Сотня цветов. Японская драма о сыне, матери и ускользающей во времени памяти - Гэнки Кавамура

– Мне кажется, это все-таки мальчик.

– Может, мне уже сейчас стоит вернуться к бейсбольным тренировкам… – так же тихо отозвался Идзуми.

Загоревшись этой идеей, на следующее утро он зашел в спортивный магазин, находившийся недалеко от работы. Неожиданно богатый ассортимент сбил его с толку.

Он не смог решить, что лучше выбрать, и поспешно устремился к выходу.

* * *

– М-да… Куда нас, черт возьми, занесло! – заключил Танидзири, расправляющийся с поданным в маленькой тарелке салатом. Хриплый голос исходил из тучного тела смуглого мужчины.

– Неужели все настолько плохо? Разве вы у нас не специалист по монетизированию артистов? Я думал, трудности вас, наоборот, подзадоривают, – удивился Идзуми.

Свою порцию салата он обильно приправил кунжутным соусом.

– Совсем у тебя голова не варит: я что могу сделать, когда эпоха такая!

– Сейчас и правда нелегко приходится. Подрастающие музыканты бегут от нас как черт от ладана. Так а чего еще ожидать: конечно, мы никого новенького не подцепим с нашими-то условиями контрактов. Остается разве что выкупать уже состоявшихся исполнителей.

Идзуми оторвал взгляд от тарелки и посмотрел на Танидзири. Тот сидел мрачнее тучи и салфеткой вытирал с лица пот. В этом кафе с системой регулирования температуры всегда перегибали: летом здесь – холодина, зимой – жарища.

– Сейчас у артистов есть миллион способов без чьей-либо помощи продавать свою музыку, им нет никакого смысла заключать контракты с мейджор-лейблами!

– Если уж и вы так говорите, то ситуация и правда – пиши пропало.

Несколько лет назад Идзуми и Танидзири работали на один лейбл. Эта компания держала группы, которые релиз за релизом выпускали одни хиты; коллективы техно-музыкантов, которые даже за границей пользовались огромным успехом, – в общем, там было множество хороших артистов различных спектров. Танидзири тогда совмещал должность продюсера с постом управленца.

В воспитании новых звезд его было не превзойти, но вот как руководитель он не блистал талантами. Когда вся организационная структура пошла под откос, его тут же сместили. Теперь он занимался тем, что выискивал новые таланты для ассоциированной компании. Бестактный отщепенец, Танидзири нажил много врагов в коллективе, но в жизни Идзуми он всегда оставался важной фигурой, наставником, который научил его всем тонкостям работы, в том числе мастерству взаимодействия как с артистами, так и с теми людьми, что крутятся в индустрии.

«Слушай, я сейчас возле твоего офиса: у меня тут должна была быть встреча с одним человеком по работе, а из-за снега все накрылась. Раз уж я здесь, может, чего-нибудь вместе навернем?» Получив внезапное приглашение, Идзуми выскочил с работы и устремился на встречу в ресторанчик неподалеку.

– Да и салаги эти – новоиспеченные артисты, – они ж не нужны никому: какой уважающий себя режиссер станет пихать их музыку!

Танидзири ковырял остатки салата вилкой. Зажатая в его пухлых пальцах, она казалась крошечной. Зелень в тарелке выглядела безжизненной, словно, всеми забытая, пролежала в холодильнике немало времени.

– Если бы эти матерые режиссеры хотя бы следили за современной музыкой. В титрах – сплошь те исполнители, что расходились с прилавков в девяностые, – заметил Идзуми. С этими словами он отодвинул в сторону мисо-суп, который подавался с полной тарелкой риса.

– Касай, смотрю, ты себе не изменяешь: мисо-суп так и не ешь? – усмешливо подметил Танидзири. А сам вывалил в рот остававшийся в стакане лед и принялся его разжевывать.

– Неудобно, конечно, оставлять нетронутым…

– Да брось: не хочешь – не ешь. Право, где бы я еще мог найти такого чудика, что мисо-суп на дух не переносит!

– Простите, этот суп совсем в горло не лезет…

Перед глазами, словно шлагбаум, перекрывающий ход этому диалогу, опустилась тяжеленная на вид чугунная посудина, где до сих пор в раскаленном масле потрескивал гамбургский стейк.

– На телевидении все еще правят продакшн-студии?

– Стало немного посвободнее, но все равно житья не дают. Даже если удастся пробиться, так или иначе затопчут.

– Ни черта не меняется! – насупился Танидзири. Он повязал на шею специальный нагрудник – фирменный бумажный фартучек ресторана.

– Ничего не меняется… – вторил Идзуми.

Под подбородком Танидзири виднелись грубые складки.

А ведь раньше у него была мощная, мускулистая шея – он рассказывал, что в старших классах занимался регби, участвовал в соревнованиях по всей стране.

– Кто у вас там сейчас в фаворитах?

– Непосредственно в фаворитах… Наверное, MUSIC.

– Ах, да, слышал-слышал, что они подписались. Вот только на кой черт? Они ж и так прекрасно продавались.

– Они говорили, что пришли к нам, потому что здесь подписано несколько почитаемых ими артистов.

– Хм-м, так это еще кого-то привлекает…

– Сейчас Комияма-сан пишет сценарий к одному сериалу. Так вот, похоже, что их песню возьмут туда основным саундтреком.

– О-о, старый добрый Комияма! Он до сих пор рубится в маджонг? – Танидзири изобразил открытие невидимой игральной кости и сразу потянулся к стейку, причем он даже не думал браться за нож, а принялся распиливать мясо на кусочки непосредственно вилкой.

– Нет, конечно. Он ведь столько лет назад уже бросил. – Идзуми не вдохновило искусство владения вилкой своего собеседника, и он взял палочки. Запах жареного мяса возбуждал аппетит.

– А ведет их кто?

– Танабэ.

– А-а, эта очаровательная принцесса?

– Вы ее знаете?

– Это же та, что встречается с твоим начальником? С Осавой?

– Они что, встречаются?! – вскрикнул Идзуми от удивления и тут же спохватился, стал осматривать зал.

Обеденное время, приглушенный свет, все уставлено столами из светлого дерева, за каждым из которых сидели посетители. Однако среди них никого из коллег вроде не было.

– Чего? Не знал? До меня такой слушок еще полгода назад дошел.

– Так вот оно что! Теперь понятно, почему Осава-сан по рабочим вопросам так лоялен к Танабэ, – приглушенным голосом отметил Идзуми. Поверх гамбургского стейка он ровным слоем распределил тертую редьку.

Идзуми всегда был далек от цепочки распространения сплетен и обо всем таком узнавал в последнюю очередь.

– Он к ней лоялен? Вот же ж и правда – простая душа, – хрипло хохотнул Танидзири.

– Раз они встречаются, то, конечно, он будет к ней лоялен. Что тут необычного?

– Так ну наоборот! Я бы на его месте, если бы завязал отношения на работе, был бы с девушкой демонстративно холоден или вообще заставил бы ее перевестись куда-нибудь. Все время быть начеку, чтобы интрижку не раскрыли, – это ж сколько хлопот!

– Да-а, вам, как всегда, беспощадности не занимать.

– Это не беспощадность, это голос истины! Запомни! Ой, ты посмотри: что это за прекрасная сотрудница сюда пожаловала!

Идзуми повернулся: у входа стояла только что вошедшая в ресторан Каори. Она помахала мужу рукой. С ней была