Мои жизни, мои смерти, мои реинкарнации - Дмитрий Сулимов

1944 год. В этот год мне исполняется сорок лет, и это будет последний год моей жизни, поскольку без этой страны я жить не смогу. Вторая мировая война близится к своему апогею, и скоро явно последует развязка. Германия опять, как тридцать лет назад, в центре этой войны, опять на два фронта, опять одна против всех. И она гибнет. Господи, как я устал… Господи, ты видишь, я отдаю все свои силы для этой работы, для моей родины. Все мы работаем от восхода до заката. Работаем так, что придя домой, обессиленные, падаем и спим, не видя снов. Мы делаем всё, что в наших силах, Господи. Всё остальное — только в твоей воле. Наш завод работает на полную мощность, выполняя и перевыполняя все планы и нормативы. «Ме-109» постоянно модернизируется, каждый очередной раз всё более приближаясь к совершенству. Внешний вид его, с того далёкого уже 1936 года, изменился почти до неузнаваемости. Его боевые качества и технологичность доведены до предела наших возможностей. Практически он — лучший в мире. Но Германия гибнет. И осталось ей жить совсем недолго.

Как больно… Как больно видеть смерть мира, который создавал своей волей и строил своими руками, которому отдал все свои силы и энергию, в который вдохнул свою душу. Чем жил и дышал. Как больно наблюдать смерть, понимая, что это умираешь ты сам. Видеть смерть твоего мира, ещё будучи живым самому. Я просто не смогу без него жить. Я умру вместе с ним.

Наш завод, под угрозой захвата совсем уже недалеко находящихся советских войск, было решено эвакуировать этой осенью, переместив производство истребительной авиации в центральную и северную части Германии, в подземные шахты, где угроза бомбовых ударов для них просто исчезнет. Эвакуация всего оборудования и личного состава была проведена быстро и чётко, всего, кажется, за пару недель. Подрывать эти пустые корпуса, «чтобы не досталось врагу» ни у кого и мысли не возникло. Ведь это наша, исконно немецкая земля, которая была возвращена нам по праву справедливости! В крайнем случае, пусть уж эти корпуса останутся хоть чехам, к которым Судеты явно вернутся после нашего поражения.

Этим летом в очередном письме Марта прислала мне фотографию нашего сына. Они были на каком-то празднике, и Марта одела сына в специально по этому случаю пошитую для него форму детской патриотической организации «Гитлер Югенс». Сыну шёл уже шестой год, и хотя он ещё не достиг возраста, достаточного для вступления в неё, но Марта заранее сделала ему приятный сюрприз, и сын был этому очень рад и горд. Фотограф, бывший на празднике, поставил сына на том месте, которое было ярко освещено солнечным светом, но долго не мог настроить фокус своего фотоаппарата, из-за чего у сына уже стали слезиться глаза. Так он и был запечатлён. Эту фотографию я постоянно носил с собой, во внутреннем кармане пиджака, и очень часто смотрел на неё — в лицо своего сына, — единственное, что останется от меня в этом мире.

Идёт война, безжалостная и беспощадная. И линия фронта за будущее человечества проходит сейчас и здесь — внутри нас, в наших душах. И будем мы живы или погибнем, не имеет значения, ибо из нашей крови и слёз возникнет новый мир, жить в котором останется совесть наших поступков — наши дети. Им решать, кто был прав, радоваться тому, что ещё приобретут, и жалеть о том, что уже потеряли.

Что скажут потом победившие нас? — «Они были мясниками, плескавшимися в крови, и думавшими, что они — венец божественного творения!..» Когда они победят, мы будем уже мертвы. Что будут значить для них наши жертвы и наши муки? Ничто. Они будут помнить только о своих. Кто им сможет ответить? Мёртвые? Победитель всегда прав, ибо он всегда остаётся один. Один на один со своей памятью. И только память о наших мечтах останется внутри их страхов о своих мелочных, корыстных, шкурных интересах, ибо всегда в их сознании призраком наших лиц будет стоять немой вопрос о смысле, движущем их помыслами. Вопрос, который они никогда не посмеют задать себе даже мысленно. Вопрос, ответ на который для нас был ясен всегда! Победители… В чём заключается их победа? В том, что они смогли только убить наши тела. Войну за души людей выиграли Мы!

История… Блудница победителей! Они поставят её в самые немыслимые позы и будут иметь её во все дыры! История учит лишь тому, что ничему не учит. Всё, что было, покроется пылью и растворится в забвении… В небытии. Какой след оставит она в наших душах? Что неизгладимо вечно будет присутствовать в глубинах нашей памяти? Только воспоминания о духе, поднявшем человечество из рутинного мрака прозябания в обыденности к стремлению вырваться к свету, о жажде свободы, об огне сердец, взметнувшемся до небес в стремлении приблизить нас к Богу.

Мы никогда никому не лгали. Наши речи, как и наши помыслы, всегда были прямы и открыты, что было дико для погрязших в ханжестве и лицемерии англосаксов, породивших самую развратную культуру из самой пуританской морали. И лгут они всегда нагло, прямо в глаза, кажется, сами веря в свою честь и достоинство, которое всегда было глубоко чуждым их образу мыслей и действий.

Имеет ли значение то, что будет потом? Будущее… Мы живём ради него. Мы живём ради своих детей. Но нужно ли будет им наше будущее таким? Ведь у каждого поколения, приходящего вновь, свои ценности, свои идеалы, свои мечты… То, что будет после нас, не имеет значения, ибо оно будет уже не для нас. Нас уже не будет. Единственное, что важно — это миг, в котором мы находимся сейчас, — именно этот вдох, именно этот глоток воздуха, как глоток жизни, именно этот удар сердца, как шаг к смерти. Что будет потом — это то, что происходит сейчас, впитывая в себя каждое мгновение — сейчас, а не после…

Войны, болезни, смерть людей… Имеют ли эти события хоть какое-то значение для Бога? Они имеют значение только для тленных физических оболочек и мелких душ, приросших к ним намертво и забывших о том, что вечно… Вся жизнь, сотни миллионов лет развивавшаяся из тлена земного чтобы стать Человеком, вся Вселенная, созданная Богом, да, наверное, и сам Бог, существуют ведь ради одной-единственной цели: всё, что создано, всё, что происходит, всё, что грядёт, все события прошлого, настоящего и будущего — ради одного-единственного, — ради Чувств, возникающих в наших душах. Чувства наши — это голос нашей души, который только и слышит Он. Всё, что происходит на физическом плане — не имеет ни малейшего значения для Бога, ибо оно и создано Им. Единственное, в чём заключён смысл, ради чего Всё Это — наши Чувства — квинтесенция сути Жизни, ибо только они не созданы Им и Ему не принадлежат, ибо ради них всё и существует…

Тёплым осенним днём я стоял среди этих, уже пустых стен, и такая же пустота стояла в моей душе. Что я там забыл, что делал, я не знал, и объяснить себе не мог. Может быть прощался со стенами, ставшими для меня родным домом. Может быть ждал свою смерть… И тут прилетели те, для которых война — только бизнес. Война, которая для нас была поиском истины, для них — всего лишь способ очередной раз обогатиться! Доллар — Бог их войны, и эта война приносит им только сверхпотребности и сверхприбыль! Там нет, и никогда не было места духовному, и всё, что происходит в их политике, в умах, в душах, подчинено их единственному «богу». И нет для них ничего ценнее в этом мире. Но ужаснее всего то, что в этом мире их «бог» действительно всемогущ. И мощь их экономики и промышленности — огромна! Америка, у которой в начале войны, по европейским меркам, авиации почти и не было, теперь стала выпускать боевых самолётов больше, чем Германия, Советская Россия и Англия, вместе взятые! Особо и не напрягаясь, не прилагая никаких сверхусилий, — ни духовных, ни материальных. Всё — в пределах рентабельности. И это не только истребителей, а в основном тяжёлых четырёхмоторных бомбардировщиков, которые теперь перепахивают мою страну… Жажда наживы, поистине, творит чудеса! Неужели их зелёный бумажный «бог» — и есть истина? Это ужасно! Вся эта война в итоге сведётся лишь к тому, что победит зелёная бумажка, пропитав своим ядом все помыслы и поступки человечества.

Мы держали себя слишком гордо. Мы — смертельно греховны. Мы заплатим за это втройне. Мы заплатим слезами своих жён и матерей, мы заплатим будущим своих детей, мы заплатим своей жизнью. Никакой меч не будет нам спасением. Мы все умрём. И поскольку будущее так однозначно, то уж лучше раньше, чем закончится эта война, чтобы не видеть того, что сделает с людьми другая эпоха. Я не буду немым свидетелем этого. И если я останусь жив, когда война уже закончится, я пущу себе пулю в висок, как только моя страна умрёт. Конечно, она не умрёт совсем, она вновь, как всегда, возродится из пепла, но такой она уже никогда не будет. Никогда не будет этих лиц, озарённых светом пламени их сердец, этих глаз, наполненных пониманием смысла их жизней на нашей земле, — они потухнут, как их факелы. А такой мою страну я видеть уже не смогу… Умирать не страшно. Страшно жить без идеи, за которую стоит умереть!