Пленница чужих иллюзий - Анна Данилова

– Я понимаю тебя… Нет, не слышала. Когда они возвращаются, квартира просто заполняется какофонией звуков, словно кто-то нарочно увеличивает громкость, как в плейере или телевизоре, просто повернув ручку. Даже когда она ставит сковородку на плиту, раздается неимоверный грохот. Хотя, Надя, возможно, это мне так кажется, может, у меня просто нервы оголены, понимаешь? И обыкновенные звуки кажутся мне громом небесным?!

– А я думаю, что она делает это нарочно. А он – не возражает. Они попросту хотят выдавить тебя из квартиры. Или довести до самоубийства. И вообще, что за человек этот твой Саша?

– Как выяснилось, он женился на мне не по любви, а из-за квартиры, да и возраст, пора было уже… Он живет по указке своей матери. Я работала вместе с ней и понравилась ей. Вроде деревенская, скромная, работящая. Вот она нас и поженила.

– Здесь-то как раз все ясно. А вот что ты сказала о квартире? Чья это квартира?

– Понимаешь, когда мы с ним познакомились, у меня была однокомнатная квартира. Потом мне удалось продать бабушкин дом в Сенной, может, знаешь, в самом конце улицы, возле колодца… Я продала свою однокомнатную, добавила денег и купила вот эту двухкомнатную. И сделала все это до заключения брака, я же понимала, что к чему, что если квартира будет куплена до брака, значит, она будет полностью моя и при разводе не будет делиться. И я подсуетилась, что называется. Все успела. Да только Саша, который помогал мне с оформлением документов, подкупил, как тоже потом выяснилось, нашего риелтора, и хотя фактически сделка прошла за три дня до регистрации брака, в регистрационной палате она проведена как раз на три дня позже регистрации брака. Вот такой вот хитрый, я бы даже сказала – подлый ход.

– Да… не слабо он тебя кинул. И теперь получается, что эта квартира куплена как бы в браке? И поэтому он чувствует себя так свободно?

– Ну да.

– И ты еще решила ему помочь устроить свою жизнь, вскрыв себе вены?

– Получается, что так.

– Вы официально в разводе?

– Да, и квартира сейчас поделена на две части. Если бы у меня были деньги, я бы выплатила ему стоимость его половины, и он бы сразу оставил меня в покое. И эти деньги у меня будут, да только мне нужно время.

– Не поняла…

– У меня в другом селе есть еще один дом, достался мне по наследству от одной дальней родственницы. И место там хорошее. Рядом – дачный кооператив, кусок земли большой, я уверена, что мне удалось бы продать его за хорошую цену. Но я до весны не доживу, и у меня нет сил заниматься этим вопросом, нанимать риелтора, платить ему… Я и физически тоже чувствую себя неважно.

– Еще бы! Перенести такой стресс! Порезать себе вены. Я уверена, что ты ничего и не ела несколько дней… Я же видела остатки еды на тарелках, видела и твою полочку в холодильнике, во всяком случае, я так решила, что она твоя, поскольку на ней была одна баночка консервированной скумбрии и тарелка с засохшим кексом, а на других полках – колбаса, ветчина, сыр, виноград, апельсины и все такое… И в сковороде у них котлеты, картошка… Словом, живут люди. Питаются, ни в чем себе не отказывают. А ты чего раскисла?

Катя расплакалась. Надя обняла ее, прижала к себе, словно согревая.

– Я помогу тебе. Мы наладим твою жизнь. Для начала я пойду сейчас в кухню и приготовлю нам ужин. Но сначала давай выпьем чайку с бутербродами. Я вижу, ты купила колбаску…

Перекусив, Надя отправила Катю в комнату, уложила ее на диване, укрыла пледом, включила телевизор.

– Ты лежи здесь и постарайся ни о чем не думать. Я буду в кухне, готовить. Когда придут твои соседи, я представлюсь твоей сестрой и постараюсь отвоевать пространство и право на спокойную жизнь, поняла?

Катя молча кивнула.

Надя вернулась в кухню, достала мясо из пакета и принялась готовить отбивные. Пока варились овощи для салата «Оливье», она распарила чернослив, набила его орехами и полила взбитыми сливками с сахарной пудрой. Вынув из кислых яблок сердцевину и нафаршировав их орехами с медом, она поставила их запекаться в духовку. Вскоре кухня наполнилась ароматными запахами еды.

Она не сразу поняла, что в кухне не одна. В дверях совершенно бесшумно возникла высокая крепкая девица в красном, отороченном норкой, пальто и в пунцовом берете, украшенном сбоку стразами. Румяная, лицо обрамлено черными локонами, очень красивая девушка. Брови ее взлетели, да так и замерли в удивленном изломе.

– Не поняла… – сказала она, и рот ее пикантно, по привычке, искривился, показывая ряд белоснежных зубов. – Кто такие?

– Это я должна вас спросить, кто вы такая? – Надя, подойдя к ней вплотную и дыша ее сладкими духами, посмотрела ей прямо в глаза. – Приезжаю к сестре, и что я вижу? Она, совершенно больная, голодная, лежит на кровати без признаков жизни! Квартира превращена в бомжатник! Повсюду грязь! Спрашиваю Катю, она говорит, что развелась с Сашей и что он привел в дом какую-то женщину. Это вы, надо полагать?

– А вам-то что за дело?

– Вы, дамочка, слабоумная, что ли? Говорю же: я ее сестра, Надя! А сегодня вечером приедут ее братья – Артем и Денис, и будут во всем разбираться! И в том, кто купил квартиру и за какие деньги, а я сразу скажу, что эту квартиру покупала Катя, а деньги собирали на эту «двушку» всей семьей… И уж не для того, чтобы в ней поселился Саша с любовницей…

– Вообще-то мы собираемся пожениться.

– Да это вообще не мое дело.

– Саша!!! – Девушка развернулась на каблуках и застучала ими по коридору в направлении комнаты, где, предположительно, обитал ее Саша.

Надя, пока ее не было в кухне, сняла со сковороды отбивные, разложила на блюде и занялась салатом, полила его майонезом и перемешала. Когда пробовала, услышала шаги у себя за спиной.

– Вы кто?

Она резко развернулась и увидела молодого мужчину, красивого брюнета с зелеными глазами. Он нахмурился и смотрел на нее подозрительным взглядом.

– Ты – Саша?

– Ну да, я, и что?

– А то, что ты ответишь за все, что здесь произошло за последние месяцы… За то, что чуть не отправил на тот свет свою жену, за махинацию с регистрацией квартиры, за покушение на убийство…

– Чего?!! Какое еще убийство?

– Обыкновенное! Ты же со своей бабой убивал ее каждый день. Разве я не права? Мало того что бросил ее, предал, так еще и довел практически до самоубийства!!! Ты видел хотя бы, что она ест? И ест ли вообще? Разве ты не знал, что она бросила работу, что у нее нет денег, что она находится на краю пропасти… Она погибала, а вы здесь слушали музыку и веселились, смеялись над ее горем! Даже если бы она умерла, вы узнали бы об этом лишь по запаху… И ты думаешь, что наша семья оставит все это вот так, безнаказанным? Я знаю свою сестру, она такая, ни за что не позвонит и не пожалуется, и я не знаю, чем бы вся эта история закончилась, если бы я не приехала сюда, к ней!

– Да какого черта вы мне здесь устраиваете допрос? И чего вы вообще кричите на меня? Мы – в разводе. Официальном разводе. И одна часть квартиры уже оформлена на меня. У меня и документ есть!

– Понятное дело… Подсуетился. Или твоя мамочка расстаралась? И что теперь? Так и будешь здесь жить? Других вариантов нет?

– Почему же, есть. Пусть съезжает, я дам ей триста тысяч, и катится в свою Сенную.

– Почему триста тысяч? Квартира, я думаю, стоит под два миллиона.

– А вы не думайте. Это всего лишь мое предложение, а уж соглашаться с ним или нет – это ее дело. Но я, повторяю, готов выкупить ее половину за триста.

– Хорошо. Значит, вы можете гарантировать, что, если она даст вам триста тысяч, вы съедете отсюда?

– Миллион.

– Ты что, сволочь, берега попутал? Квартира стоит под два миллиона, однако ты готов заплатить ей всего лишь триста тысяч за половину, в то время как за свою половину требуешь с нее миллион?!

– Да у меня просто больше денег нет. А у нее дом в Каменке, вот пусть продает, и тогда решим вопрос.

– Хорошо. Сделаем так. Через три дня, раньше просто нереально, в десять утра буду здесь, я привезу нотариуса, мы подпишем документы, по которым квартира вернется к Кате, а ты получишь свой миллион и свалишь отсюда.

– Что, серьезно?

– Может, конечно, не миллион, а меньше, мы же сейчас так, навскидку, оценили квартиру, да и я не знаю, сколько мы сумеем собрать, занять под ее деревенский дом, но в любом случае это будут реальные, живые деньги. И после этого ты съедешь отсюда.

– Да без проблем!

– Вот и договорились. А сейчас дай мне пройти, – Надя взяла в руки блюдо с отбивными и пронесла их прямо перед носом мужчины. Притормозила, посмотрела ему прямо в глаза: – Когда-нибудь, тварь, ты за все ответишь. И не советую сегодня твоей девушке выходить в кухню, да и тебе тоже… Могу раскаленным маслом нечаянно обжечь или уксусной кислотой ей в лицо попасть… Да и вообще вам здесь больше делать нечего, собирайтесь потихоньку, вещички складывайте. И на будущее – если не в состоянии помыть за собой посуду или вычистить унитаз, то нанимайте домработницу или пусть ваша мама убирает за вами.