Метель - Наталья Андреева

– Заткнись, – зло сказал Жора. И сестре: – Что делать-то будем?

– А ничо не будем, – отмахнулась Алена. – Делов-то! Выпрем всех, да и конец!

«Волга» остановилась у крыльца. Первой из нее вылезла Алена, последним Жора. Выругался, со злостью оборвал заиндевевшую алую ленточку, швырнул на снег. Потоптался, у машины, огляделся. Идти в дом ему не хотелось.

Во дворе было тихо, в ряд стояли заметенные снегом машины, он не мог разобрать, где чья. Похоже, непогода подействовала не только на тех, кто укрывался от нее в церкви. Здесь, в Грибове, тоже не скучали. Не пропадать же молочным поросятам?

Жора начал замерзать.

– Ну, че ты? Идешь? – все так же хмуро спросила Алена. Она тоже чувствовала себя не в своей тарелке и в дом не спешила.

– Иду.

Он вздохнул и начал подниматься по ступенькам. У дверей отодвинул плечом сестру:

– Пусти. Я сам.

Мужик он или не мужик?

Вошел в просторные сени, оттуда, не спеша, направился в большую комнату, где женщины начали накрывать на стол, когда он собирался в церковь. Было это вчера, и Жора невольно вздохнул. Вчера и сегодня – большая разница. Дом Бурминых был чуть ли не самым большим в Грибове, строились широко, с размахом. Сейчас Жора об этом пожалел. Соберись родня где-нибудь в другом месте, меньше было бы проблем. Он бы запер дверь в свою комнату и завалился бы сейчас спать, благо, что взял две недели отпуска по случаю своего бракосочетания. А через две недели…

Где ж они все? В доме тихо. Он приоткрыл дверь и обомлел.

Во всю комнату тянулись сдвинутые столы, накрытые, как для банкета, но ничего на них не тронуто. У девственно чистых тарелок красовались пузатые рюмки и хрустальные бокалы, лежали столовые приборы. В разных концах стола над тарелками с едой возвышалась троица: сдвинутые бутылки с шампанским, водкой и красным вином. Блюда с холодными закусками были тщательно обернуты прозрачной пищевой пленкой. Словом, снимай ее, садись за стол, и празднуй!

На диване у окна дремала Катя. Она была в белом свадебном платье, при высокой прическе и в фате. И спала она, сидя, привалясь к спинке, чтобы не помять пышного наряда. Жора замер у двери. Он уже понял, что произошла ошибка. Правильно сказал батюшка: бес попутал. Метя хвостом, поднял клубы снега, перемешал все и всех, поперепутал.

А Катя-Катенька была так хороша, что он невольно ею залюбовался. Лицо той, вчерашней, расплывалось во мраке, Жора даже не мог с уверенностью сказать, какого цвета у нее глаза? А волосы? Вроде бы, темные, но не факт. А беленькая, разрумянившаяся во сне невеста, походила на ангела, и это ради него, ради Жоры Бурмина, она соорудила на голове пышную прическу, ради него надела фату и так принарядилась! Он чуть не завыл от тоски! Какая нелепость! Какая ужасная ошибка! Бежать! Немедленно отсюда бежать!

Жора попятился назад, в сени, но предательски скрипнула половица, Катенька вздрогнула и проснулась.

– Егорка! – сказала она с улыбкой. – Ну, наконец-то! Дождалась!

– Доброе утро, – с запинкой выговорил он.

– Что ж ты встал в дверях? Иди сюда, – позвала она.

Жора сделал несколько неуверенных шагов по направлению к своей бывшей невесте.

– Ах! Я, кажется, уснула! – зевнула она, прикрыв ладошкой рот, и стала еще краше. – Что было вчера, что было! Мы пытались проехать к церкви, но не видели ни зги! Какая ж поднялась метель! Свернули сюда, в Грибово, решили переждать. А метель все никак не унималась! Ну, что ж ты стоишь? Обними же меня!

– Значит, вы здесь заночевали, – хрипло сказал он.

– Ну да! Я ж тебе говорю: не проехать! Старожилы, сколько ни спрашивала, не припомнят такого! Потом нам сказали: там, у вас, провода оборвало, сидите, мол, тут, ждите, пока наладят. Все равно света нет. Я тебе звонила, звонила… На мобильный…

– И я… звонил…

– Егор! Да что случилось? Что ты стоишь, как чужой? Вы батюшку предупредили?

– В смысле? – напрягся он.

– Что венчание переносится на сегодня! Я велела за стол никому не садиться, твоя мама всех покормила, положила кого у нас в доме, кого у соседей… Как видишь, все цело. Салаты в холодильник убрали, поросят в сени вынесли, на холод, туда же студень. Сейчас поедем в церковь, венчаться, а потом… Егор, да что с тобой? Почему ты меня не поцелуешь? Я так скучала! Истосковалась вся! Иди же сюда!

Он нехотя подошел. На диване рядом с Катенькой лежал слегка увядший букет невесты. Жора покосился на него и помрачнел. Она поднялась, обхватила его за шею. Жора невольно отстранился:

– Погоди…

– О, как! – раздался голос Алены. Та заглянула в большую комнату и хмыкнула: – За стол-то не садились! Нас ждали! Ну и что делать будем? – спросила она у брата.

– Как, что делать? – удивилась Катя. – В церковь ехать! Дорогу расчистили!

– Да он же уже женат! – ляпнула Алена.

– Кто женат? – не поняла Катенька.

– Да брат мой!

– Погоди… – хрипло сказал Жора.

– То есть… Как это женат? – оторопела Катенька.

– Видишь ли… – он прокашлялся. – Пока мы тебя ждали… Ну, в общем, в церкви оказалась другая женщина… И я…

– Что ты? – в упор посмотрела на него Катя.

– Да мы с ней как бы повенчались.

– Как бы?

– Ну да. А Лена нам выписала свидетельство о… о браке.

– Ты на меня-то все не вали! – взвизгнула Алена. – Сам орал: хочу жениться!

– Погодите… – наморщила ясный лоб Катенька. – Я ничего не понимаю… Вы приехали в церковь. Выбраться оттуда не смогли, как и мы не смогли туда проехать. И ночью туда приехала другая женщина… Зачем?

– Она заблудилась, – пояснил Жора.

– Это я понимаю. Я другого не понимаю… Ты что ж, выходит, с ней обвенчался?!

– Ну да. В каком-то смысле.

Тут Катенька схватила с дивана букет и принялась хлестать его по щекам:

– Ах ты… Ах ты, гад! Ах ты, предатель! Изменщик!

Жора был с ней целиком и полностью согласен, потому контрмер не принимал, только жмурился, чтоб не выхлестала сгоряча глаза. Не выдержала Алена. Подскочила и попыталась Катеньку остановить:

– Да погоди ты! Погоди! Ну, выпили, с кем не бывает!

– Ах, вы были пьяные! Теперь я понимаю! Алкаш! – и бывшая невеста влепила ему полновесную пощечину, поскольку букетом завладела Алена.

– За дело, за дело. Жорка, терпи! – прикрикнула та. – Можно ж все исправить. Что вы, как ненормальные?

Но Катенька, не слушая ее, рухнула на диван и зарыдала:

– Какая же я несчастная! За что мне все это?! За что?!!

Тут в дверях появились и Жорины родители, которые услышали крики и прибежали на них.

– Что случилось? Егор! Ну, наконец-то! Где ж вы пропадали?

– А они женились, – рыдая, сказала Катенька.

– Как женились? – переглянулись отец с матерью. – На ком?

– А на первой встречной! Кстати, куда ж она делась? Что-то я ее не вижу! Покажи хоть жену законную!

– А она сбежала, – вновь ляпнула Алена.

– О, как! – сквозь слезы рассмеялась Катенька. – Сбежала! И правильно сделала! Потому что тебе лечиться надо, а не жениться!

– Егорка! Ты что натворил-то! – всплеснула руками мать. – Лена! А ты куда смотрела?

– Куда! – сквозь слезы продолжала Катя. – Она-то их и расписала! Говорила я! Говорила! В город надо было ехать! А вы все быстрее хотели! За стол хотели! Вот вам! Расхлебывайте теперь! Празднуйте!

Она вскочила и понеслась к дверям. Ей пытались преградить путь Жорины родители, но в девушке вдруг появилась невиданная сила. Она растолкала всех и вылетела в сени, а оттуда на улицу.

– Катя, Катя! Куда?! Егор! Что ж ты стоишь!!! Беги за ней!

Он опомнился и ринулся за Катенькой. Соскочив с крыльца, та запуталась в длинном подвенечном платье, и Жора легко ее догнал. Схватил в охапку, стиснул, торопливо заговорил:

– Что ты распсиховалась? Сказано тебе: ошибка случилась! Ленка все исправит!

– А мне теперь что делать? Что? – вырывалась Катенька.

– Ну, подожди чуток.

– Подождать?!! Да меня засмеют!!! Ты ж меня опозорил!

– Да ты сама меня позорила! – не выдержал он. – Думаешь, я не знаю, про твои шашни с бизнесменом?! Чем ты занималась, пока я Родину защищал?!

– Кто тебе сказал?!!!

– Да все знают!!! Весь район!!! Может, за то тебе и метель!!!

– Пусти!!!

Она изо всех сил оттолкнула его и побежала к заметенным машинам. Ломая ногти, попыталась открыть дверцу, скребла снег… Жора подбежал к ней, схватил за руку и уже гораздо тише сказал:

– Что ж ты делаешь, дура? Ты куда ехать собралась?

– Домой! Пусти!

– Ты бы оделась сначала. Замерзнешь. Захочешь ехать – я сам тебя отвезу.

На крыльцо вышла мать.

– Катя! Егор! Да что вы, как ненормальные! Идите в дом!

– Да погоди ты, мама! Катя, ну прости меня! Пьяный я был! И от ревности ошалевший! Мне сказали, что ты от другого ребенка ждешь!

– Кто сказал? – всхлипнула она.

– Колька.

– Он-то откуда знает?

– Так это неправда?

– Ну, конечно, нет!

– Прости меня, – взмолился Жора. – Прости, а? Ты меня еще любишь?

Он почувствовал, как задрожала Катина рука. Та враз ослабла и дала увести себя в дом. От крика все, кто здесь был, проснулись и теперь недоумевали: что случилось-то? Когда ж в церковь, а когда за стол? Катеньку отвели в спальню, выгнав всех, кто там был, принялись отпаивать водой, успокаивать. Прибежала ее мать, разохалась, потребовала валерьяновых капель. В общем, началась великая суета.