Во все Имперские. Том 5. Наследие - Альберт Беренцев

даже петлю на горло накинули… А еще посадили мне в камеру поехавшего, он насрать угрожал!

— Что угрожал?

— Да насрать, я же говорю — натурально насрать хотел, а еще вилкой в меня тыкал…

Я оттащил Шаманова подальше от свадебной толпы.

— Ладно, сейчас нет времени, Акалу, — без обиняков сообщил я, — Давай о главном. Где Малой, где твоя вампирка?

— Не знаю, — обреченно вздохнул Шаманов, — И принцесса… Ой!

Шаманов наконец увидел, что принцесса стоит в нескольких метрах от нас. Девушка вяло помахала ему рукой.

— Как же так? Ты же умирала! В тебя негр несколько пуль всадил, я сам видел! И там было полно магов из Охранки, ты просто не могла… — затараторил Шаманов, подбегая к принцессе.

— Это ты не мог, — презрительно ответила Лада, — А я отползла, спряталась и регенерировала.

Вот это уже совсем странно. Принцесса раньше так грубо не разговаривала, вообще ни с кем и никогда.

Батя Головиной вместе с князем Глубиной тем временем уже внимательно прислушивались к нашей беседе, все эти разговоры о Малом сейчас были совсем некстати.

— Ладно, Акалу, потом, — осадил я Шаманова, который уже собирался с духом, чтобы нахамить принцессе в ответ, — Вон, лучше познакомься с Марией Аксентиевной Нагибиной, моей женой.

— Привет, Шаманов, — поприветствовала Акалу Мария Нагибина.

Шаманов поцеловал Нагибиной руку, они обменялись парой любезностей.

После этого Маша Нагибина решительно сдернула с шеи шнурок с листиком хмеля и зашвырнула его в стоявшую у церкви урну.

Вот такое поведение я уже счел глубоко неправильным для Нагибиной.

— Слушайте, баронесса, это вообще-то был знак вашей принадлежности…

— Это был кусок растения на веревочке, — перебила меня Маша Нагибина, — Давайте уже покончим с этим. Мне не меньше вас надоели все эти обряды, барон. Да и поп уже ждет.

Поп действительно ждал, он оказался благородного вида крепким мужиком, правда с очень тяжелыми и нездоровыми кругами под глазами.

Внутри церкви царил полумрак, пахло ладаном, с икон взирали лики святых, а еще здесь стояли скамейки, как это принято у католиков или греков. Судя по всему, в этом варианте мира православие все же дошло до реформ, разрешивших прихожанам сидеть в церквях.

Еще минут десять мы потратили, чтобы покрестить мою жену в православную веру. Менять имя при крещении Головина-Нагибина отказалась, так что так и была обращена под именем Марии. Крестной для моей жены согласилась стать Таня.

После этого мы наконец приступили к свершению таинства брака, точнее, к поискам всего нужного для него.

Кольца для обряда нашлись у отца моей жены. Поручителем Головиной-Нагибиной стала принцесса, своим поручителем я хотел пригласить Шаманова, но поп отказал, сославшись на то, что Акалу крещен в лютеранской церкви.

Предложение князя Глубины стать моим шафером я отверг, как и аналогичное предложение Корень-Зрищина. Так что роль моего поручителя пришлось сыграть Громовищину.

Когда разобрались с кольцами и поручителями, мы с Машей встали перед священником, который принялся читать ектению…

Моя невеста вдруг наклонилась к самому моему уху и злорадно прошептала:

— Помните, я прочла ваши мысли, барон? Тогда в поместье?

— Помню, — тихонько ответил я.

— А знаете, что я там прочла, в вашей башке?

— Ну?

— Что вы на самом деле любите меня, а не принцессу, вот что. И что вы жаждите меня и этого брака, а нос воротите только для вида…

Мне почему-то вдруг стало не по себе. Я бросил взгляд на принцессу, стоявшую в метре от нас, позади моей невесты. Черные глаза принцессы маслянисто блестели в полутьме, их недобрый взгляд был обращен прямо на меня…

Странно, Лада так раньше не смотрела, вообще никогда. Да что с ней такое? А со мной что такое?

— Вы бредите, баронесса, — прошептал я своей жене Нагибиной, — Это брак по расчету…

Громовищин цыкнул на нас сзади, чтобы мы не мешали священнику. Закончив ектению, тот взял в руки наши обручальные кольца…

Позади вдруг хлопнули двери церкви, потом кто-то громко и испуганно вскрикнул. Через мгновение я осознал, что голос принадлежит Шаманову.

Ну все. Похоже, началось. А ведь я знал, я чуял, еще с самого момента пробуждения сегодня, что если утро было таким хорошим — значит, скоро начнется какая-то дичь.

Мы с невестой резко и одновременно обернулись, и я увидел, что дичь и правда началась.

Шаманов еще раз вскрикнул что-то по-эксимосски, видимо, вообще забыв, что он на свадьбе, отец Головиной вскочил со скамейки, князь Глубина смотрел на двери церкви с таким удивлением, как будто туда вошел сам Император.

Все остальные тоже пялились на двери, и там на самом деле было на что посмотреть. Император, конечно, сюда не пришел, зато в дверях стояли двое других личностей.

Первый был каким-то низкорослым арабом с жуткой рожей. Араб был завернут в грязные тряпки, его голову украшала чалма, на боку у него болталась сабля. А вот второй… Мои глаза встретились с этим вторым, и мне физически поплохело. Меня затошнило, голова у меня закружилась.

Да нет. Быть не может.

Ну не бывает такого, даже в волшебном мире… Невозможно.

— Остановите церемонию. Немедленно, — потребовал молодой голос, разнесшийся эхом по церкви.

Глава 101 — Семейный фоллаут Нагибиных

«…Историками сломано столько копий на тему возможного родства Багатур-Булановых с уничтоженными ими Рюриковичами, что из обломков этих копий можно было бы построить забор вокруг Зимнего Дворца.

Вот только историки подобны слепцам, ощупывающим слонам. Они пытаются всмотреться в прошлое, но в упор не видят настоящего.

Между тем ответ на вопрос о возможном кровном родстве Буланидов и Рюриковичей лежит на поверхности. Только не в прошлом, а в настоящем — в сфере грубой биологии, генетики и, если вам угодно, родомагии…»

Псевдо-Арикариус, из неизвестного текста

Ворвавшийся в церковь человек смотрел прямо на меня. И смотрел он моими собственными синими глазами. И нос у него был такой же, как у меня,