Лето Гелликонии - Брайан Олдисс

Заставив себя наконец оторвать взгляд от портрета, Эсомбер ласково взглянул на шпионов.

— Ах вы, черви, — тихо проговорил он. — Еретики. Собиратели грязных сплетен. Короли всегда разоряют свои страны — на то они и короли, это их первейшее занятие. Мало кто из королей, получив власть, не бросил в темницу папашу. И разве быть королевой — это не смертельно опасно? А простолюдины? Разве не мечтает любая толпа взбунтоваться и свергнуть кого-то — все равно, того короля или этого, им безразлично. То, о чем вы осмелились судить, — обычное дело для власть предержащих в нашем мире. В ваших донесениях нет ничего нового. В Олдорандо за такие донесения шпионов просто-напросто порют.

Шпики виновато понурились.

— Еще мы хотели доложить вам, что встречали в Оттассоле агентов Олдорандо.

— Уверен, что в отличие от вас они не проводят все время за бутылкой дешевого вина в припортовых кабаках. В следующий раз я жду от вас действительно ценных сведений, а не сплетен.

Шпионы поклонились и удалились, улыбаясь, как люди, получившие значительно больше того, на что рассчитывали.

Элам Эсомбер вздохнул и вновь посмотрел на портрет королевы.

— Наверняка она глупа или имеет какой-то другой изъян, уравновешивающий столь поразительную красоту, — тихо проговорил он и убрал медальон в потайной карман.

Посланник Це’Сарра Киландра IX происходил из благородной глубоко религиозной семьи Берущих, обладающей обширными связями в подземельях Святого Города. Его отец, суровый член Верховного Суда, которого Элам всегда презирал, считал, что успех в карьере пришел к его сыну чересчур рано. Свою нынешнюю поездку посланник Эсомбер считал больше развлекательной, чем деловой. С благоволения Святейшего ему вышли внеочередные каникулы, а на каникулах не грех и развлечься. И в планах посланника эти развлечения в немалой степени были связаны с королевой МирдемИнггалой.

Посланник решил, что настала пора предстать перед королем. Он вызвал слугу и потребовал отвести себя к королю. Через несколько минут старые друзья заключили друг друга в объятия.

Эсомбер отметил, что с последней их встречи король стал еще более нервным и озабоченным. Монарх повел посланника в пиршественную залу, где веселье по-прежнему шло полным ходом. Рунт Юлий не отставая бежал за королем. Посланник Эсомбер с отвращением взглянул на фагора, но промолчал.

— Итак, Ян, — сказал он, когда они уселись за стол, — милостью Господней мы оба добрались в Оттассол живыми и невредимыми. Меч недругов миновал нас на нашем пути.

Дружба короля и посланника была дружбой в том смысле, как ее понимали в этих кругах. Больше всего в Эсомбере короля привлекали циничное отношение к жизни и манера всегда держать голову чуть набок, словно от вечного желания задать миру каверзный вопрос.

— Да, Ундрейд Молот пока прекратил свои разбойные вылазки. Думаю, что о моих попытках покончить с Дарвлишем Черепом ты тоже наслышан?

— Не сомневаюсь, что эти проходимцы так же устрашающи, как их имена. Интересно, если бы они звались по-другому, не так неуклюже, это отразилось бы как-нибудь на их манерах?

— Надеюсь, тебя хорошо устроили?

— Сказать по правде, Ян, я всегда чувствовал себя в твоем подземном дворце неуютно. Что будет, если Такисса вдруг выйдет из берегов?

— Крестьяне возведут на пути паводка дамбу из собственных тел. Как ты смотришь на то, если мы отплывем в Гравабагалинен завтра же? Приближается сезон муссонов, а дело уже и без того очень сильно затянулось. Чем раньше я получу развод, тем лучше.

— Хорошо, можно отплыть и завтра. Ты же знаешь, я не имею ничего против морских прогулок — конечно, непродолжительных и поближе к берегу.

Слуги подали им вино и колотый лед.

— Что-то тебя беспокоит, брат? — спросил посланник.

— Причин для беспокойства не счесть, Элам. Сказать по правде, в последнее время меня стала беспокоить даже собственная вера. — Король помолчал и быстро глянул через плечо. — А то, что угрожает мне, угрожает и всему Борлиену. Твой повелитель, Святейший Император Це’Сарр, меня бы понял. Наша вера — это то, чем мы живем. А теперь моя вера заставляет меня отказаться от МирдемИнггалы.

— Брат, в беседе с глазу на глаз мы всегда можем допустить, что вера — это все-таки предмет недостаточно овеществленный. Что касается твоей красавицы королевы…

Слушая посланника, король ощупывал в кармане браслет, принесенный ему КараБансити. Браслет был предметом вполне материальным. И сделан был, как подсказывала королю его интуиция, руками врага чрезвычайно хитроумного, способного в одночасье положить конец существованию его, ЯндолАнганола, страны, пусть даже не очень благополучному.

Свои слова Эсомбер сопровождал изящными жестами. В отличие от королевских томные движения рук посланника не были импульсивными; каждое он тщательно продумывал, а потом долго оттачивал.

— Мир погряз в разврате, брат. Он катится в пропасть, и Фреир тут ни при чем. Что касается меня, то вера никогда не лишала меня сна. Напротив, религия всегда заменяла мне снотворное. У каждого народа свои беды. У вас это Рандонан и кровожадный Молот. Олдорандо никак не может справиться с Кейце. На Панновал вновь начались набеги сиборнельцев — они приплывают к нам с юга, через Чалц. Видать, им уже надоел мерзкий климат своей страны. Союз между Панновалом, Олдорандо и Борлиеном станет залогом спокойствия на всем Кампаннлате. Ведь остальные наши соседи — не более чем варвары.

— Узнаю тебя, Элам, — другой бы, понимая мое состояние перед разводом, постарался бы подбодрить меня, а ты наоборот, еще добавляешь мрачности.

Посланник допил вино и поставил кубок на стол.

— Я придерживаюсь мнения, что по большому счету все женщины одинаковы. Не сомневаюсь, что довольно скоро ты найдешь утешение в объятиях юной Симоды Тал.

Посланник замолчал, заметив, как дернулось, словно от сдерживаемой боли, лицо короля. Устремив взгляд на танцовщиц, ЯндолАнганол ответил:

— Скажу откровенно: я собирался женить на Симоде Тал своего сына, но эта затея не увенчалась успехом. С наследником меня постигло несчастье. МирдемИнггала понимает, что мой шаг продиктован только интересами Борлиена.

— Священные камни, ты в самом деле так думаешь? — Сунув руку за отворот своей шелковой одежды, посланник вынул конверт. — Я думаю, тебе будет небезынтересно прочесть письмо, которое по счастливой случайности попало мне в руки.

Узнав крупный, решительный почерк МирдемИнггалы, король вздрогнул и, взяв письмо, углубился в чтение. Руки его дрожали.

Святейшему Императору Це’Сарру Киландру IX, главе Панновальской Империи, в город Панновал, в страну с тем же названием.