Горячий шоколад - Тереза Лири

— Стив, я никогда не забуду, как ты помог мне, — выдала Софи дежурную фразу. — Я очень благодарна тебе.

— Ты меня избегаешь, Софи.

Ей показалось или в его голосе действительно прозвучала настороженность? Или угроза? Или тоска? У телефонного разговора есть и неприятные стороны — не хватает подсказок тела собеседника, его взгляда, движений. Как правильно поступить? Софи решительно сказала:

— Стив, дорогой, либо прямо сейчас забери свои деньги, либо дай мне спокойно работать, чтобы однажды я все-таки смогла вернуть тебе долг разумным путем. — И ни слова в оправдание, вот так.

— Я уже поручил своим сотрудникам отыскать адрес этого кондитера. Мне бы хотелось, чтобы однажды ты поцеловала меня так же страстно, как его. — Он принужденно рассмеялся.

Сердце у Софи упало. Нет, Стив не из тех, кто добровольно отходит в тень. Он не отступится от своих планов. И что это значит — найти адрес? Зачем ему Оливье? Или это дурацкая шутка, сказанная от отчаяния?

— Это просто телевизионные примочки. — Софи постаралась, чтобы в ее голосе прозвучала улыбка. — Один поцелуй, не более того. Ты же все прекрасно понимаешь, Стив. Прости, мне надо идти. Пока.

Она говорила нарочито беспечным тоном, но, положив трубку, со стоном опустила голову на стол. Софи ненавидела себя за этот никчемный, вынужденный флирт со Стивом. Но у нее не было выбора. Надо держать его на коротком поводке, чтобы всегда был под рукой. Чтобы ни в коем случае не забрал свои деньги. Сложно придумать более неудачный момент для разрыва отношений — сейчас, когда в кассе недостача. Если Стив решит выйти из игры, фирма обанкротится, дело всей жизни Софи пойдет прахом, и на восстановление утраченного уйдут годы. Снова годы ее жизни, которые она потратит на дело, а не на себя саму.

Софи взяла документы и пошла к Анне в бухгалтерию. Хоть бы они поскорее нашли ошибку…

Глава 7

— Разрешите?

Оливье протискивался по проходу, заполненному пассажирами, которые никак не могли рассесться по местам. Пристроив сумку на багажную полку, он наконец плюхнулся в кресло. Пристегнулся и закрыл воспаленные глаза.

И тут же перед его внутренним взором возникла Софи. Взгляд ее голубых глаз обдавал холодом. Но чувственные полные губы намекали, что подо льдом полыхает вулкан.

Оливье вспомнил, как она улыбается, когда не строит из себя бизнесвумен. Вспомнил, как скользила падающая пижамная курточка по ее коже — шелк по шелку. Какова ее кожа на вкус и что скрывается под одеждой, которую эта женщина носит, словно броню…

Черт!

Надо возвращаться домой. На своей кухне, в окружении ароматов какао и ванили, он моментально ее забудет. Искусство создания шоколада требует абсолютной концентрации. В голове великого кондитера Оливье Дюррана нет места для наглых и невоспитанных баб.

Но в его сердце есть место для Софи Лойес! И она практически все это место заняла, заполонила собою! И когда умудрилась? Дюрран не предполагал, что женщина способна сделать с ним такое всего за одну ночь. С Софи его обычные правила не действовали, их просто не существовало. Она была вне правил.

С этой бестолковой мыслью Оливье задремал.

Когда он проснулся, самолет был все еще в воздухе. Оливье сонно покосился на своего соседа.

Банковский сотрудник, заключил он по серому деловому костюму. Строгий портфель, золотые часы, журнал в руках — какое-то французское экономическое издание. Отвратительное чтиво. Все, что связано с финансами и деньгами, Оливье находил сухим и занудным.

Себя он считал художником. Он творил конфеты, как писатели пишут романы. Вдохновенно и с фантазией. Фотографии его произведений украшали обложки дорогих изданий.

Оливье еле слышно вздохнул. Если бы он еще умел так же хорошо обходиться со своими деньгами, как с шоколадом… Давно стал бы состоятельным человеком. Но большая часть его очень даже приличных доходов текла сквозь пальцы. В конце месяца Оливье с завидным постоянством удивлялся, куда опять подевалась солидная зарплата.

Наверное, не помешало бы обзавестись хорошим консультантом. Бум вокруг его персоны однажды спадет. Нужно откладывать на черный день, хотя он совершенно не умеет этого делать. Есть какие-то банковские вклады, которые позволяют накопить солидные проценты. Надо будет поинтересоваться.

Оливье скрестил руки на груди и собрался еще подремать, но тут его взгляд случайно упал на разворот журнала, страницу которого перевернул его сосед.

— Позвольте-ка! — совершенно не отдавая себе отчета в собственных действиях, Оливье выхватил журнал из рук банкира.

Тот возмущенно крякнул, но Оливье ловко и быстро выдрал страницу. Не обращая внимания на громкий протест соседа, который наверняка счел его сумасшедшим, Оливье вскочил с места и бросился по коридору к туалету. И только закрыв дверь кабинки изнутри, он успокоился. Его интересовала женщина, которая смотрела на него с фотографии.

Волосы уложены в высокую прическу. Открытая улыбка прямо в камеру.

Софи Лойес.

Оливье углубился в чтение заметки под фотографией. Дифирамбы женщине, которая за два года превратила полуразорившуюся прачечную в прибыльную клининговую компанию, особо специализирующуюся на услугах для одиноких богатеев, но и не пренебрегающую прочими заказами. Превознесение ее деловых качеств. Ни слова о том, чем она живет и что чувствует. На первый взгляд красавица с фотографии казалась неприступной и холодной — не женщина, а красивая оболочка для мозга, гениально выстраивающего стратегию работы фирмы. Но Оливье теперь знал, какой может быть Софи. Можно притворяться на словах, но не в страсти. Телом лгать невозможно, и Софи не лгала.

Он не мог оторвать взгляд от ее лица. И Софи вдруг подмигнула ему.

Оливье яростно зажмурил глаза. Так и свихнуться недолго. Софи нарушила его душевный покой. И поэтому она — та женщина, которую он не должен видеть больше никогда.

— Оливье, сколько этих конфет ты можешь делать за день?

Хозяин кафе «Свисс Роше в Веве», где располагалась «мастерская» Оливье, господин Суше, заинтересованно хлопнул в ладоши.

— Каких конфет? — почти огрызнулся Оливье, пребывавший в смутном настроении. — Я вообще-то не фабрика, и у меня тут не конвейер…

— Миллионы людей видели тебя по телевизору. Телефон не умолкает!

Матье Суше подцепил из формы, которую Оливье только что достал из печи, шоколадное пирожное. Естественно, обжег пальцы. «Так тебе и надо, — мстительно подумал Оливье, — жадность фраера сгубила».

Однако Матье как ни в чем не бывало продолжил: