Огниво - Екатерина Вадимовна Зудова

в угол двора, поплевал на ладони и уже приготовился вонзить лопату в плотный грунт, как Семён вдруг ударил себя по лбу и вскричал:

– Замри! Вот я дурак старый! Это же не наша земля! Кистенёвская – её навезли, когда колокольне фундамент укрепляли. А наша, гагарская, вот! – Он провёл племянника в другой угол и велел: – Вот здесь копай!

Ваня покорно воткнул лопату и поддел горстку земли. Дядька бережно пересыпал её на белый платок, разложенный на ладони, уткнулся в неё чуть ли не самым носом и блаженно потянул ноздрями воздух.

– Наша, гагарская… Не то что кистенёвская! – Он с презрением зыркнул на соседний участок. – Из любой беды тя вытащит!

Звонарь легонько перевязал края платка и сунул получившийся мешочек Ване в карман.

– Вот! Теперь другое дело! В добрый путь, Иван! И за дитё не беспокойся!

Он коротко, но крепко обнял племянника и пошёл обратно в колокольню. Ваня поглядел ему вслед, а потом достал мешочек с землёй из кармана и замахнулся, собираясь закинуть куда подальше, но тут дядя Семён решил ещё разок помахать на прощание и обернулся. Ваня торопливо прижал мешочек к груди, погладил его ласково и на глазах у дядьки засунул обратно в карман. Семёна этот жест невероятно тронул – до слёз! Звонарь отвернулся и поднялся поскорей на крыльцо, боясь совсем разрыдаться.

Ваня свистнул негромко, и за спиной его тут же раздался цокот копыт. Повернулся парень и остолбенел. Верхом на лошадке сидела Даша.

– Не свисти, свистун, денег не будет! – сообщила Куда-Надо.

– Так ты же… – Ваня так растерялся, что дара речи будто лишился. – Там…

Он оглянулся на колокольню.

– Я не спала, весь разговор ваш слышала, – призналась Даша. – В окошко вылезла.

Ваня в замешательстве потёр виски.

– Ты пойми, Огневушечка, мне одному сподручнее. Опасно там.

– Я знаю! Поэтому и должна быть рядом! – твёрдо сказала отважная царевна.

Ну вот и что с ней делать? Ваня забрался в седло позади девочки и покорно вздохнул:

– Поехали!

Лошадка стремительно тронулась с места, оставив после себя плотные клубы пыли.

* * *

К полудню путники добрались до большой воды. Конца и края ей не было видно, а где-то у горизонта виднелся кусок суши. Туда, стало быть, и надлежит им отправиться.

Куда-Надо вышла на берег и остановилась. Не успел Ваня озадачиться, как им до острова добраться, как лошадка встряхнула гривой и ринулась прямо в воду.

Вот так чудо – хвост её работал, словно гребной винт! Так и поплыли.

Даша уселась с ногами на лошадином крупе и визжала от счастья. Ваня сидел по-обычному, придерживал царевну и болтал ногами в воде. Купание всем пришлось по душе, и даже лошадка Куда-Надо будто стала чуть менее строптивой.

Когда они подплыли к берегу, Куда-Надо сообщила:

– Вот он, остров Буян.

– Спасибо, родная! – от души поблагодарил её Ваня.

– Обращайтесь.

И вот они уже выбрались на берег. Всадники спешились, и Ваня завертел головой. Остров и остров! Ничего не понятно…

– Где же гмуров искать-то? – всплеснул он руками.

– Не суетись! – скомандовала лошадка. – Привезла куда надо! Там они!

Куда-Надо указала головой в сторону здоровенного камня. Ваня удивлённо изучил его со всех сторон, затем додумался сдвинуть глыбу и обнаружил узкий лаз. Заглянул – не видать ничего. Пожал плечами и собрался шагнуть в проход, но его окликнула Даша:

– Я тоже иду!

Девочка нащупала на земле берёзовый сук и крепко сжала его в руках.

Ваня покачал головой.

– С тобой только дольше получится! Не обижайся, Огневушечка, ну правда… Один схожу. Эти гмуры – они росточком, как дети. Я быстро!

И Ваня нырнул в темноту.

Чем дальше он шёл, тем сильнее сужался потайной лаз. В конце концов ему и вовсе пришлось ползти. Ваня упрямо продвигался вперёд, пока не выбрался из тоннеля и не оказался в большой пещере.

Парень с любопытством огляделся и заметил, что стены пещеры загадочно поблёскивают. Перевёл взгляд себе под ноги, а там, в песке, крупные сверкающие камни.

– Рубины! – ахнул он. – Ух ты! Аметисты!

Впереди был обрыв. Ваня осторожно подобрался к самому краю и заглянул вниз. Под обрывом раскинулся город гмуров. А по правую его руку из земли торчала огромная друза. Ваня пригляделся к сияющим кристаллам и удивился:

– А это что?

И тут за спиной у него раздался низкий голос:

– Это изумруд.

Ваня резко обернулся. Перед ним стоял дозорный отряд гмуров. Были они вида сурового, бородатые, в широкополых шляпах и зелёных камзолах. Ощетинились острыми копьями… Но, сколь устрашающим бы ни было это зрелище, гмуры были Ивану где-то по пояс. А копья их больше напоминали необычные столовые приборы.

Ваня не смог сдержать улыбку. Но радость его длилась недолго. В следующий миг предводитель дозорного отряда ловко стукнул Ваню деревянной киянкой по лбу.

И наш герой с дурацкой улыбкой на лице упал навзничь, как подкошенный…

Глава двенадцатая

Малый народец

Когда Ваня наконец пришёл в себя, то сразу понял: что-то не ладно. Оказалось, что его крепко-накрепко привязали верёвками к толстому столбу. Столб этот был врыт глубоко в землю, а под ногами у Вани находился деревянный помост. Довольно быстро выяснилось, что столб был так хитро установлен, что мог вращаться вокруг своей оси. Парень принялся озираться по сторонам и увидел, что он посреди огромной пещеры, изрытой многочисленными ходами. Все эти ходы завершались круглым оконцем или дверью. Многие из дверей были открыты: гмуры выглядывали из своих жилищ, чтобы поглазеть на чужака.

Тут столб резко крутанули, и Ваня оказался лицом к лицу с сухоньким старцем, сидевшим за столом. Несложно было догадаться, что это местный старейшина. Рядом с ним стояли огромные весы, на которые гмуры ссыпали собранные драгоценности. Тут же со свирепым выражением лица замер помощник старейшины – Ваня случайно услышал, что все называли его Аметистом. В руке у Аметиста была зажата острая кирка, и он гневно ей размахивал, обращаясь к соплеменникам.

– Слушайте, гмуры! – кричал он, транслируя речь вождя. – Дозорный отряд поймал чужака!

Старейшина же не отрывал взгляда от россыпи драгоценных камней на чаше весов.

– Сорок три, сорок четыре, – пробормотал он и, словно между делом, вставил: – Смерть чужаку! Сорок пять, сорок шесть…

Ваня перевёл взгляд на стол и заметил чернильницу. В этот же миг старейшина макнул в неё заострённую палочку и поднёс к счётной ведомости. Буквы сбегали с пера, сами собой выводили строчки. Ваня, как заворожённый, наблюдал за этим чудом. А потом спохватился, что его только что приговорили к смерти, и закричал:

– Э-э! А поговорить?

– А что с тобой говорить? Чужак – он и есть чужак, что на земле, что под землёй. Пятьдесят пять, пятьдесят шесть…

Аметист завопил что есть мочи:

– Что с ним говорить? Гмуры! Старейшина сказал: «Смерть чужаку!»

Старейшина бросил на своего помощника мрачный взгляд, и тот виновато замолк.

Ваня лихорадочно соображал, как бы ему избежать незавидной участи. Наконец он заявил:

– Да вы не понимаете!