Собрание сочинений. Том 5. Черногория и славянские земли. Четыре месяца в Черногории. - Егор Петрович Ковалевский

В его время несколько черногорцев, сопутствовавших его злополучному брату Стефану, прозванному Станоша, в Константинополь, приняли там, магометанскую религию; покровительствуемые турками, старавшимися подорвать христианство в Черногории, на котором преимущественно опиралась народная сила, эти отступники веры сделали впоследствии много зла своему отечеству. – Георгий думал распространением церковных книг воспламенить ревность к православию. Он достал из Венеции все типографские принадлежности, и в доме, построенном отцом его при реке Черноевиче, начал печатание книг. Его Октоих был отпечатан в 1495 году, т. е. через четыре года после напечатания первой Псалтыри в Кракове.

Георгий Черноевич не имел сыновей. Достигнув глубокой старости и убеждаемый беспрестанно своею женой, Марией, из фамилии венецианских дворян Моцениго, он решился сложить с себя бремя правления и провести остаток дней на родине своей жены. Прощаясь с народом, он завещал ему свою волю в следующих словах: «Оставляю вам по себе митрополита Германа и преемников его, митрополитов, пока сам Бог не сотворит для вас чего лучшего. Митрополит есть общий ваш отец и архипастырь. Его дом – общий дом молитвы; кто будет более заботиться о счастье вашем, как не общий ваш духовный отец; вы, по духу, чада его, и овцы словесного стада Христова, о котором он, пастырь ваш, станет пещись в жизни сей и в вечности. Прибегайте к нему в горе и радости; внимайте советам его. Вручаю ему герб, который употребляли в Бозе почившие Цари Сербские, предки мои, и я сам!» Народ рыдал, расставаясь со своим достойным правителем, и провожал его, вместе с митрополитом, до Катара.

Митрополит Герман принял по его завету бразды правления. – С этих пор начинается духовная власть в Черногории.

При Германе и достойных преемниках его митрополии и народа, Павле, Василии и Никодиме, турки часто покушались на независимость Черногории; они особенно действовали посредством «потурчаников» (черногорцев, принявших магометанскую религию), – но все их усилия уничтожались твердостью характера и неустрашимостью Святителей.

По смерти Никодима, Черногория оставалась несколько времени без пастыря, в ожидании сербского патриарха, который должен был поставить митрополита. – Потурчаники воспользовались этим временем и ввели турок в укрепление Иван-Бегово, находящееся при р. Черноевиче. Таким образом турки завладели главным рынком Черногории. После Никодима, Черногорией правили митрополиты Руфим Болевич, Пахомий Коман, Мардарий Корпечанин, Руфим Велекрайский, Василий Велекрайский, Виссарион Бойца и Савва Калугерич.

Виссарион Бойца вспомоществовал Венецианской республике в войне против Турции (1623), и дорого заплатил за это; оставленный венецианами в годину бедствия, он должен был принять на себя одного все силы Сулеймана, Паши Скутарского, и был на голову разбит. Турки проникли до Цетина и сожгли его. Черногория находилась на краю бедствия и тяжких испытаний: села ее пылали, народ гибнул в неровной битве, потурчаники сидели в укреплении Черноевич, самовластно правили базаром, повсюду сеяли раздоры и довершали народные бедствия. В этом положении черногорцы, с общего согласия, прибегнули к Даниилу Петровичу Негошу, и против его желания, против воли, избрали его своим архипастырем и вождем. Даниил рукоположен в 1700 году от патриарха Арсения Черноевича в венгерском городе Сечуе. Возвратившись в Черногорию, он приступил к делу жестокому, но неизбежному для спасения свободы и религии черногорского народа. Даниил созвал главарей и описал им с тем убедительным красноречием, которым он обладал, положение Черногории; указав на потурчаников, как на главных виновников такого положения, и, вместе с тем, как на искупительную жертву самобытности края, он требовал, чтобы потурчаники во всей Черногории были истреблены до одного; главари согласились и в тайне составили план всеобщего истребления. В назначенную ночь раздалась повсеместная в Черногории тревога; христиане кинулись к оружию, и кровь отпадших братий их полилась рекою. – Сицилийские вечери возобновились во всей ужасающей полноте своей. – Едва несколько человек успели искупить жизнь свою обращением в христианство; роды их навсегда сохранили прежние свои магометанские фамилии, как бы в память потомству о своем несчастном, некогда, заблуждении. Они и поныне существуют в Черногории под именами Алиичей, Мухамедоновичей и проч.

С этой ужасной ночи в Черногории не стало потурчаников.

Владыка Даниил, стремившийся всеми силами к уничтожению внутренних раздоров, к укреплению связи и единства в своем народе, направил его тревожную деятельность на соседей. Начало его правления ознаменовано частыми и успешными сшибками с пограничными турками. Одна из этих сшибок замечательна по своим небывалым последствиям. Черногорцы захватили в плен несколько турок, и на этот раз, против обыкновения, даровали им жизнь: речь зашла даже о выкупе их; тогда черногорцы потребовали за каждого пленного по одной свинье, с тем только различием, что величина свиньи должна была согласоваться с большей важностью и значительностью пленника: турки принуждены были согласиться на этот постыдный для них размен.

Со времени правления Даниила начинаются первые дружественные сношения Российской Империи с Черногорией. Петр Великий, приступив к войне с Турецкою Империей, первый постигнул всю важность военной диверсии со стороны Черногории. Посланные его с различными предложениями и словом дружбы, Милорадович и Лукашевич, произвели всеобщий восторг в Черногории, и без труда достигли цели своего посольства: черногорцы, немедля, всеми силами ударили на Албанию и Герцеговину и, торжествуя повсюду, отвлекли их силы от участия в войне против России. Несчастный мирный трактат при Пруте, в 1711 году, ничего не упомянул о Черногории, и Султан, недовольный этим поспешным миром, обратил шестидесятитысячный корпус, находившийся при Пруте, на Черногорию, желая излить на нее всю месть свою.

Даниил решился предупредить нападение турецкой силы. Ночью, врасплох, напал он на Сераскира, но турки, вскоре оправившись от первого замешательства и видя малочисленность неприятеля, решились сопротивляться; тогда Даниил, условленными знаками, приказал предварительно скрытой им в тылу неприятеля засаде ударить со своей стороны. – Турки смешались и бежали: при всеобщем беспорядке они не попали на настоящий путь и зашли в дремучий лес, где, окруженные отовсюду черногорцами, «валились, как подкошенная трава», говорит народная песнь, и сам Сераскир едва спас бегством жизнь, и отнес голову свою на плаху в Константинополь. – Богатая добыча и 30 турецких знамен достались победителям. Место, где происходила эта кровавая сеча, с тех пор называется Царев Лаз.

Даниил, славный во время успехов и счастья, явился истинно великим в годину народного бедствия. Турецкий 12.000[17] корпус приближался к границам Черногории. Визирь Думан-Паша, один из опытнейших полководцев того времени, предводительствовал им. Он начал изменой, заключив в цепи явившихся к нему, по приглашению, главарей Черногории и потом вторгнулся в ее пределы. – Шаг за шагом оспоривали черногорцы родную землю, но числительная сила, равнявшаяся всему народонаселению Черногории, превозмогла; Думан-Паша прошел огнем и мечом всю землю от Зеты до поморья. Венецианская