Юрий Тынянов - Аркадий Белинков

Уменьшение количества поэтических произведений в последние годы жизни было связано не с "упадком таланта" (Булгарин) и не с "закатом таланта" (Белинский), а с поиском новых средств выражения. Этот поиск привел писателя к другим, неканонизированным областям литературы.

Каждый большой художник вводит новый материал в искусство, а не только новые слова о старом материале. Большой художник входит в сознание людей не сам, а со своими героями и эпохой, о которой он пишет, Как Крылов, который не существует сам по себе, а вспоминается со зверями. Памятник поставлен Крылову, зверям и эпохе.

Каждая эпоха является в литературу со своими памятниками и зверями.

Эпоха начинает свое существование с ответов на самые простые и самые важные вопросы: что такое жизнь, смерть, справедливость, закон, лицемерие, любовь, добро, зло, насилие, вера, история, будущее.

На протяжении шестидесяти лет после смерти Пушкина его влияние на развитие литературного процесса было столь подавляющим, что серьезно нельзя говорить о существовании в русской литературе стилей, как эстетических категорий, захватывающих большие массивы времени и людей. Не случайна поэтому подмена понятия "стиль" понятием "период": "гоголевский период русской литературы", некрасовский и т. д. Стилистическое разнообразие в России было невозможно из-за грубого вмешательства нелитературных инстанций, которые выбирали в литературе, то что им нужно, то бишь необходимо народу. Если в Европе были развитые разнообразные литературные традиции, то в России официально поддерживалась (а это имело ни с чем не сравнимое значение) литература, с успехом воспевающая веру, царя и отечество, образцового молодца, бодрый дух, военную мощь и славное прошлое. Вся великая русская литература - это лишь то, что осталось, что не удалось уничтожить, что не было погублено в жестокой и беспощадной борьбе с нею.

Пушкинский период русской литературы начинается со смещения стабилизированных форм XVIII века, а позднее и карамзинистского канона. Этот период был понятием не только времени, но и круга. Круг же был не совсем тем, что раньше называлось "пушкинской плеядой", потому что в "плеяду" включались поэты, по своим Эстетическим намерениям соприкасающиеся с Пушкиным в очень отдаленных точках, а иногда и враждебных ему. Но пушкинский круг был. В отличие от "плеяды", он более замкнут. Пушкинская система была нормой, с которой литературное явление или сливалось, или, напротив, выделялось, не похожее на эту норму. Система была мерой, определявшей принадлежность и устанавливающей оценку. Все то, что "не принадлежало", как всегда в истории литературы, считалось не только иным, но и плохим. Так иное явление - Тютчев - было обойдено молчанием, как полагает Тынянов, недоброжелатель-ным*. На фоне этой нормы и особенно на фоне той, которую создали Майков и Щербина, Некрасов был "невозможен" и "неприемлем". На фоне старой нормы всякое новое явление, а новое - это обязательно отличное от нормы, выглядит невозможным и неприемлемым.

* "Пушкин и Тютчев". В кн: Ю. Тынянов. Архаисты и мониторы.

Каждый большой художник сам ощущает в определенные моменты необходимость смещения прежней манеры. И конечно, ощущал это Пушкин. Он понимал исчерпанность своей старой системы и после южных поэм, и в момент перехода к прозе. Он искал новой, отличной от "пушкинской", нормы. Тынянов это заметил и сказал, что "многие историки литературы" не видят "спада лирической продукции у Пушкина в этот (последний. - А. Б.) период и наметившегося выхода его в смежные с художественной литературой ряды: журнал, историю"* (которые, конечно, интересовали Пушкина как художника, создавшего в связи с журнальной работой и изучением истории художественные произведения).

"Пушкин характерен... своими отходами от старых тем и захватом новых"**.

* "Пушкин и Tютчев", стр. 550. В кн.: 10. Тынянов. Архаисты и новаторы.

** Там же.

Отход от старых тем в искусстве переживается как крушение, как трагедия, как катастрофа.

Но большой художник предпочитает прощание со старой темой исчерпанности и хождению на поводу у склеротизированной системы. Это свойственно каждому большому писателю, успевшему пережить созданную им же систему. Так было с Гоголем на рубеже первого и второго тома "Мертвых душ", когда по одну сторону остался "Ревизор", а по другую "выбранные места из переписки с друзьями". Второй том и "выбранные места" были попыткой выхода из канонизированной "гоголевской" системы. Исчерпанность системы привела к кризису Льва Tолстогo. Так было с Крыловым, перешедшим от журнала к стихам, с Пушкиным, перешедшим от стихов к журналу, с Блоком, простившимся с декадентскими мотивами первых циклов и вышедшим в великое искусство символизма.

Различными бывают причины уходов, и побуждают писателя обращаться к новому материалу чаще всего психологические мотивировки. Но определяющими эту мотивировку всегда бывают реальные обстоятельства, в которых существует писатель.

Пушкин проходит сквозь тыняновское творчество с историко-литературными событиями эпохи. Литературные взаимоотношения тех лет, когда Пушкин начинал свою деятельность, определялись борьбой архаистов с карамзинистами.

Тема формулируется Тыняновым так: "Архаисты и Пушкин".

Тынянов настойчиво и демонстративно сближает Пушкина с архаистами и сеет вражду между ним и карамзинизмом. "...Эпиграммы Пушкина 1819 г. на Карамзина, которые А. Тургенев и Вяземский припомнили Пушкину после смерти Карамзина, были в атмосфере почитания, окружившей его имя, актом поразительного вольнодумства"*. "Озлоблены были ("Русланом и Людмилой".- А. Б.) вовсе не старшие архаисты, как это обыкновенно изображается, а либо "беспартийные консерваторы", либо... старшие карамзинисты и близкие к ним"**.

* "Архаисты и Пушкин", стр. 143. В кн.: Ю. Тынянов. Архаисты и новаторы.

** "Пушкин", стр. 250. Там же.

"...Пушкин влил в эту литературную культуру (карамзинистов. - А. Б.) враждебные ей черты, почерпнутые из архаистического направления... у Пушкина это было внутренней, "гражданской" войной с карамзинизмом..."1. Это настойчивое подчеркивание близости с архаистами и расхождений с карамзинистской школой, несомненно, следует отнести на счет известной полемичности работ, связанных с архаистами. Полемичность вызвана тем, что "по отношению к архаистам в истории русской литературы учинена несправедливость..."2

. Стойкая уверенность в их реакционности мешала говорить об этих людях серьезно. Кроме того, приходилось пробивать не менее стойкую уверенность в отношении верноподданности пушкинского карамзинизма. Но полемика, как почти всегда у Тынянова, не играет существенной роли, и главное, конечно, в том, что, постоянно соприкасая Пушкина с одним и другим течениями, Тынянов выводит обособленного Пушкина.