Риэго - Григорий Ревзин

Разыгралась неподражаемая сцена примирения «изверга-сына» с «великодушными» родителями. По этому случаю Годой сочинил манифест короля к народу. Испанцам сообщалось о том, что голос природы превозмог возмущенные чувства короля, что монарх внял мольбам дорогой супруги и простил заблудшего сына.

Население столицы с неописуемой тревогой следило за всеми подробностями происходивших при дворе событий. Оно стояло безраздельно на стороне Фердинанда. В народном воображении принц был единственным честным и мужественным человеком в выродившейся, погрязшей в мерзости и разврате династии.

V

ЛЕВ В ЛИСЬЕЙ ШКУРЕ

Летом 1807 года после победы у Фридланда Наполеон стал теснить войска Александра I на восток, к берегам Немана. У этого рубежа он остановился. Углубляться в дебри литовских лесов не входило в его планы — слишком много недовершенных дел оставалось за спиною. Поэтому он с большой готовностью принял предложение русского самодержца о свидании.

В Тильзите Бонапарт пришел с Александром к соглашению о разделе между ними власти над Европой. Царь будет управлять Востоком, а Наполеон — Западом.

При вторичном свидании французский император открыл царю свои намерения в отношении Испании и не встретил возражений. В секретных статьях Тильзитского соглашения среди множества других пунктов, менявших лицо Европы, был и такой, который гласил, что «Бурбонская и Браганская[12] династии на Пиренейском полуострове будут заменены принцами из семьи Наполеона».

После Тильзита Талейран не раз пытался узнать, как император собирается претворить в жизнь пиренейский пункт соглашения. Наполеон отделывался загадочными улыбками. Но однажды, в минуту откровенности, он сказал своему министру:

— Я умею, когда это полезно, сменить шкуру льва на лисью.

Осенью того же года Бонапарт передал Годою предложение направить во Францию особо доверенное лицо для ведения совершенно секретных переговоров — втайне даже от испанского посла.

Уже 22 октября в Фонтенебло под Парижем был подписан договор между Францией и Испанией о разделе Португалии. Эта независимая страна подвергалась разделу на три части. Северная часть должна стать владением изгнанного Наполеоном из Италии герцога Пармского, брата Марии-Луизы. Среднюю часть оккупируют союзные франко-испанские войска впредь до заключения общего мира, когда Наполеон и Карл совместно решат ее участь.

А как же договорились распорядиться южной частью Португалии? Император французов объявлял ее независимым владетельным княжеством Альгарва и отдавал новое княжество Годою. Это была плата за то, что Принц Мира вырвет у своего монарха согласие на изгнание из Португалии родственной Карлу династии.

Испанскому диктатору, все еще опасавшемуся мести Наполеона за злополучную прокламацию, вдруг привалило нежданное счастье: владыка Европы возлагал на его голову корону.

К подписанному договору присовокуплялось небольшое, с виду чисто техническое приложение. В нем оговорено было право Франции свободно вводить войска на территорию Испании для содействия осуществлению принятых сторонами решений.

Наполеон заранее сосредоточил несколько дивизий у Пиренеев. Сразу же после подписания Карлом IV соглашения он двинул свои силы через испанскую границу.

Армия маршала Жюно форсированным маршем проследовала через северо-западные области Испании в сторону Португалии. Маршалу был дан приказ захватить принцев Португальской династии.

Претерпевая всяческие лишения, преодолевая сопротивление португальцев, 20-тысячная французская армия совершала большие переходы по трудной горной местности. Когда Жюно пробился к португальскому побережью, к Опорто, он увидел готовые скрыться за горизонтом суда. Это уплывал в Бразилию весь дом Браганса вместе с португальской знатью.

Однако в Испанию вошла не одна только армия Жюно. Из-за восточного края Пиренеев вдоль средиземноморского берега в страну был переброшен корпус Дюшена, части которого располагались в городах и крепостях Каталонии. Другая 20-тысячная армия под командой любимца Наполеона генерала Дюпона и маршала Монсея взяла направление прямо на Мадрид.

Французские войска занимали испанские провинции без единого выстрела, без какого-либо проявления недовольства со стороны населения. Трудно себе представить, что испанцы могли так относиться к вступившим на их землю вооруженным чужеземцам. Между тем все предшествовавшие события подготовили именно такую встречу. Сторонники Фердинанда устами сотен тысяч церковников заверяли народ в дружественных намерениях французов и предвещали близкое провозглашение Фердинанда королем Испании.

Но Принцу Мира вторжение французов раскрывало глаза на нечестную игру императора. Наполеон больше не вспоминал об его, Годоя, португальском княжестве. Временщик пишет своему представителю при французском дворе: «Я в великом ужасе. Договора больше нет! Королевство полно французских войск. Что будет в результате всего этого?»

Наполеон постепенно раскрывает свои карты. Он вскоре передает Карлу IV требование — уступить французам весь север Испании, до реки Эбро: «Вследствие опасного положения в Европе этого требуют жизненные интересы Франции». Неслыханное домогательство со стороны союзника! Но Карл и Годой выполняют его безропотно: не смеют протестовать.

Король, королева и фаворит чувствуют себя в эти дни как на готовой взорваться пороховой бочке.

Бегство — единственное, что остается обанкротившимся королям.

Годой настаивает на том, чтобы королевская семья немедля направилась в Кадис, а оттуда морем в американские колонии. Карл и Мария-Луиза льют горючие слезы в объятиях своего верного слуги. Да, да, прочь из Испании, подальше от неблагодарного народа и от коварного союзника! Нельзя терять ни минуты!

Никто, кроме нескольких особо доверенных лиц, не должен знать об этом плане. Из осторожности не сообщают о нем до последней минуты и Фердинанду. Чтобы скрыть от подданных свой малоцарственный поступок, король объявляет о временном переезде двора на юг Испании, в Севилью. В действительности же королевская семья вместе со свитой, не доезжая Севильи, должна повернуть в сторону близлежащего Кадиса, чтобы там сесть на суда.

Министр юстиции Кавальеро возражает против плана Годоя. Он считает, что бегство преждевременно и трудноосуществимо. Если народ дознается о подлинной цели этой «поездки в Севилью», могут произойти нежелательные события. Однако Годой, пользуясь властью генералиссимуса, стягивает войска к Аранхуэсу, где находится королевская семья, велит расставить воинские караулы вдоль дорог, по которым предполагается проследовать к югу. В Кадисе уже стоят суда, готовые поднять паруса по прибытии туда коронованных; беглецов.