдвигали на бок породистые, плотно сжатые колени. В ответ на свой воодушевленный взгляд Маклиш получал в лучшем случае вздернутый нос. Вернее, не совсем. Парочка женоподобных, точно полусонных, пареньков по другую сторону от лестницы разглядывали его с нескрываемым удовольствием, но на этом лучше не заострять внимание.

– Ну ладно. Например, тут бывает королева.

– Серьезно?

– Ага. Серьезная и величественная.

– Вот это да, – говорит Маклиш.

– И ты. Ее величество и ты!

– Иди ты! – отвечает Маклиш. Ему девятнадцать. – Мать удар хватит, когда я ей расскажу.

– Хорошо, – благодушно говорит Верн, даритель похвалы, достойной маминых ушей, – главный на этом празднике жизни.

Тут, как раз вовремя, возвращается официант с бутылкой вина, наливает немного на пробу в бокал, стоящий рядом с Верном, и после выразительного кивка следует церемония разлития и наполнения бокалов для воды – ритуал хрустального звона и бульканья, перед лицом которых Маклиш снова умолкает.

– Твое здоровье, – решительно говорит Верн. Они чокаются бокалами.

Пока Маклиш осторожно делает первый глоток, Верн, подавшись вперед, тихо произносит:

– Может быть, она сидела на этом самом стуле. Вполне может быть, что ты сейчас сидишь на отпечатке монаршего зада.

Маклиш закашливается и втягивает голову в плечи.

– Полегче, – говорит Верн, – винишко-то не выплевывай. Фунт за бутылку, в конце концов.

– Черт побери, нельзя так говорить, – шипит Маклиш. – Не здесь… – Он определенно покраснел и озирается по сторонам, словно из тени вот-вот неминуемо появится полиция снобов и его схватят.

– Можно, черт побери, – отвечает Верн, хотя и сам строго следит за своим голосом и наблюдает за обстановкой. – И даже, черт побери, нужно.

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, – говорит Верн, откидываясь на стуле так, чтобы его светло-голубые лацканы, ослепительная нейлоновая рубашка размера XXXL и шелковый бирюзовый галстук заполнили всю картинку перед глазами Маклиша своей несокрушимой надежностью. – Эти люди, это место – всё это очень мило, но их время прошло. Это вчерашний день. А меня не интересует вчерашний день. Я смотрю в будущее. Оглянись! За кем тут будущее, м? А я тебе скажу: не за ними, черт побери. За нами! Кто здесь будущее? Мы.

Он бросает на Маклиша исполненный решимости взгляд. Такой же, какого в спортзале удостаивается груша для спидбола. Парень ежится, но при этом его распирают эмоции. Он впечатлен.

Появляются стейки. Их подали с круглыми, упругими шампиньонами, но после неудачной попытки наколоть один из них на вилку, когда гриб просто выскользнул из тарелки, испачкав скатерть, Маклиш оставил идею их попробовать. Но нежное мясо легко покоряется ножу, и он, воодушевленный речью Верна, игнорирует грибы, жует, глотает вино и перехватывает инициативу.

– Так ты собираешься открывать рестораны, Верн?

– Определенно, – говорит Верн. – И уж точно что-нибудь посовременнее. Чтобы было светло, просторно и никаких вот этих старомодных штучек, ну ты понимаешь.

Маклиш с ухмылкой кивает.

– Но это второй этап, до него надо дойти. Идея в том, чтобы завоевывать мир постепенно. Сначала идут здания. Например, жилые дома – с ними не прогадаешь, жилье же всем нужно.

Он достает бумажник и протягивает Маклишу крупную визитку кремового цвета. «Гровенор Инвестментс» – самое солидное имя, которое он только мог придумать для компании, располагающейся над забегаловкой в восточном Бексфорде.

– Ты будешь строить дома? – спрашивает Маклиш.

– Пока нет. Я планирую их покупать и сдавать в аренду.

– Хочешь сказать, что будешь домовладельцем? – говорит Маклиш разочарованно и даже с некоторым неодобрением. – Отец говорит, что все домовладельцы – троглодиты. Как тот тип, Рахман. Читал в газетах, как он натравил на детишек здоровенных собак.

– Нет-нет-нет, – тут же парирует Верн. – С этим покончено. Новый закон, который только что приняли, положит всему этому конец. Вырвет с корнем.

К слову сказать, новый закон об аренде положил конец и всем строительным фирмам-однодневкам, с помощью которых такие люди, как Верн, не имеющие никакого капитала, могли легко наложить лапы на ипотечные ссуды. Но он об этом не заикается.

– Это мой шанс, понимаешь? Все эти жулики и троглодиты теперь вне игры, потому что на этом больше не наживешься.

– Но разве ты не хочешь на этом заработать?

– Я хочу заработать, – отвечает Верн. – И я заработаю. Потому что знаю как. Смотри, есть бексфордская Хай-стрит, есть Нью-кросс-роуд, есть центр Депфорда и Левишема. Сколько там домов с магазинами на первом этаже и квартирами на втором? А я тебе скажу: тысячи. Буквально тысячи. И купить их можно за бесценок. А кто получает арендную плату с владельцев магазинов? Тот же, кому платят жильцы, – домовладелец. Бог с ним, что старушка сверху платит гроши, потому что закон об аренде не распространяется на нижние этажи, не затрагивает магазины. Там-то и кроется маленькая золотая жила. Деньги с аренды первых этажей покрывают все расходы на приобретение дома, и этого, и следующего, и так далее, пока в один прекрасный момент тебе не будет принадлежать