Клин клином - Елена Рахманова

– Мы? Вместе? Да никак мы с вами жить здесь не будем! – забывшись, завопила она. – Это мой дом, так что убирайтесь отсюда подобру-поздорову, да поживее!

– Э-э, нет, – покачал головой Владимир, он же Володя, он же Вован. – Дело в том, что с вашей тетей Неонилой Порфирьевной Ивановской мы еще в прошлом году договорились, что проведем здесь следующее, то есть это, лето.

– Во-первых, тетя умерла, как вам, наверное, известно. А во-вторых, кто это «мы»? – спросила Надежда, неожиданно ощутив, что ее воинственный пыл иссяк.

– Отвечаю по порядку, – усмехнувшись, произнес Владимир. – Нам известно, что ваша тетя умерла, но прежде мы успели заключить с ней договор на аренду части этого дома. Вы удовлетворены ответом? – Надежда так и замерла с открытым от изумления ртом. – Будем считать, что молчание – знак согласия, – с любезным кивком сказал он. – А мы – это я и мои друзья-приятели: Филипп Корш, он же Коржик, и Богдан Приходько, он же Богдаша. Через день-другой вам представится возможность с ними познакомиться. В данный момент они в отъезде.

– Они… они что, тоже здесь живут?

– Тоже, – подтвердил Владимир и выжидающе уставился на потерявшую дар речи Надежду. – Есть еще вопросы, или вам надо время, чтобы осмыслить услышанное?

– Мне… мне хотелось бы удостовериться, что договор, о котором вы упомянули, существует на самом деле, – сказала Надежда таким тоном, словно увидела спасительный огонек в непроглядном мраке ночи.

– Да ради бога! – иронично усмехнулся молодой человек и, поднявшись из-за стола, направился в комнату.

Вернулся он через пару минут, держа в руках какой-то документ с печатью. Даже не вчитываясь в текст договора, Надежда поняла, что Владимир ей не соврал. Она не знала, что сказать, и, обреченно опустив голову, уставилась на полустертые незабудки, украшавшие клеенку на столе.

Словно сжалившись над растерявшейся девушкой, молодой человек снисходительно похлопал ее по руке и сказал:

– Ну что вы так расстроились! Уверяю вас, мы трое – отличные парни. Вам еще повезло, что именно мы положили глаз на этот дом, а не кто-нибудь иной.

Надежда отдернула руку, словно до нее дотронулись раскаленным железом. Как ненормальная бросилась она вон из кухни, стрелой взлетела по лестнице и, захлопнув входную дверь, заперла ее на задвижку.

– Ну как ты могла, тетя Нила?! – с укоризной в голосе воскликнула Надежда, обращаясь к портрету. – Хоть бы со мной посоветовалась или предупредила, на худой конец!

Но женщина в светлом сером платье и с полузавядшей розой в руке вся была во власти своих переживаний, и Надежде никак не удавалось перехватить взгляд ее чуть раскосых миндалевидных глаз…

Надежда не знала, как поступить: и бросить дом на разграбление троим молодчикам было невозможно, и оставаться с ними наедине как-то боязно. Поразмыслив, она решила, что, поскольку сердцем не чует беды неминучей, то какое-то время пожить здесь может. Во всяком случае, до того момента, когда появятся двое приятелей Вована. Так она в сердцах прозвала, как выяснилось, арендатора теткиного дома. Может, когда все они соберутся вместе, решение, как быть дальше, придет само собой.

Пока же Надежда выставила Вовану ультиматум: раз она какая-никакая, а все-таки хозяйка дома, то весь верхний этаж будет в ее распоряжении и подниматься сюда квартирантам строго запрещено. Кухней, душем и прочими благами цивилизации, расположенными внизу, они будут пользоваться сообща. В тетину комнату вход также заказан всем, кроме нее. А две другие комнаты на первом этаже – та, что с телевизором, и та, что с диваном, на высокой спинке которого приделана деревянная полочка и стоят семь мраморных слоников, – пока… пока перейдет во временное владение троицы приятелей.

Вован пожал плечами:

– Нашли чем испугать. Мы и не в таких условиях жили. Только, чур, темную кладовую, что за кухней, мы возьмем себе и будем там хранить наши вещи. Под замком, и ключ оставим себе! – с нажимом заключил он.

– Ну ладно, – согласилась Надежда, прикинув, что ничего, кроме запасов картошки и квашеной капусты, там никогда не хранилось.

– Да, кстати, может, вы бы нам готовить согласились, а мы бы продукты покупали? – спросил Вован с наивным видом, и в Надежде тут же вскипело праведное негодование.

– Даже не надейтесь! Прислугу себе поищите в другом месте! – отрезала она и, гневно пыхтя, потопала к себе наверх.

Вечером в кухне за одним столом они ели каждый свои бутерброды: Вован – поглядывая на девушку с откровенной насмешкой, она же подчеркнуто делая вид, что не замечает его. Конечно, можно было бы подняться пить чай в свою комнату, но тогда получалось бы, что она сдает позиции, не рискует находиться на отошедшей в общее пользование по условиям ее же ультиматума территории…

Глава 6

Она шла по берегу широкой реки и улыбалась всему вокруг – цветам, деревьям, птицам, сверкающей воде, проходящим мимо людям в странной, несовременной одежде. Дала копеечку какому-то чумазому босоногому мальчугану, расспросила о здоровье идущую навстречу пожилую женщину. И наконец дошла до такого места, где ей уже никто не мог повстречаться. Там она закружилась, раскинув руки и закрыв глаза. Счастье переполняло ее, так же как солнце заливало своими лучами все окрест нее. А ведь ничего особенного, если вдуматься, не произошло. Просто он проскакал мимо нее на лихом коне, перехватил ее взгляд, а потом, обернувшись, посмотрел ей вслед.

Она, взглянув на него из-под ресниц, почувствовала, как часто и гулко забилось сердце, смутилась, неистово покраснела и пошла своей дорогой, глядя прямо перед собой и не слушая того, что говорит ей идущая рядом старушка в платке на голове и шали на плечах…

Это был удивительно приятный сон, и Надежде не хотелось открывать глаза. Стоит только чуть дрогнуть ресницам, и дивная солнечная картинка улетучится из памяти, а вместе с ней, скорее всего, и ощущение невероятной легкости и полнейшей безмятежности. А как всего этого ей сейчас не хватало!

«Словно художественный фильм показывали, – подумала она. – Жаль, что нельзя заказать следующую серию на будущую ночь. Так бы и смотрела, как сериал из жизни наших бабушек или прабабушек».

Эта мысль спугнула-таки сон, но хорошее настроение осталось. Когда же Надежда, осторожно ступая, спустилась на первый этаж, оказалось, что Вована дома нет, и тогда на душе у нее стало во сто крат лучше.

«Как было бы здорово, если бы тете Ниле не пришла в голову эта странная идея сдать дом», – размышляла она, принимая душ, а после не спеша готовя себе яичницу с ветчиной и кофе.

Когда с завтраком было покончено, Надежда воровато посмотрела из окна на улицу – не видно ли кого поблизости. Но вокруг, куда ни глянь, не было ни души. Тогда она, крадучись, хоть и была одна дома, приблизилась к двери в чулан и толкнула ее ладонью. Потом еще раз, уже сильнее.